Он придумал схему, как нанести удар, чтобы либо уничтожить иранскую нефтепереработку, либо «глухой ночью» разбомбить электростанцию — акт войны, призванный отплатить этой стране за поставки миномётов иракским повстанцам, убивавшим американских солдат. И в те годы, когда президент Обама попросил его «высказаться об основных приоритетах» в регионе, генерал, как сообщали, ответил: «Номер один — Иран. Номер два — Иран. Номер три: Иран». В итоге его навязчивая исламофобия настолько стала нервировать администрацию Обамы, что в 2013-м он был снят с поста в ЦентКома на пять месяцев раньше.
Я припомнил эту давнюю историю лишь потому, что в эти дни Мэттис, который, как сообщают, после промежуточных выборов рискует быть уволенным президентом, оказалсячуть ли не единственным «взрослым в комнате» в Вашингтоне, когда речь идёт об Иране — это многое говорит об администрации Трампа, не так ли? В конце концов, советник президента по национальной безопасности Джон Болтон, жаждавший разбомбить эту страну с незапамятных времён, и госсекретарь Майк Помпео — оба иранофобы (равно как и исламофобы) первого порядка, как и президент, который уже разорвал ядерное соглашение, о котором администрация Обамы договорилась с Ираном, и по-видимому, склоняется к некоего рода конфликту. Если так, учитывая американский опыт последних 17 лет в регионе, что может пойти не так? Как недавно зловеще предсказалбританский журналист Патрик Кокберн, «преувеличение «иранской угрозы» администрацией Трампа на этой неделе на Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке было очень похоже на сказанное об Ираке 15 лет назад».
Как сегодня проясняет уважаемый Джон «Хуан» Коул, чья новая книга «Мохаммед: Пророк мира в столкновении империй» только что вышла в свет, Дональд Трамп и его конгрессмены-республиканцы используют в стране исламофобию так же, как в моём детстве антикоммунисты использовали маккартизм. Если некоторое время об этом не задумываться, их можно было бы посчитать зависимыми от этой темы — они просто не могут от неё отойти или остановиться. И вот тут-то самое странное: да, их исламофобская программа состоит в том, чтобы выставить сами знаете кого из нашей страны, и это часто отмечают, но кажется есть ещё и другая цель — держать нас на Большом Ближнем Востоке в тисках войны, пока не замёрзнет ад. В конце концов, даже при президенте, который когда-то осуждал войны в Ираке и Афганистане, мы не добрались туда. Теперь мы более или менее на постоянной основе присутствуем в Сирии, и по-видимому не менее постоянно замешаны в саудовской войне в Йемене. Следующий пункт — Иран?
Том.
* * *
В эти дни наши глобальные политические альянсы по-видимому сдвигаются с заметной скоростью, словно мы и в самом деле живём в «1984» Джорджа Оруэлла. В этом месяце мы воюем с Океанией? Или это вВосточная Азия? В том романе Партия была способна стереть историю, отправив старые газетные статьи в «дыру памяти» Министерства Правды и таким образом гарантировав, что сегодняшний враг всегда был врагом. Сегодня, однако, есть одна постоянная: администрация Трампа сделала мусульман нашими главными врагами и со своей исламофобией укрепилась за счёт отвратительного восстановления фашизма в Германии, Италии, Франции, Венгрии и других европейских странах.
Сегодня трудно представить, что в конце 1980-х издание Christian Voice Magazine (правого толка) публиковало«библейский бюллетень кандидата», предостерегая своих читателей (и потенциальных избирателей) оценивать политиков по тому, насколько «по-библейски» они голосуют в Конгрессе. Один из ключевых показателей: поддерживает ли законодатель антикоммунистический мусульманский джихад в Афганистане, который горячо поддержал евангелист Пэт Робертсон в своей президентской кампании 1988 года? Теперь же пытаясь обратиться к евангелистам двадцать первого века, президент Трамп заявил, что «Ислам нас ненавидит».
Калейдоскоп геополитики и исламофобии сегодня крутится так быстро, что у нас и головы должны закружиться. Временами кажется, словно Дональд Трамп — это анти-Рейган двадцать первого века, сделавший своим кумиром бывшего сотрудника КГБ Владимира Путина и считающий бывших американских союзников в мусульманском мире, вроде Пакистана, распространителями «ничего иного, кроме лжи и обмана» — до тех пор, когда с дикой скоростью он вдруг не делает мусульман снова «хорошими» (то есть, богатыми нефтью), с удовольствием принимая участие в танце с саблями с представителями саудовской королевской семьи, по-видимому, совершенно комфортно чувствуя себя со скимитарами сарацинов.
Изобилие исламофобии
Пока президент колеблется между оскорблениями и заискиванием перед элитами мусульманского мира, его истинное порицание сохраняется в адрес бедных и беспомощных. Его ненависть к беженцам, сорванных с мест ужасающей сирийской гражданской войной, например, проистекает из его убеждённости, что это население(главным образом женщины и дети, равно как и некоторые мужчины, бегущие от войны) могут на деле быть приверженцами так называемого Исламского Государства (также известного как ИГИЛ* или Даиш) и, следовательно, частью создания тайных полувоенных сил на Западе. Он даже раздумывал, что «это может быть одним из великих тактических замыслов всех времён. Армия, возможно, до 200 000 человек.
Этим летом он писал в Твиттере: «Преступность в Германии намного выросла. Большой ошибкой по всей Европе было позволять въехать миллионам людей, которые столь сильно и насильственно изменили их культуру!». Днём позже было объявлено, что преступность выросла на 10%. Хотя мигрантские сообщества могут действительно порождать некоторую преступность, пока не найдут опору, но уровень преступности в Германии, несмотря на появление двух миллионов иммигрантов только в 2015 году, упал до 30-летнего минимума, как и преступления не немцев по национальному признаку.
Конечно, среди этих злополучных сирийских беженцев нет и армии террористов размера боевых сил Франции или Италии. И всё же эта нелепая теория заговора может оказаться частью того, что стояло за крайне неконституционным призывом президента в 2015 году к «тотальному и полному закрытию» въезда мусульман в США. Считайте большой иронией, что значительная часть волнений на Ближнем Востоке, которая помогла спровоцировать волны беженцев и непредвиденную исламофобскую реакцию и здесь, и в Европе, была по крайней мере частично, делом рук этой самой страны, а отнюдь не мусульманского фундаменталистского безумия.
Исламофобы любят утверждать, что Ислам — в основе своей насильственная религия, что её приверженцам вполне буквально предписывается подобное насилие их священным писанием, Кораном. Эта позиция, как я объясняю в своей новой книге «Мохаммед: Пророк мира посреди столкновения империй», и крайне ложно, и противоречит истории. Как оказывается, надо взглянуть на совсем недавние реалии, чтобы найти импульс к насилию, несостоявшиеся государства и распространение террористических групп на сегодняшнем Большом Ближнем Востоке. Начнём с решения администрации Рейгана развернуть разношёрстные банды мусульманских экстремистов (для поддержки которых и была первоначально сформирована аль-Каида) против Советского Союза в Афганистане в 1980-е. Это запустило титанические волнения, всё ещё сотрясающие эту страну, соседний с ней Пакистан и прочие через десятки лет после распада Советского Союза.
Конечно, аль-Каида, как общеизвестно, нанесла удар по Америке. Её нападение 11 сентября 2001 года на Нью-Йорк и Вашингтон затем было использовано американскими неоконсерваторами в администрации Джорджа Буша — некоторые из них служили и в годы Рейгана, приветствуя поддерживаемых Америкой афганских фундаменталистов, как и их арабских союзников — для создания постоянного военного присутствия США в мусульманском мире. Вторжение в Ирак 2003 году под фальшивым предлогом того, что правительство Саддама Хусейна поддерживает аль-Каиду, запустило ряд мятежей и спровоцировало суннитско-шиитскую гражданскую войну, охватившую регион.
Сотни тысяч погибли и как минимум четыре миллиона, включая ошеломляющее количество детей, были сорваны с мест за эти годы, и все благодаря сизифову труду Джорджа Буша. Ответвление аль-Каиды ИГИЛ (сформированное первоначально как аль-Каида в Ираке сразу после американского вторжения) родилось ради изгнания американских войск. В итоге его боевики стали совершать набеги в соседнюю Сирию в 2011 и 2012 годах, а США позволили им лелеять и взращивать надежду оказать давление на сирийское правительство Башара аль-Асада.
Как теперь стало совершенно ясно, подобная политика порождает миллионы беженцев, некоторые из них стремятся в Европу, и только для того, чтобы встретить резкий прилив белого христианского фанатизма и неонацизма. Невозможно определить степень, до которой американские войны по всему Большому Ближнему Востоку и Северной Африке изменили наш мир. Когда, например, премьер-министр Британии Тони Блэр присоединился к противозаконному вторжению и оккупации Ирака Джорджа Буша, как он мог предвидеть, что помогает создать такое развитие событий, которое приведёт к выходу Британии из Европейского Союза (решение, в котором анти-иммигрантские чувства сыграли очень большую роль) — и таким образом к умалению влияния страны.
Помогая распространять экстремизм и запуская масштабное перемещение масс населения, позднее западные элиты создали значительный страх перед миллионами беженцев, которым сами же помогли бежать с Ближнего Востока. Указ 13769, резкий запрет президента Трампа на визы в январе 2017 года, вызвавший хаос в американских аэропортах и спровоцировавший широкие протесты и иски в суды — многие из них, однако, в итоге поддержанные Верховным Судом — по-видимому были основаны на идее, что «троянский конь» мусульманского экстремизма и в самом деле направлялся к американским берегам.
В действительности относительно малое число террористических нападений здесь были совершены мусульманами-американцами (они освещались намного интенсивнее, чем более привычные массовые расстрелы белыми националистами), чаще всего это были «одинокие волки», которые «сами радикализовались» с помощью Интернета и которые, если бы были белыми, просто считались бы психически нездоровыми.
И всё же подобного рода реалии не пробили брешь в программе президента. В 2018 году администрация Трампа вероятно примет лишь около 20 000 беженцев, намного меньше, чем в прошлом году — 45 000 — благодаря требованию администрации, чтобы ФБР выполняло «предельное ветирование» всех претендентов, не дав на это никаких дополнительных ресурсов. Из беженцев, одобренных в первой половине этого года, лишь каждый шестой был мусульманином, а в 2016-м, когда в страну прибыло 84 995 беженцев, было поровну христиан и мусульман.
В среднем США ежегодно принимают чуть более миллиона иммигрантов, среди которых беженцы составляют малую (и всё уменьшающуюся) долю. С 2010 года больше всего иммигрантов прибыло из Азии, около 45% из них с дипломами колледжей, а это означает, что само представление Трампа об иммигрантах ошибочно.
Его запрет на иммиграцию из пяти стран с мусульманским большинством (Иран, Сирия, Ливия, Йемен и Сомали) был по большей части символическим, поскольку в целом они не были источниками значительного числа иммигрантов. О решение было весьма спорным, поскольку не включало Ирак или Афганистан, где продолжают действовать повстанцы и вспыхивают мятежи, но чьи правительства принимают американские войска. Однако в список попала относительно мирная страна Иран.
Запрет Трампа на въезд мусульман разбивает семьи, при этом он наносит ущерб американскому бизнесу и университетам, чьим работникам (или в случае колледжей, студентам) введены препятствия для въезда в страну. Ограничения на иммиграцию из Сирии и Йемена особенно жёсткие, поскольку эти земли столкнулись с жесточайшим гуманитарным кризисом, а США глубоко вовлечены в насилие в обеих странах. Более того, иранцы, эмигрировавшие в США — по большей части представители меньшинств или политические диссиденты. На самом деле за прошедшие 40 лет никакие националисты из этих пяти попавших под запрет стран не совершили никаких смертоносных актов терроризма в США.
Ислафобия президента Трампа, госсекретаря Майка Помпео, советника по национальной безопасности Джона Болтона и прочих в администрации, усиленная и подстрекаемая рупором, который обеспечивает Fox News Руперта Мердока, явно влияет на общественное мнение. Например, нападения на мусульман-американцев подскочили до уровня 2001 года. Недавние опросы выявили, что около 16% американцев хотят отказать мусульманам-американцам в избирательном праве, 47% поддерживают ограничения Трампа по визам, а большинство хотело бы, чтобы все мечети находились под надзором. (Частый, хотя и совершенно ложный тезис исламофобов состоит в том, что мусульмане — это единая идеология и они сконцентрированы на тайном плане захватить США). Вы, без сомнения, не удивитесь, узнав, что подобные несостоятельные теории заговора больше распространены среди республиканцев, чем среди демократов и независимых.
Столь же неудивителен тот факт, что эру в Трампа американцы с меньшим желанием голосуют за американцев-мусульман (чуть более 1% населения США), чем за фактически любых других религий или этнических групп (хотя на втором месте феминисты и евангелисты). С разницей в 20 пунктов они полагают, что американцы-мусульмане более религиозны, чем христиане и с меньшей вероятностью уважают идеалы и законы страны. Они критикуют мусульман за соответственно низкий статус у них женщин и геев, хотя большинство американцев-мусульман говорят, что гомосексуалисты должны быть приемлемы обществом, так считают в процентном соотношении столько же женщин-американок мусульманского происхождения, как и в остальном американском обществе. Что до этих женщин, то они среди наиболее образованных в любой другой религиозной группе страны, что заставляет допустить значительную поддержку семей.
В реальности американцы-мусульмане прекрасно интегрированы в страну и дают мало что в сфере терроризма. За прошедшие полтора десятилетия в среднем 28 американцев-мусульман ежегодно были связаны с актами насильственного экстремизма из числа 3,5 миллиона населения, и большая часть этих «актов» состояла из поездки за границу для участия в радикальных движениях. Американо-мусульманские экстремисты убили 17 человек в 2017 году, в тот же год при массовой стрельбе белые стрелки убили 267 американцев.
Смена пугала
Исламофобия, которую Дональд Трамп сделал своей собственной, возникла в десятилетие после распада Советского Союза, когда пугало коммунизма было убрано из страшилок американских правых. 1990-е были трудными для республиканцев и их плутократов (при популярном Клинтоне в Белом Доме), как и для производителей вооружений, столкнувшихся с всё растущей незаинтересованностью общества в иностранных авантюрах при отсутствии ощущения опасности из-за рубежа. Бюджет Пентагона даже был в те годы урезан, давая то, что тогда называлось «мирными дивидендами» (это было не так). И хотя это сложно представить теперь, в 1995 году США не втянулись в традиционную горячую войну нигде в мире.
В этом, теперь уже не новом веке республиканская партия, как и президентство Трампа, нашли нужное им пугало, и оно очень напоминает осовремененную версию яростного анти-коммунистического маккартизма в 1950-х. На деле бесконечная демонизация мусульман может оказаться не столько дубиной, которой орудуют против малого сообщества американцев-мусульман, сколько орудием против демократических противников, которых можно критиковать, как «мягко относящихся к терроризму», если он сопротивляются требованиям демонизировать мусульман и их религию.
В моем собственном штате Мичиган Элисса Слоткин, деятельный помощник министра обороны по международной безопасности в годы Обамы и бывший аналитик ЦРУ, идёт на выборы от Демократов в 9 районе против конгрессмена Майка Бишопа. Слоткин сыграла свою роль в развитии стратегии против ИГИЛ, стратегии, одобренной Трампом, когда он пришёл на свой пост. Тем не менее, сегодня наш радиоэфир переполнен рекламой за Бишопа с очернением Слоткин, мичиганки в третьем поколении, из-за её якобы вовлечённости в договорённости президента Обамы с Ираном, а потому уже недалеко до обвинения её самой в шиитском терроризме. Аналогично в Сан Диего, 50 районе Калифорнии, в ходе скандальной кампании конгрессмена-республиканца Дункана Хантера (обвинённого в присвоении $250,000 финансирования кампании) продолжают непрестанно упоминать, что его противник, Аммаром Кампа-Наджаром, христианин-американец с палестинскими и мексиканскими корнями — это лазутчик Братьев-Мусульман, стремящийся проникнуть в Конгресс.
И всё же, несмотря на весь шум и гам из Белого Дома, из-за иммиграции и естественного прироста мусульманское население США продолжает расти. За прошедшие 30 лет от 3000 до 13 000 иммигрантов ежегодно прибывали из Египта, Бангладеш, Пакистана, Ирака, Иордании, Марокко, Турции и горстки других стран. Их правительства — тесные геополитические союзники США и запретить им въезд в страну было бы политически затруднительно, как выяснил Трамп, когда попытался включить Ирак в список запрещённых стран; изменить мнение его убедил министр обороны Джим Мэттис.
Конечно, не все американцы разделяют фанатизм Трампа. Две трети из нас на самом деле не одобряют политиков, с ненавистью высказывающихся о мусульманах. Около 55% полагают, что американцы-мусульмане привержены процветанию страны, статистические данные, которые превышают 60% отметку, если бы дело касалось евангелистов. Два американских политика-мусульманина Рашида Тлейб и Илхан Омар выиграли демократические праймериз в Детройте и Миннеанополисе, и готовы стать первыми женщинами-американками и мусульманками в Палате представителей.
Подобный итог был бы одним из способов, какими американцы могли бы начать отвечать на волну исламофобии, которая помогла Дональду Трампу прийти на пост в 2016 году и с тех пор только усилилась. Порядочность Срединной Америки определённо запятнана, но как показывают опросы, не утеряна. Пока ещё нет.
Об авторе:
Джуан Коул — коллегиальный профессор истории в университете Мичигана. Он ведёт новостной и комментаторский веб-сайт по внешней политике США и прогрессивной политике Informed Comment. Его новая книга «Мохаммед: Пророк мира среди столкновения империй» только что опубликована.
Примечание:
* — группировка, запрещённая в РФ.