Представитель Украины в Трехсторонней контактной группе по мирному урегулированию ситуации на Донбассе Евгений Марчук признает, что уже полгода ни по одной из составляющих Минского переговорного процесса результатов практически нет. Перспективы положительных сдвигов, по крайней мере до президентских выборов в Украине, тоже под вопросом, ведь Путин заявил, что с нынешней украинской властью Россия ничего решать не будет.
Означает ли это, что нам следует просто переждать это время? По убеждению Марчука, Украина может использовать его для информационного усиления на внешней арене своей позиции относительно войны на Донбассе и переговоров в Минске.
Об этом он говорил на презентации аналитического исследования центра “Новая Европа”, посвященного лучшим практикам противодействия подрывной деятельности России против Украины.
Марчук рассказал, что после назначения представителем Украины в ТКГ встречался в штаб-квартире ОБСЕ с генеральным секретарем организации и его заместителями, а затем в Братиславе со словацким руководством, поскольку с января Словакия принимает председательство в ОБСЕ. По словам Марчука, в ходе этих встреч он говорил об общеизвестных, на наш взгляд, вещах, которые записаны в Минских соглашениях, но не выполняются. В частности о том, что патрули ОБСЕ уже четыре года не имеют доступа в определенные регионы, чтобы проконтролировать отвод оттуда тяжелых вооружений, что до сих пор не создана зона безопасности вдоль неконтролируемого участка украино-российской границы. Кроме того, линия соприкосновения де-факто наполовину не совпадает с согласованной всеми сторонами, подписавшими минские договоренности.
- Я был поражен, с каким искренним удивлением – это не была игра – воспринимали эти очевидные и рутинные для меня факты достаточно высокие должностные лица, от которых будет зависеть, как будет вести себя Словакия как председатель ОБСЕ, – признался Марчук. – А когда я на листе бумаги графически изобразил то, о чем говорю, меня даже попросили его оставить.
По убеждению представителя Украины в ТКГ, это свидетельствует о том, что Украина имеет значительный информационный ресурс по Минскому процессу, который надо активно использовать и доводить до влиятельных чиновников на Западе.
- Нам надо очень существенно увеличить объем и глубину информации для наших партнеров в Европе и мире не просто о том, что происходит на Донбассе, а обо всех компонентах поведения России в этой войне и событиях в Крыму, – считает Марчук.
После выступления на дискуссионной панели он согласился ответить на несколько вопросов Укринформа о последних событиях в Украине и их возможном развитии.
В ПОВЕДЕНИИ РОССИИ ВОЗМОЖНО ВСЕ, ПОЭТОМУ НАМ НАДО ГОТОВИТЬСЯ К РАЗНЫМ ВАРИАНТАМ РАЗВИТИЯ СОБЫТИЙ
- Евгений Кириллович, начальник Генштаба Виктор Муженко неделю назад заявил, что Россия укрепляет свои силы у границы с Украиной, и сейчас военная угроза с ее стороны самая высокая с 2014 года. Но нам и раньше говорили о большом количестве российских войск и техники у наших границ. Что изменилось сейчас? Как вы оцениваете реальную опасность?
- Я не могу подвергать сомнению заявление начальника Генштаба, в распоряжении которого имеются данные военной и космической разведки и другая оперативная информация. Значит, у него для этого были сугубо профессиональные военные основания. Какие именно? Я могу только высказывать гипотезы, но, зная Муженко еще с Ирака, когда он был заместителем командира 5-й бригады – начальником штаба, я доверяю тому, что он сказал.
Что изменилось? Могло измениться очень многое!
Возьмем численность российской группировки вокруг границ Украины. К примеру, я слышал, как на телевизионной дискуссии о правовом режиме военного положения говорили, что про эти 80 тыс. мы уже слышали. Но структура группировки и сама она изменилась ли? Ведь, условно говоря, 80 тыс. пехотинцев – это одно дело, 80 тыс. танкистов – другое, а 80 тыс. летчиков – это уже совсем другое! А когда военные анализируют различные данные – структуру, численность, форматирование передовых рубежей, развертывание полевых госпиталей и т. п. – это дает им основания квалифицировать такие изменения как оборонительные или наступательные.
- Но все же потенциальный уровень опасности вы классифицировали бы как красный| желтый, синий или еще какой?
- Сейчас подобные оценки дают многие политики, которые “разбираются” и в военном деле, и в медицине, и в других вещах, но я этого делать не буду! Почему? Объясню!
Вспомните, что на протяжении трех последних лет поведение России в мире резко изменилось. Помните, как российские самолеты начали заходить в воздушное пространство европейских стран, в том числе стран НАТО, а российские подводные лодки в территориальные воды Швеции и Норвегии, в Балтийском море. Но, к большому сожалению, долговременный европейский покой расхолодил всех, и ни у кого не сработал "сигнал тревоги"!
А кто смог спрогнозировать аннексию Россией Крыма? НАТО с его разведывательным сообществом, которое имеет гигантские возможности, спрогнозировало? Нет! А войну на Донбассе? А все потому, что действия Путина прогнозировали на основе здравого смысла, а, как на мой взгляд, они явно шли вразрез с ним!
К чему я веду? Нам вообще надо осознать, что в поведении России возможно все, поэтому надо быть готовыми к разным вариантам развития событий.
Недавно один украинский эксперт, анализируя в телеэфире эту российскую структуру у границы, которая приблизилась к нам на 20 км, сказал: ”Я не исключаю, что это может быть для устрашения, но, исходя из непрогнозируемого поведения Кремля, может быть и для наступления”.
Так мы, что, должны сидеть и думать: “Это Путин нас запугивает, не будем ничего такого делать, не надо никакого военного положения”?
Но то, что Россия развернула в Крыму зенитные ракетные системы С-400 и подтянула их к админгранице с Украиной – это же факт! На это тоже не будем реагировать, если примем логику запугивания?
А возьмем последние события в Керченском проливе – не дай бог, если бы наши ребята из этих двух катеров открыли огонь в ответ, знаете, что дальше было бы?
Россияне все расстреляли и потопили бы, а потом начали настоящую горячую боевую операцию – к этому все было готово!
Российский политолог Андрей Илларионов разместил экспертные данные: что произошло в акватории Азовского моря перед этой операцией, какие военно-морские единицы России там появились. Ведь оно очень мелкое, берега низкие, на береговой линии, которую контролирует Украина в Азовском море, есть 12 десантно-опасных участков.
И когда это все совместить и проанализировать, то, я вам еще раз скажу, что Муженко как начальник Генштаба недаром сделал свое заявление в публичной сфере, в том числе и учитывая то, что бытовая настроенность в Украине – воспринимать все эти действия России как преувеличение опасности.
- Имеет ли мир какие-то рычаги влияния на Путина?
- Сейчас общественное мнение в Украине возлагает в этом смысле большие надежды на переход на переговоры в формате подписантов Будапештского меморандума. Я сам сторонник этого. Но насколько такие ожидания реалистичны? Как по мне, не очень.
Во-первых, на изменение формата должно дать согласие Россия, ведь без нее проводить переговоры в формате будапештских подписантов смысла очень мало.
Во-вторых, эти надежды основаны на том, что, мол, если в переговорах будут принимать участие Соединенные Штаты Америки, то они якобы напугают Путина и заставят его уйти из Украины. Но российский президент точно знает, что ни Соединенные Штаты, ни НАТО своих солдат в Украину не пошлют. Помощь, в том числе расширенную, нам будут предоставлять, и большое им за это спасибо, но не воевать!
Поэтому если бы Россия исповедовала хотя бы еще какие-то, кроме ядерных, балансы сдерживания, тогда, возможно, можно было бы выдвигать какие-то гипотезы о рычагах влияния.
- Но ведь Путин должен иметь некую “ахиллесову пяту”!
Что можем противопоставить российской агрессии? Единство – общеевропейское, украинское. В этом главная сила любого общества!
- По моему, у нас на каком-то этапе по разным причинам произошла примитивизация личности Путина. Но дело в том, что современная Россия – это не один Путин, а очень серьезная машина – и его давнее окружение, и (министр обороны. - Ат.) Шойгу и директор ФСБ. – Авт.) Бортников и другие. Это же специалисты, которые очень фундаментально владеют своей профессией, поэтому вряд ли следует прогнозировать, какое уязвимое место у Путина.
Конечно, он прекрасно осознает все последствия экономических санкций, да и находиться в международной изоляции тоже очень непросто. Но вы посмотрите, как российский президент вел себя на саммите G-20, а особенно показательно – на праздновании 100-летия Первой мировой войны. Помните, когда все лидеры других стран стояли и ждали, а Путин пришел с опозданием и даже не извинился – ни словом, ни жестом. Почему? Потому что это не просто личное поведение, а форма российской агрессии, к которой цивилизованное человечество не готово.
Это такая сознательная политика Кремля и расчет на то, что мир очень ослаблен после длительного мира. С человеческой точки зрения, это абсолютно нормальное состояние, но нельзя дать воспользоваться этим таким агрессивным структурам, как путинская Россия.
Вы посмотрите, как эта разрушительная машина долго сопровождала европейские страны и выбирала “болевые точки” Европы в целом и каждого государства в отдельности. А как Россия работает на то, чтобы разрушить единство в Евросоюзе и вообще в Европе! Не все у них получилось, и хорошо, что на эти действия обратили внимание!
Так о чем это говорит? Что Россия выбирает совсем нетипичные формы агрессии.
Известный российский блогер и критик режима Путина Игорь Яковенко сравнил Россию с пауком, который впрыскивает в свою жертву яд, и ждет, пока она умрет. Примерно такое же поведение России в Европе, и не только там.
Что этому можно противопоставить? По моему мнению, единство – общеевропейское, украинское. Оружие оружием, но в этом главная сила любого общества!
ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ПРЕДУСМАТРИВАЕТ ДЕСЯТКИ ОРГАНИЗАЦИОННЫХ МЕР, КОТОРЫХ НИКТО НИКОГДА В УКРАИНЕ НЕ ПРОВОДИЛ
- О наших внутренних делах: с пользой ли, на ваш взгляд, Украина использует введенное несколько недель назад военное положение ?
- Наблюдая и мониторя то, что происходит в стране в последнее время, могу сказать, что с большой пользой!
Когда я еще в 2014 году начал выступать на телевидении и предупреждать, что будет дальше, меня кто-то спросил, мол, зачем мне это нужно, ведь я уже давно не имею никакого отношения к власти. Я тогда сказал, что ввел для себя лично военное положение и советовал бы сделать это всем государственным служащим, поскольку военные знают, как им действовать.
Тогда общество и вообще вся государственная машина еще не совсем были адаптированы к мысли, что может быть серьезная война. Да и до сих пор не все это осознают.
Хорошо, что военное положение ввели только в приграничных областях, хотя, возможно, дня на три его можно было бы ввести и по всей Украине, чтобы все поняли реальность угрозы.
Правовой режим военного положения предусматривает запуск очень многих механизмов и проведение различного рода организационных мероприятий, которых никто никогда в Украине не проводил.
- Нам хватит этих 30 дней, чтобы подготовить ответ на возможные вызовы?
Разные кандидаты в президенты заявляют о каких-то их “тайных” планах окончания войны на Донбассе. Я эти планы слышал
- Думаю, нет, потому что наше общество, к сожалению, не мобилизовано. К тому же на это накладывается начало политической избирательной кампании, а это тоже не способствует общественной мобилизации, а скорее, наоборот...
Я даже считаю, что в этом смысле команда Путина пока достигает своего, конечно, относительного результата. Например, разные кандидаты в президенты заявляют о каких-то их “тайных” планах окончания войны на Донбассе. Я эти планы слышал. Назову два из них – те, о которых мне говорили российские переговорщики, но не в Минске, а в других платформах, в которых я участвую. Ведь россияне продвигают свои идеи на разных уровнях, чтобы к ним привыкало все больше людей.
Один вариант: “Да вы откажитесь от Крыма, скажите, мол, ладно, уж есть как есть, – и война на Донбассе будет закончена”.
А недавно озвучили вторую версию: “Евгений Кириллович, может быть, стоит рассмотреть вариант Приднестровья? Ну, пусть там ситуация не урегулирована политически, но ведь войны нет, не стреляют и не убивают! Вы же в минском процессе, может, передайте там, что – давайте таким образом и на Донбассе?” Но, говорю, есть один нюанс: Приднестровье – это плацдарм вашей 14-й армии!
Вот такие глупости предлагают. Мы же понимаем, что это и для чего!
А с другой стороны, нынешнее поведение России в переговорном процессе вообще и заявления Путина, что он не хочет встречаться с президентом Порошенко и уже два года с ним не встречался – это и есть попытка заморозить конфликт на Донбассе!
Поэтому мы будем продолжать переговоры в Минске, чтобы не допустить этого окончательно.
Сейчас часто можно услышать заявления, мол, зачем тот минский процесс, с кем вы там разговариваете? На бытовом уровне это так и воспринимается.
Но, во-первых, я уже говорил, что Минский процесс – это не самостоятельный формат, а вспомогательный для "нормандской четверки". Он возник тогда, когда объем проблем, которые обсуждались на уровне ее лидеров, оказался очень широким. Ведь военный конфликт породил не только военную составляющую, но и массу гуманитарных вопросов. За них серьезно взялись и очень придирчиво сопровождают международные организации – и управление Верховного Комиссара ООН по правам человека, и Международный Комитет Красного Креста. Они очень активно работают и пристально следят за тем, как ведет себя Украина в этой сложной ситуации с гуманитарной точки зрения.
Второй важный момент заключается в названии минского переговорного формата – Трехсторонняя контактная группа. Когда я участвую в переговорах в статусе представителя Украины в ТКГ, то мы начинаем их с (представителем России. - Ред.) Грызловым, а ведет переговоры (представитель ОБСЕ. - Ред.) господин Сайдик. То есть никаких представителей ОРДО-ОРЛО нет! И проходят они в другом ключе, чем тогда, когда мы их вызываем. А на третьем этапе, когда уже заседание проходит в полном составе и подключаются все экспертные группы, тогда уже начинают бурлить страсти, и иногда оно становится похожим на митинг.
Еще когда я работал в подгруппе по безопасности, российская сторона несколько раз нас провоцировала, чтобы мы вышли из Минского переговорного процесса, – устраивали демарши, прерывали заседания или уходили с ним совсем. Если бы мы на это поддались, Россия обвинила бы Украину в срыве трехсторонних переговоров и подрыве “нормандского” формата и потребовала прямых переговоров с “деятелями” из ОРДЛО, а главное – снятия с себя санкций Запада.
То есть Россия при таком развитии событий только аплодировала бы. Но мы не дадим ей для этого повода!