Украинский журналист, блогер Алексей Куракин прокомментировал на своей странице в Facebook смерть украинской активистки Екатерины Ганзюк.
Издание «Альтернатива» публикует блог журналиста без сокращения.
Облитая кислотой активистка Екатерина Ганзюк умерла в больнице Киева.
И вся политическая Ылита и продажная медиа-пиз*та начали ставить слезливые смайлики и гневно чего-то там требовать (найти, расследовать, покарать): от попа Гапона Майдана – украинского афганца Найема до доктора офшорных наук Петра Пятого.
Лицемерные, циничные твари!
Громче всех орать сейчас будут те, кто зимой 2013–2014 года создал и вдохнул жизнь в чудовище – «Франкенштейна Майдана». В этот омерзительный примат толпы, полагающей, что коллективное сборище хуторских мировоззрений, основанных на диком, пещерном национализме и непомерных амбициях, плюющих на закон, и есть высшая справедливость.
«Свобода!» – кричали «не рабы» и приковывали наручниками к сцене местного Майдана губернатора Волынской ОГА, с выражением «достоинства» на патриотических лицах катали в мусорных баках чиновников, с гордостью демонстрировали в ЕС фото рагуля-нациста – одного из напавших на Ганзюк, громили офисы, хвалились видео, где депутаты от "Свободы" зашли в кабинет и. о. президента НТКУ Александра Пантелеймонова и заставили его написать заявление об увольнении, убивали Олеся Бузину, обливали зеленкой и прочими жидкостями «агентов Кремля», журналистку Шария и прочих «пропагандистов русского мира»…
Но голодный и нищий «Франкенштейн Майдана», которому не достались жирные акции ЗАО «Жити по-новому!», вышел из-под контроля своих создателей. Он жаждет новой крови, все еще полагая, что эта его жажда и есть вселенская справедливость.
Создатели наивно полагали, что это чудовище остановит надетая вышиванка, патриотическое выражение лица или хоровое пение гимна – как в голливудских ужастиках распятие останавливает нечистую силу.
Нет, не остановит. Доказательство – Ганзюк.
И те, кто сегодня будут волать о смерти молодой женщины… Нет, это не прозрение, не раскаяние или осознание своей вины. Это нежелание что-то исправить.
Это страх. Животный страх за свои продажные шкуры.