Повторит ли «перестройка» на Кубе крах перестройки в СССР

Повторит ли «перестройка» на Кубе крах перестройки в СССР

Кубинцы проголосовали за новый вариант конституции, и теперь в стране появятся пост президента, частный бизнес и иностранные деньги. Недавно казалось, что список нововведений пополнят даже такие веяния, как гей-браки, а идея строительства коммунизма окончательно уйдет в небытие. Вышло немного иначе, но от Кубы Фиделя Кастро остается все меньше.

Фидель Кастро был не только одним из самых преданных союзников социалистической Москвы, но и одним из самых внимательных ее учеников.

Многие другие страны «большого соцлагеря» предпочитали идти своим путем, сочетая идеи Маркса и Ленина где с черным расизмом, а где и с социал-демократией. Единства на этот счет не было даже в Европе: пока Болгария довольствовалась советской экономикой планового типа, а Румыния активно занимала средства на Западе, в Чехословакии и Венгрии процветал малый бизнес, саму возможность появления которого в Политбюро ЦК КПСС рассматривали как контрреволюцию.

Кастро же калькировал свою Кубу с СССР, полностью доверясь рекомендациям из Москвы. В том числе поэтому его режим и народное хозяйство на Острове Свободы имели примерно те же сильные и слабые стороны, что и аналоги в Стране Советов.

Главные беды кубинской экономики – тотальный характер госсектора, хронический товарный дефицит, не конвертируемая ни во что валюта, отсутствие иностранных инвестиций и неэффективное управление предприятиями. Ее светлая сторона – социальные гарантии, борьба с бедностью, всеобщая доступность образования и медицины наряду с высоким уровнем развития и того и другого. Отдельный бонус – отрицание многих консервативных догм, поэтому Куба долгие годы оставалась единственной страной Латинской Америки, где аборты были легальны, а этническое происхождение не влияло на доступ к социальным лифтам.

Тут, разумеется, необходима поправка на экономическую блокаду со стороны США. Без ее шестидесятилетнего давления кубинцы могли бы рассчитывать на гораздо более достойную жизнь. Впрочем, тогда и кубинский социализм мог быть несколько другим, а был островной копией советского, то есть с ромом, сигарами, пляжем и танцем конга.

Но когда СССР не стало, а Гавана лишилась крепкой руки поддержки, очень быстро выяснилось, что кубинский режим – это именно режим Кастро, а не Политбюро ЦК КПСС, как это было в той же Чехословакии.

Этот режим выстоял, пережив ряд вызовов и реформ, пока наконец Фидель не ушел на пенсию по состоянию здоровья и не передал бразды правления Раулю – не менее заслуженному и идеологически выдержанному команданте кубинской революции, чем его старший брат. Тем не менее во главе государства оказался другой человек. Он не был скован рядом обязательств и привычек, был готов посмотреть на ситуацию под другим углом – и на Острове Свободы запахло переменами.

Председатель Госсовета Кубы Мигель Диас-Канель и глава ЦК КПК Фидель Кастро (фото: Irene Perez/Xinhua/Global Look Press)

Спустя два года после пересменки на Кубе не то чтобы началась «перестройка», но было запущено нечто, что можно сравнить с косыгинскими реформами в СССР. Во многом этот разворот происходил «на земле» или на уровне указов из Гаваны и почти никак не оформлялся законодательно. Например, Рауль неожиданно объявил, что порядка двух сотен видов коммерческой деятельности в стране не противозаконны, чем поощрил и без того уже существовавшую самозанятость кубинцев на рынке услуг.

За этим последовал ряд настоящих законов, даровавших населению новые экономические свободы как в сфере производства (мелкого бизнеса), так и в сфере потребления – вдруг стало можно покупать то, что местным прежде не продавалось, вплоть до иностранных автомобилей. Но первыми «жертвами на алтарь рынка» стали туристический сектор и салоны красоты, ввиду чего поток туристов на Остров Свободы вырос. После подключения островитян к интернету он вырос еще сильнее – и продолжает расти.

К настоящему моменту на Кубе можно даже продавать и покупать недвижимость. А после того, как права в области владения домами, квартирами и бизнесом распространили на иностранцев кубинского происхождения, цена недвижимости в Гаване выросла в восемь раз.

Благодаря физическим лицам в страну наконец-то потекла столь необходимая ей валюта. Другое дело, что бумажные деньги на острове по-прежнему существуют в двух вариантах – черно-белые песо для своих и конвертируемые песо для приезжих. У тех, кто вынужден пользоваться первым вариантом, проблема товарного дефицита стоит по-прежнему остро.

Рауль как первый секретарь ЦК КПК (на Кубе партия тоже – руководящая и направляющая) и его преемник Мигель Диас-Канель как глава Госсовета (с 2018-го; на Кубе это прост президента и премьера одновременно, притом что главным остается «генсек») обещают, что реформы продолжатся, что дефицит будет преодолен и что уровень жизни населения вырастет (он растет и сейчас, но недостаточно быстро). А задачи сегодняшнего дня – привести основной закон страны в соответствие с реалиями жизни и обновить систему государственного управления.

Реалии таковы, что на десятый год раулевских реформ можно говорить уже о полноценной «перестройке». В стране местами процветает, а местами обещает расцвести собственное кооперативное движение. Но на бумаге, то есть по конституции, Куба вообще не признает рыночной экономики и права на частную собственность.

Теперь – будет признавать. Более того, будет подчеркивать важную роль иностранных инвестиций в национальной экономике – это гарантия того, что ничего больше не экспроприируют, не национализируют и не отнимут.

Как сообщает кубинский ЦИК, за пакет поправок к конституции проголосовали 73,3% кубинцев при явке в 84,4%. Они проголосовали в том числе и за то, чтобы на Кубе уже на американский манер появились посты президента и вице-президента, причем одно и то же лицо не сможет занимать эти посты более двух пятилетних сроков подряд. Правда, выбирать их будут не напрямую, а голосами депутатов Национального собрания, секретарь (спикер) которого замкнет «правящую тройку» и будет возглавлять Госсовет (читай – правительство).

Эксперты по региону поясняют: на Кубе появится разделение властей, а часть полномочий спустится в муниципалитеты – поближе к людям. В целом же новые поправки значительно расширят как экономические, так и личные права кубинцев.

Но, несмотря на все это, новой революции не произошло и резких перемен ждать не стоит. КПК сохранит свою ведущую роль. Куба останется «социалистической страной равных граждан», благосостояние которых (как личное, так и коллективное) – кубинский путь к коммунизму. А главное, как уже было сказано, изменения в основном законе скорее признают уже сложившийся порядок вещей, чем открывают новые горизонты.

Даже само изменение конституции через референдум нельзя назвать принципиально новым шагом: то же самое на Острове Свободы уже происходило в 1992 и 2002 годах.

Несколько по-настоящему радикальных предложений, хотя и были утверждены парламентом в прошлом году, в итоговый пакет конституционных реформ не попали, будучи отсеяны на этапе «народного обсуждения». Например, ранее предполагалось, что из основного закона Кубы исчезнет слово «коммунизм», а в стране будут легализованы гей-браки.

К последним, впрочем, Куба все равно придет вслед за уже сложившимся большинством стран Латинской Америки. Достаточно того, что главную (и чрезвычайно активную) ЛГБТ-организацию на Кубе возглавляет родная дочь Рауля Мариэла, и гей-парадами там давно никого не удивишь. Просто произойдет это не прямо сейчас: права секс-меньшинств, как и официальный отказ от коммунистической мечты, – это для 87-летнего команданте Кастро все-таки чересчур.

Последовательно открывая пространство для бизнеса, кубинское руководство действует осторожно, взвешивая каждый свой шаг. Его цель – не поменять вектор развития страны, а сделать кубинский социализм более устойчивым. Все это действительно обсуждается с экспертами (прежде всего китайскими) и народом, проговаривается на всех уровнях, имеет безусловную легитимность. И в данный момент ничто не говорит о том, что кубинская «перестройка» приведет Остров Свободы к тому, к чему советская привела СССР, как бы ни были похожи их режимы во времена, когда был молод Фидель.