Ростислав Ищенко: Новый год и российско-китайский альянс

Сегодня Россия и Китай – партнёры во многих региональных и глобальных объединениях, между ними подписаны и действуют сотни локальных соглашений. Но зафиксированный на бумаге, обязывающий российско-китайский военно-политический пакт отсутствует.

Если в ближайшем будущем ситуация драматически не изменится, то такой договор заключён и не будет. В принципе, его заключение — последний демонстративный политический шаг с целью избежать надвигающейся войны с Америкой, когда иные средства уже исчерпаны.

На сегодня иные средства не просто не исчерпаны, но отсутствие конкретных военно-политических обязательств при общности политических целей и близком (хоть и не абсолютно едином) видении экономических перспектив позволяет неформальному российско-китайскому альянсу сохранять гибкость, необходимую для оперативного реагирования на постоянно меняющуюся глобальную ситуацию. Да и опасность прямого военного столкновения Пекина или Москвы с США, хоть и возросла по сравнению с прошлым десятилетием, не является критической.

На сегодня США хотели бы, чтобы Россия воевала с их европейскими союзниками, а Пекин, при условии связанности российских ресурсов и закрытия проекта Большой Евразии (от Атлантики, до Тихого океана), они рассчитывают задавить экономически.

Исходя из этого, в 2019 году Россия и Китай будут решать массу формально мелких тактических задач, которые в совокупности формируют стратегический результат. Пекин будет дальше двигаться в направлении на Юг, усиливая своё военное присутствие в Южно-Китайском море, а также финансово-экономическую экспансию на рынки Юго-Восточной Азии.
Для России важнейшей задачей является закрепление на Ближнем Востоке (в зоне Красного моря и Персидского залива). При этом ограниченность ресурсов (в том числе численности ВМФ и ВКС) заставляет опираться не столько на стратегические базы, сколько на стратегических союзников (что, безусловно, не исключает развёртывания отдельных баз для их поддержки и демонстрации флага).

Задачей российско-китайского движения в южные моря является полный контроль над южным морским путём планируемого «Нового Великого шёлкового пути». С учётом членства Нью-Дели в БРИКС и ШОС, а также нарастания индийско-американских противоречий (которые пока, впрочем, не носят стратегический характер) реализовать это план будет легче при участии Индии.

Однако необходимо учитывать объективный характер индо-китайского соперничества в Юго-Восточной Азии. Это соперничество (включая старые пограничные конфликты) будет сдерживать развитие военно-политической и экономической кооперации российско-китайского альянса с Индией. Так что на сегодня задача вытеснения США из региона, охватывающего Восточное Средиземноморье, Красное море, Персидский залив, Аравийское море и Индийский океан (со всеми прилегающими странами) целиком лежит на России и Китае. Она вряд ли будет полностью решена в течение 2019 года, однако необходимо достичь существенного продвижения.

Учитывая ограниченность ресурсной базы, глобальный кризис, а также опасность надорваться в попытке контролировать всё (как надорвались в 90-е — нулевые США), решение вышеописанной задачи возможно за счёт укрепления и расширения системы двусторонних и многосторонних (включая ШОС) военно-политических и экономических союзов. Как зафиксированных соглашениями разного масштаба, так и не подлежащих фиксации (принимаемых по умолчанию).

Кроме того, приоритетной задачей для России будет удержание стабильности в своём среднеазиатском подбрюшье (что представляется нетривиальной задачей, даже в союзе с Казахстаном и Ираном и при наличии базы в Таджикистане) и в Закавказье. А также минимизация негативных последствий от развития и углубления украинского кризиса, с переходом его в горячую фазу, при параллельной окончательной деструкции политических структур центральной власти в Киеве.

Также приоритетной задачей Москвы будет укрепление своих позиций во всём балканском регионе. Учитывая членство большинства стран региона в ЕС и НАТО, определяющее американское влияние на руинах бывшей Югославии (включая Сербию), а также традиционные греко-турецкие противоречия, задача эта отличается повышенной сложностью. Но проблемы, связанные с бесперебойным функционированием и перспективным расширением южного газового коридора, связывающего Россию и Европу, требуют укрепления военно-политических и экономических позиций Москвы в регионе. На сегодня наиболее перспективной представляется работа с Грецией, Венгрией, Болгарией, Сербией (каждый случай имеет свои преимущества и свои ограничения).

В свою очередь, усилия Китая будут направлены на укрепление своего присутствия в Индокитае, а также связей с Индонезией и Филиппинами, при сохранении Тайваня и Японии в качестве перспективных целей экономической и политической интеграции. Задача для Пекина будет осложнена традиционными противоречиями (территориальными спорами, историческим страхом государств Юго-Восточной Азии перед китайской экспансией, а также конкуренцией их экономик на одних и тех же рынках).

Понятно, что процессы идут медленно, но Пекину необходимо только сохранять вектор движения, что же касается динамики, то резкое ускорение идущих в регионе процессов может привести к нежелательным последствиям, в первую очередь к вакууму присутствия, когда США уже ушли, а Китай заполнить оставленную стратегическую нишу ещё не в состоянии. Поэтому логично предположить, что в 2019 году Пекин сосредоточится скорее на закреплении успехов, достигнутых в Южно-Китайском море и в Индокитае. Дальнейшее же продвижение будет, как и раньше, осуществляться невысокими темпами, с надёжным закреплением каждой занятой позиции.

Желательным, но вряд ли достижимым результатом как для Москвы (в первую очередь), так и для Пекина было бы окончательное урегулирование в 2019 году сирийского кризиса. Предпосылки к такому урегулированию сложились. Однако оно высвободит слишком большие российские ресурсы и слишком серьёзно изменит баланс сил в регионе и даже в мире не в пользу США, чтобы ожидать, что Вашингтон позволит так просто получить данный бонус. Поэтому, скорее всего, сирийский кризис сохранится и за пределами начавшегося года.
Крайне важной для России и Китая будет игра на стабилизацию ЕС и расширение многоуровневых связей с ним. Объективно Европейский союз сам заинтересован в переориентации на Москву и Пекин. Вашингтон окончательно взял курс на уничтожение Европы с целью использования её ресурсов в своей борьбе за глобальное лидерство, а также блокирования возможности слияния потенциала ЕС с российско-китайским, что стало бы для США фиксацией окончательного поражения.

В экономическом и военно-политическом плане Россия, ЕС и Китай гармонично дополняют друг друга. Равноправное взаимовыгодное сотрудничество между ними в пределах двух ближайших десятилетий было бы логичным развитием идущих в мире процессов. Однако за счёт традиционного американоцентризма своих элит ЕС серьёзно опаздывает как с внутренней реформой, так и с внешней переориентацией. Сейчас сложилась ситуация, когда решается, будет ли Евросоюз дальше существовать хоть в каком-то (возможно, урезанном и точно реформированном) виде, или единая Европа исчезнет на ближайшие десятилетия.

2019 год может стать решающим в плане европейского будущего. Процессы идут слишком быстро, а отказ от решения проблем также является решением, только не лучшим. Поэтому успех на европейском направлении зависит не столько от усилий Москвы и Пекина, сколько от готовности самой Европы принять новые реалии и соответствующим образом скорректировать свою политику.

В целом же, если не произойдёт драматических изменений, к концу 2019 года мы должны наблюдать сохраняющееся противостояние российско-китайского альянса и США, с небольшими, но существенными изменениями в пользу Москвы и Пекина. Неясна только судьба Европы, провал политики которой способен катализировать все процессы. Но даже в таком случае окончательный результат глобального противостояния в 2019 году достигнут ещё не будет.