|
Все больше стран признают лидера венесуэльской оппозиции Хуана Гуаидо временным президентом, но действующий глава государства Николас Мадуро не сдается. Армия его пока поддерживает, хотя в офицерских кругах звучат призывы перейти на сторону Гуаидо. Могут ли военные повлиять на исход противостояния в стране, разбиралась корреспондент РИА Новости.
Военных вернули в политику
"Сегодня с гордостью патриота и демократа я сообщаю, что признаю депутата Хуана Гуаидо исполняющим обязанности президента и объявляю о готовности исполнять его приказы", — эти слова генерал ВВС Венесуэлы Франсиско Эстебан Янес Родригес произнес в своем видеообращении, выложенном в соцсетях. И хотя на видео он заверяет, что "девяносто процентов Вооруженных сил не с диктатором", а "с народом Венесуэлы", генерала заклеймили как предателя. Говорить за большинство военных Венесуэлы сейчас не возьмется никто. Расклад сил там непростой.
Во многих странах Латинской Америки вплоть до девяностых годов у власти стояли военные диктатуры. Венесуэла не исключение. Но с приходом демократических правительств армия становилась все более аполитичной, а попытки офицерских чинов влиять на государственные решения общество воспринимало в штыки.
В Венесуэле армия по Конституции 1961 года — вне политики. Такое положение официально сохранялось до 1992 года, пока молодой подполковник Уго Чавес не возглавил попытку госпереворота. Через семь лет, когда Чавес уже на правах хозяина въехал в президентский дворец, полномочия военных были расширены официально. Команданте позволил им голосовать на выборах и активно участвовать в общественно-политической жизни страны. С тех пор влияние армии на все процессы в стране росло. Но она не была монолитной.
Дело в том, что с самого начала костяк сторонников Чавеса составляли его товарищи по Военной академии с левыми взглядами. Еще в восьмидесятые они вели конспиративную деятельность против властей и критиковали острое социальное неравенство. Единомышленники рассчитывали, что Чавес в должности президента решит накопившиеся проблемы. Но все пошло по иному сценарию, вызвавшему раскол в рядах военных.
Чавес призвал армию объединиться с народом и взяться за обустройство общественной инфраструктуры: возводить больницы, школы, детские сады, ликвидировать последствия стихийных бедствий. Люди в погонах сначала восприняли это как издевательство.
Часть недовольных даже перешла на сторону оппозиции — деловой и зажиточной элиты страны, попытавшейся в 2002 году свергнуть Чавеса. Переворот не удался, но заставил президента пересмотреть взгляды на роль армии в обществе. Началась раздача государственных постов военным, жалованье повышалось по нескольку раз в год.
Плохие отношения с США тоже способствовали усилению военных. Чтобы дать отпор врагам Боливарианской Республики, Чавес увеличил финансирование армии, расширил импорт оружия. Недостающим звеном, по мнению лидера, была идеология. И она нашлась: армию поставили не просто на службу Родине, но на защиту "социализма XXI века" — общества, где все равны.
Насаждение идеологии привело к тому, что друзья по оружию осмелились критиковать идеи Чавеса. Но он действовал решительно и от несогласных избавлялся. Одной из первых жертв стал министр обороны генерал Рауль Бадуэль. Его обвинили в коррупции и приговорили к семи годам тюрьмы.
Вооруженные банды на службе "боливарианской революции"
Те военные, кто понял правила игры, остались в почете. Власти продолжили раздавать им государственные должности и всячески поощрять за службу. Вместе с тем, обжегшись однажды, Чавес начал создавать параллельные вооруженные формирования. Так, в 2005 году появились территориальные подразделения гвардии и боливарианская милиция, формировавшаяся из гражданских лиц. Власти объяснили появление новых структур необходимостью усилить армию в борьбе с империалистами. Реформа была закреплена законом о национальных Вооруженных силах.
Для армии появление конкурентов означало утрату монополии на насилие. Но Чавес и на этом не остановился. Он ввел еще одного игрока, а вернее, игроков — "колективос" — отряды самообороны, следившие за порядком в бедных районах страны. Основной контингент составляли сами жители кварталов, считавшиеся там местными авторитетами.
Впервые "колективос" заявили о себе во время социальных протестов 1989 года — так называемых Caracazo, подавленных властями. Отряды гражданской самообороны до последнего защищали простых граждан от государственного насилия. Чавес, будучи тогда армейским офицером, симпатизировал беднякам и наладил связи с лидерами "колективос".
Серьезное испытание боем эти отряды прошли во время попытки госпереворота 2002 года. В отличие от военных, которые раскололись на сторонников и противников режима Чавеса, "колективос" всецело поддержали команданте.
После тех событий президент укрепился в идее сделать их еще одной военизированной структурой, параллельной военным и милиции. Он начал щедро финансировать подразделения самообороны из госбюджета, хотя их статус не был зафиксирован ни в одном документе. С тех пор противники властей считают "колективос" бандами вне закона.
Со временем счет этим объединениям пошел на десятки. Их тренировкой занимались колумбийские повстанцы ФАРК — группировки, признанной террористической во многих странах мира. Помощь "колективос" оказывали и кубинские советники. Единственное, что требовалось от боевиков, — сохранять полную лояльность власти. Таким образом, изначально организованные для защиты бедняков от произвола властей отряды самообороны становились инструментом подавления народного недовольства.
Новые правила — прежние игроки
После смерти Уго Чавеса и прихода к власти Николаса Мадуро роль армии, милиции и "колективос" продолжала усиливаться. Люди в погонах и вооруженные гражданские активисты говорили о приверженности идеям "боливарианского социализма", а параллельно обогащались. От несогласных с таким положением вещей Мадуро избавился сразу. Под репрессии попали и те военные, кто искренне верил в идеи чавизма, но усомнился в способности нового президента их реализовать.
Лояльные Мадуро армейские офицеры занимают сейчас большинство должностей в правительстве. В их руках — распределение продуктов питания, а также самые лакомые — нефтяной и строительный — сектора экономики. В обмен на блага власть требует преданности.
Среди кадровых военнослужащих есть те, кто симпатизирует оппозиции. Однако перевешивают опасения, что новая власть вместо звучащих сейчас обещаний амнистии обрушит на них репрессии.
Пока армия придерживается подхода, что Мадуро — легитимный президент. Но даже если Вооруженные силы переметнутся на сторону оппозиции, действующий режим попытаются поддержать народная милиция и "коллективос", щедро финансировавшиеся все эти годы.
Времена пассионариев прошли
По мнению эксперта Центра изучения кризисного общества Татьяны Русаковой, за счет выстроенного баланса между военными, милицией и "колективос" президенту Мадуро и удается удерживать власть.
"Все ждут решающего слова военных. Но пока звучат лишь одиночные призывы генералов — а чаще бывших людей в погонах — перейти на сторону оппозиции. Но они не могут ни на что повлиять. А пофамильно назвать авторитетных высших офицеров, чье слово может изменить позицию армии, невозможно. Таких сейчас просто нет. Времена Чавеса, когда в рядах Вооруженных сил было много харизматичных и пассионарных личностей, давно прошли", — объясняет РИА Новости Татьяна Русакова.
"Один из немногих способов переманить армию на сторону оппозиции — действовать методами власти: подкупом и гарантиями безопасности. Однако пока у оппозиционных лидеров, видимо, это не очень хорошо получается, и "плюшки" Мадуро выглядят весомее", — рассуждает аналитик.
Что касается "колективос", то, по словам эксперта, стоит режиму пасть, как от лояльности отрядов самообороны не останется и следа. При таком сценарии "колективос" могут окончательно превратиться в неуправляемые банды. Такая мозаика делает исход противостояния в Венесуэле сложно прогнозируемым. И сейчас главная задача власти и оппозиции — минимизировать жертвы среди населения, полагает эксперт.
|