«Теплая война»: вторгнется ли НАТО в Россию по стопам Наполеона и Гитлера

«Теплая война»: вторгнется ли НАТО в Россию по стопам Наполеона и Гитлера

«Не ошибитесь: мы воюем с Россией. Это не жаркая война с войсками на земле и бомбами, пролетающими в воздухе. Это не холодная война с наращиванием вооружений и боеголовок. Нет, это то, что я бы назвала „теплой войной“, которая во многих отношениях более коварна. Это похоже на лягушку в прохладной воде, которая постепенно нагревается так, что к тому времени, когда вода полностью закипит, бедная лягушка потеряет способность прыгать в безопасное место». Элизабет Блум Альберт в «Чикаго Трибюн».

Тотальная война между США и Россией с использованием стратегических ядерных вооружений самоубийственна для обеих сторон — это общепризнанный факт, который озвучивается, как политиками, так и военными с обеих сторон. Ну, а как насчет перспектив большой войны между РФ и НАТО с использованием обычных вооружений? «Допороговая» война давно, с начала 1960-х годов, рассматривалась военными и политиками, как возможная. При этом обычно указывается на прецедент Второй мировой войны, когда накопленное в огромных количествах ОМП — химическое оружие не было задействовано сторонами конфликта даже на пороге их военного поражения. Наличие аналогичного потенциала у противника сдерживало от применения ОВ даже в условиях боевых действий. Т. е. теоретически современная тотальная война с использованием обычных вооружений между крупными державами возможна. Военная доктрина РФ 2000 года так определяет ее возможную перспективу: «Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях». При этом, очевидно, критичность ситуации будет определять верховный главнокомандующий — президент России. Т. е. он может определить «критичность», а может и нет.

После 2014 года во взаимной враждебной риторике — через публикации в СМИ, заявления политиков и военных и пр. военный конфликт с использованием обычных вооружений между РФ и НАТО стал дежурной темой при обсуждении грядущих военных перспектив. Война на Донбассе и присоединение Крыма создавали потенциальный локальный театр будущего военного конфликта, который, как полагали, вырастет из текущей прокси-войны, в которой будущие противники выступают в качестве таковых завуалированно. Потом эта вуаль будет сброшена. Американский политолог Джордж Фридман на своем аналитическом ресурсе Stratfor даже придумал модель эскалации войны по аналогии с американским участием в мировых войнах ХХ века. Фридман мечтал, что посредством украинского конфликта в войну с Россией на втором ее этапе будут втянуты восточноевропейские союзники США. Сами же США явятся на эту войну в качестве решающей силы под занавес — на завершающей ее стадии, чтобы победить «как обычно». Пока что восточноевропейские США по НАТО снабжают из своих арсеналов украинскую армию старым советским оружием, но открыто вступать в конвенциальную войну с РФ в одиночку без США они явно не стремятся.

В 2016 году аналитики американской Rand Corp. подкинули в информационное пространство тему войны России и НАТО с использованием обычных вооружений в Прибалтике, т. е. опять же на ограниченном пространстве европейского театра военных действий. По рэндовскому сценарию, в случае российского вторжения в Прибалтику развернутые там войска НАТО неминуемо потерпят сокрушительное поражение. После этого наступит стратегическая пауза для решения США фундаментального вопроса: стоит ли продолжить войну с наращиванием своих сил на европейском ТВД или стоит признать, что этого не следует делать. Угроза потери Чикаго не стоит действительной потери какого-то там Таллина. Отказ от эскалации, с точки зрения экспертов Rand, и будет означать конец НАТО.

Публикация Rand о войне с использованием обычных вооружений в Прибалтике породила множество спекулятивных инсинуаций в западных СМИ, а среди тамошних политиков высказываний типа: «Путин, только попробуй».

В ответ российская сторона с самого высокого уровня стала предупреждать, что любой военный конфликт между РФ и НАТО не удержится на стадии использования обычных вооружений и перейдет в войну с применением ядерного оружия. В американских СМИ утверждают, что Россия в частном порядке предупредила министра обороны США Джеймса Маттиса о том, что в ситуации войны в Прибалтике, Россия без колебаний использует против НАТО в небольших количествах тактическое ядерное оружие. С 2014 года с Запада предупреждают российское руководство, что на ограниченное применение российскими войсками тактического ядерного оружия последует ответ тактическим ядерным оружием. Лучше в военном конфликте оставаться на стадии применения конвенциального вооружения, чем получить, пусть ограниченное, ядерное поражение европейской части России.

Пока что отмеченные спекуляции на счет возможного будущего военного конфликта между НАТО и РФ на Донбассе или в Прибалтике указывают на интерес к сужению возможного театра военных действий до локального уровня при том, что линия возможного военного противостояния на европейском ТВД явно превосходит его. Будущий ТВД простирается с юга на север от Черного моря до Балтики на 1,8 тыс км. Главная задача гипотетической войны НАТО — это нанести России быстрое поражение, которое заставит сколлапсировать политическую систему страны. В принципе, это то, на что в свое время и рассчитывал Гитлер, направляя против России свой блицкриг.

Теоретически подобная цель видится противникам России достижимой, если будут разгромлены ее вооруженные силы и занята столица страны — Москва, оккупирована территория страны — почему-то линию оккупации обычно определяют по Волге. Таким образом для того, чтобы добиться военной победы над Россией нужно осуществить военное вторжение на нашу территорию, провести наземную наступательную операцию. Самый удобный способ для этого — с запада на восток на европейском театре военных действий. Его особенностью является наличие двух возможных операционных направлений — коридоров для вторжения — пространств севернее и южнее Припятских болот, разделяющих Белоруссию и правобережную Украину. Операционное направление по северному коридору проходит по территории Прибалтики и Белоруссии. Южному, т. е. южнее Припятских болот — по территории Украины. Вспомним историю. Наполеон в 1812 году наступал исключительно по северному коридору: основными силами на Москву через Белоруссию, вспомогательными — в Прибалтике на Ригу и от Полоцка на Санкт-Петербург. Использование Наполеоном одного операционного направления для вторжения в Россию таило известный стратегический риск. Если бы развернутая на Волыни 3-я Западная (Тормасова) и подошедшая к ней Дунайская армия (Чичагова) руководились лучшим образом и способными полководцами, действовали более решительно, то они могли бы еще в сентябре 1812 года перерезать в Литве и Белоруссии основные коммуникации Наполеона, находившегося тогда еще очень далеко — в Москве. Крушение Наполеона в России могло оказаться более внушительным.

В 1941 году, как известно, немецкий вермахт вторгся в Россию (Советский Союз) одновременно по трем операционным направлениям: по северному и южному коридорам относительно Припятских болот. Северным коридором наступление шло по двум направлениям — на Ленинград через Прибалтику и на Москву по Белоруссии. Главный удар приходился на Москву. Южным операционным направлением наступление шло от Полесья до Черного моря по Украине с главным ударом на Киев. В ходе продвижения на широком фронте от Балтики до Черного моря немцы вынуждены были синхронизировать свои наступления по этим двум коридорам через Белоруссию и Украину из опасения, что по вырвавшимся вперед на московском направлении частям вермахта русские с юга с Украины нанесут отсекающий удар, что приведет к краху «Барбароссы». К середине августа 1941 года выяснилось, что в той конфигурации фронта, которая сложилась после Смоленского сражения, группа армий «Центр» наступать на Москву не могла. Поэтому в 20-х числах августа 1941 года Гитлер принял решение повернуть часть сил группы армий «Центр» на юг. Участник событий командующий развернутой на юг 2-й танковой группы генерал Гейнц Гудериан в своих мемуарах «Воспоминания солдата» так оценивал случившееся: «Бои за Киев, несомненно, означали собой крупный тактический успех. Однако вопрос о том, имел ли этот тактический успех также и крупное стратегическое значение, остается под сомнением».

Т. е. невиданная дотоле в военной истории победа — уничтожение 600 тыс группировки Красной Армии на Украине — это всего лишь «тактический успех», который не мог компенсировать последовавший стратегический провал.

Из-за разворота танковой группы Гудериана и одной армии на юг на Московском направлении возникла стратегическая пауза. Немцы здесь смогли возобновить свое наступление в конце сентября — начале октября 1941 года, т. е под начавшуюся осеннюю распутицу. В итоге блицкриг провалился. Немцы потерпели стратегическое поражение под Москвой, которое стало прологом общего поражения Германии в войне.

В 1946—1948 годах попавшие в плен к союзникам германские генералы генштабисты сделали по заказу американцев разбор причин провала германского вторжения в СССР вообще и, в 1941 году, в частности.(1) Немецкие генералы сделали вывод, что выделенных сил для операции по захвату России — 183 дивизий и 13 бригад, всего 5,5 млн чел, 3712 танков, 47 260 полевых орудий и минометов, 4950 боевых самолетов — оказалось недостаточно. Собственно, моторизованные соединения Гитлера не были достаточно велики, чтобы захватить огромную российскую территорию и осуществить над ней контроль. И потом сами наступающие боевые порядки немцев оказались не глубоки. Мощными резервами, как во время войны на западном фронте в 1940 году, в 1941 году на Востоке они не располагали. Территория местного театра военных действий имела такую форму, что немцам приходилось наступать по расширяющимся коридорам по мере их продвижения на восток. Оказалось, что, чем дальше немцы продвигались на восток, тем шире становился их фронт и тоньше линия немецких наступающих войск. В конечном итоге истончившаяся она была прорвана.

Начались споры и по поводу стратегии вторжения. Американские критики указали немецким генералам на то, что им следовало изначально сосредоточить внимание на захвате бассейнов Черного и Балтийского морей силами авиации и флота. Здесь сухопутные силы должны были играть второстепенную роль для того, чтобы сосредоточить их на основных направлениях наступления к центрам России. Однако немцы ответили, что подобный план был неосуществим, так как их ВВС и ВМС были слишком слабы. Начались споры относительно действий на направлениях и выборе цели главного удара. Киевский эпизод с разворотом части соединений группы «Центр» на юг был поставлен в вину «непрофессионализму» Гитлера. Также вспомнили, что в мае 1941 года фельдмаршал фон Рундштедт — будущий командующий группой армий «Юг», предупреждал о невозможности победить Россию в течение одной летней кампании. «Мы должны подготовиться к длительной войне и постепенно достигать своих целей», — говорил он. В кампанию 1941 года сильной группой армий «Север» следовало захватить Ленинград. Это дало бы возможность соединиться с финнами, уничтожить советский Балтийский флот и усилить влияние на Швецию. Группам армий «Юг» и «Центр» следовало ограничиться продвижением не дальше линии Одесса — Киев — Орша — озеро Ильмень. Если затем оказалось бы, что в 1941 году еще остается время до зимних холодов, то на Москву следовало наступать с двух направлений: с северо-запада — группой армий «Север» и с запада — группой армий «Центр». Если же намечался цейтнот, то эту и все дальнейшие операции следовало бы отложить до 1942 года, когда можно было бы разработать новые планы, основанные на реальной обстановке. Однако главный недостаток этого предложения фельдмаршала Рундштедта носил фундаментальный характер — он изначально отменял саму идею блицкрига, а продолжительная война могла оказаться (и оказалась) для Германии роковой.

В итоге главный исследователь провала вторжения в Россию бывший генерал Гюнтер Блюментрит констатировал: «С политической точки зрения самым главным роковым решением было решение напасть на эту [Россию] страну. Теперь нам пришлось вести войну с более сильным противником, чем тот, с которым мы встречались до сих пор. На бескрайних просторах Востока нельзя было рассчитывать на легкие победы… К оценке сил противника следует подходить очень осторожно. Лучше переоценить их, чем недооценить». Подобные выводы и исторический ореол непобедимости России очевидным образом влияют на решимость современных противников России напасть на нее путем военного вторжения. Вывод Блюментрита «нам пришлось вести войну с более сильным противником», очевидным образом просматривается в нынешних предупреждениях западных экспертов: «нам придется вести войну с более сильным противником, чем тот, с которым мы встречались до сих пор».

Обычная война конвенционным вооружением против Российской Федерации на европейском театре военных действий остается довольно проблемным делом из-за отмеченной ширины фронта с его особенностями для операционных коридоров и глубиной ТВД. Пока что продвижение НАТО на восток по имеющимся операционным коридорам «севернее и южнее Припятских болот» создало самую неблагоприятную конфигурацию для сухопутной операции американцев и их союзников. Дальше всего противник сейчас продвинулся на Украине, выдвинув на Донбасс стотысячную группировку ВСУ. Потенциально она угрожает всему Югу России, находясь в 650 км от Волгограда (Сталинграда), 500 км от Краснодара и 950 км от Грозного. Однако направляемая НАТО украинская армия сейчас на Донбассе сидит в операционном мешке, буквально приглашая своего противника повторить то, что Гудериан и Клейст в сентябре 1941 года проделали с Юго-Западным фронтом. Говоря военным языком, имеющаяся стратегическая конфигурация операционного развертывания при задействованных силах на востоке Украины безнадежна для НАТО в случае развязывания войны обычными вооружениями. Еще бравый солдат Швейк, как известно, «открыл Америку», заметив, что «подразделение, окруженное со всех сторон, непременно должно сдаться». Так смотрел бы на наличную ситуацию любой записной военный стратег, не беря в расчет политического поведения пресловутых «кремлевских башен».

Аналогичным образом ситуация выглядит и на операционном направлении в Прибалтике. Единственная сухопутная коммуникационная линия связывает ее с Польшей через весьма уязвимый для атаки с севера и юга т. н. «Сувалкский коридор». Первоначальная оперативная конфигурация для ведения сухопутной войны на европейском театре военных действий против России неблагоприятна для НАТО и здесь.

▼ ЧИТАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ НОВОСТИ ▼

Другая важная проблема: какую численность должна составить группировка НАТО для проведения успешных сухопутных наступательных операций и для завоевания России? Как мы отметили выше, германские военные сочли, что 5,5 млн для сил вторжения в Россию оказалось недостаточно в 1941 году. Разумеется, сейчас современные военные технологии требуют меньших по численности, но более эффективных вооруженных сил. Т. е. может потребоваться не пять миллионов, а меньше. Но все равно, сколько? Ведь их может оказаться мало из-за потерь по причине современных вооружений и столкновения с технологически современными вооруженными силами России. Сколько?

Для сравнения. На войну в Персидском заливе 1991 года американцы собрали силы, примерно равные по численности противостоящим им вооруженным силам Ирака. Только американских войск тогда было развернуто 450 тыс. Спустя 12 лет для операции «Иракская свобода» весной 2003 года была создана численно такая же группировка — около 466 тыс военнослужащих ВС США. Следуя подобной логике, для войны с использованием обычных вооружений на европейском театре военных действий американцам следует развернуть силы вторжения, примерно равные по численности противостоящим силам России, а это будет более одного миллиона человек. И при этом все равно не понятно: будет ли создана нужная глубина при наступлении. Сухопутная война с Ираком 1991 и 2003 годов по своим масштабам и по фронту наступления — это фронтовая операция средней величины. Наступление осуществлялось двумя оперативными группировками с территории Кувейта и Иордании. Военные действия осуществлялись на территории общей площадью более 150 тыс квадратных км — это меньше территории Белоруссии. Здесь же против России предстоит действовать на нескольких фронтах на пространстве протяженностью с севера на юг в 1800 км и на глубину до 750 км и более. Простой расчет с использованием иракских стандартов показывает, что при имеющейся системе комплектования у американцев нет сухопутной армии такой численности, чтобы осуществлять наступление подобного размаха.

При этом, с точки зрения противников России, идеальной представляется военная кампания против нее в один летний сезон — всего пять отпущенных природой месяцев, благоприятных для ведения военных действий. В противном случае при затягивании кампании против вторгнувшихся в Россию неприятельских сил начинает играть непривычно суровый холодный климат и особенности неразвитой, в сравнение с Европой, инфраструктуры.

Для проведения скоротечной кампании американцы задействуют современную с 2011 года концепцию «согласованных наземных боевых действий» (англ. Unified Land Operations). Это развитие концепции воздушно-наземной операции (англ. AirLand Battle). И то, и другое является современным развитием советской «глубокой наступательной операции» эпохи Второй мировой войны. Основные принципы подобного рода наступления: инициатива, глубина, быстрота, согласованность действий. Поражение неприятельским силам наносится на всю глубину оперативного построения их первого эшелона. Глубокое поражение подразумевает маневр в глубину боевых порядков противника с целью уничтожения, блокирования или дезорганизации его резервов и частей второго эшелона. Успех подобного рода операций основывается на принуждении войск противника вести позиционную оборону из-за господства в воздухе американской авиации.

В 2003 году в подобного рода операции наземные войска США продемонстрировали высокий темп наступления — продвижение на направлении главного удара до 100 км в первые дни наступления. Активные боевые действия по захвату территории Ирака были завершены за 25 суток. От кувейтско-иракской границы до конечной точки наступления — города Тикрит американские войска преодолели расстояние, превышающее 600 км. Для сравнения от Таллина до Санкт-Петербурга расстояние составляет 369 км. Расстояния от Донбасса до российских центров Юга названы выше.

Однако сейчас американские военные опасаются, что в столкновении с технически подготовленным противником — в лице российской армии, ключевые технологические преимущества американских войск будут утрачены, что приведет к провалу в одном или нескольких звеньях Unified Land Operation. Российские средства ПВО, радиоэлектронная борьба, точные ракеты и дальнобойная артиллерия нарушат воздушное наступление, сорвут управление войсками и нанесут огневое поражение наступающим американским подразделениям.

Следующий существенный момент. В настоящее время у американцев на европейском театре военных действий нет сил для ведения сухопутной войны обычными вооружениями против Российской Федерации. Их не хватает даже для проведения армейской или одной фронтовой операции. К моменту кризисных событий на Украине в 2014 году американское военное присутствие в Европе сократилось до 24 тыс человек. На европейском ТВД осталось всего лишь два соединения сухопутных войск США: 173-я воздушно-десантная бригада США в Италии (Виченца) и 2-й кавалерийский полк в Германии (Фильсэкк) — на практике легкий мотострелковый из четырех батальонов (эскадронов) на ББМ «Страйкер». Все армейские, корпусные и дивизионные штабы к тому времени были расформированы. В 2016 году на сессии Совета НАТО в Варшаве было принято решение о том, что с 2017 года в Прибалтике и Польше на ротационной основе будут дислоцированы четыре усиленные батальонные тактические группы многонационального состава численностью до 1 тыс военнослужащих каждая. При этом американский батальон должен размещаться в Польше. С 2017 года на ротационной основе по одному батальону в Польше, Румынии и Прибалтике была размещена 1-я танковая бригада 3-й пехотной дивизии армии США. Состоящие на ее вооружении 88 танков — это все что имеется у американцев по части тяжелой бронированной техники в Европе. На территории Бельгии, Германии и Нидерландов запланировано хранение вооружения и военной техники для еще одной бригады сухопутных войск США. В итоге численность американского военного присутствия в Европе увеличилась до 29−30 тыс человек. Не слишком большая разница с ситуацией 2014 года.

Из имеющегося для наращивания сил в Европе потенциала достаточно быстро американцы могли бы задействовать силы реагирования USNATO (NRF), имеющие в постоянной готовности 13 тыс военнослужащих. Кроме того, 82-ю воздушно-десантную дивизию из Северной Каролины могли бы перебросить по воздуху в течение нескольких дней в Европу. Но у всех этих подразделений нет тяжелых вооружений. Разумеется, всего этого в сумме совершенно недостаточно для ведения сухопутной войны против российских вооруженных сил даже на ограниченном пространстве одной фронтовой операции в Прибалтике или на Левобережной Украине.

На 2017 год списочный состав американской армии — сухопутных войск составил 476 тыс в регулярной армии и 343 тыс в национальной гвардии. Отдельно до 200 тысяч человек состоит в Корпусе морской пехоты, состоящий из трех дивизий, примерно по 20 тыс человек каждая. В сумме всего этого недостаточно для завоевания России при действии на широком фронте. Но хватает для ведения сухопутной войны на ограниченном локальном пространстве на территории европейского ТВД, например, в Прибалтике.

Известно, что по общему счету вооруженные силы США превышают российские. Но, в отличие от наших войск, они в значительной своей части размещены на базах вне территории США. США имеют 600 военных объектов в 40 странах мира. Из-за подобной особенности квартирования американские сухопутные войска не могут быть задействованы все и сразу на европейском театре военных действий. Поэтому здесь важен вопрос: как быстро и в каком количестве американцы смогут направить свои войска на европейский театр военных действий для сухопутной войны с РФ. В плане сосредоточения у России здесь имеется очевидное преимущество — это близость мобилизационного ресурса и возможность действовать по внутренним коммуникациям. Сейчас американцы могут рассчитывать только на достаточно быструю переброску с американского континента в прифронтовую зону своей боевой авиации. Т. е. воздушные операции вполне возможны. Например, в случае российской наступательной стратегической военной операции в восточной Украине, можно опасаться через несколько дней после ее начала какого-то авиационного противодействия НАТО. Это вполне реально.

Теперь о возможностях американского сосредоточения сухопутных войск. Для примера. В январе 2003 году исходная сухопутная группировка американцев для войны с Ираком состояла из 17 тыс человек. За три месяца она была увеличена в шесть раз. В итоге в наступательной операции против Ирака в марте 2003 года была задействована американская сухопутная группировка, которая насчитывала до 112 тыс человек, около 500 танков, более 1200 боевых бронированных машин, около 900 орудий, РСЗО и минометов, свыше 900 вертолетов и до 200 зенитных ракетных комплексов.

Сроки переброски одной американской дивизии со штатными вооружением и техникой с континентальной части США и ее развертывание в Кувейте составили до 40 суток. Переброска соединений, частей и подразделений осуществлялась комбинированным способом: тяжелое вооружение и военная техника доставлялись, как правило, морским путем, а личный состав со стрелковым оружием и средствами экипировки — по воздуху, на самолетах военно-транспортной авиации и гражданских авиакомпаний. Третья пехотная дивизия войск США получила свои тяжелые вооружения со складов в Кувейте. В общем итоге переброска экспедиционных сил США, предназначенных для вторжения в Ирак в 1991 году заняла четыре месяца. В 2003 году на подготовку операции вторжения в Ирак по всем стадиям подготовки потребовалось шесть месяцев.

Переброска частей сухопутных войск с их вооружением и сосредоточение войсковой группировки займет много времени не только из-за дальних расстояний, но и состояния транспортной инфраструктуры в Европе. Кроме того, здесь следует учитывать, что современные американские вооруженные силы стали чрезвычайно зависеть от снабжения. Развернутую большую группировку сухопутных войск трудно правильно и в достаточных количествах снабжать в ходе боевых действий. На днях в интервью «Голосу Америки» бывший командующий войсками США в Европе Бен Ходжес посетовал: «Я не думаю, что нам нужно больше немецких танков. Нам нужно больше немецких поездов. В настоящее время пропускная способность железных дорог для передвижения войск НАТО, европейских войск или любых войск в Европе является недостаточной. Инфраструктура дорог и мостов в Восточной Европе должна быть расширена… Почему бы не засчитать инвестиции в инфраструктуру, которая имеет ценность для вооруженных сил, в эти два процента [обязательных национальных военных расходов по нормам НАТО]».

Итак, перспектива большой сухопутной войны обычными вооружениями на широком фронте на европейском ТВД между США и Россией в настоящее время кажется маловероятной. Реальность такова, что США понадобится много месяцев, чтобы собрать в Восточной Европе силу, имеющую лишь некоторую надежду взять верх над российскими военными. Большая сухопутная война не может быть внезапной, поскольку потребуется длительный период переброски и сосредоточения американских войск и тяжелых вооружений на европейском театре военных действий. Сейчас сухопутная война кажется маловероятной, но возможной. Боевые действия могут последовать за периодом неуклонного повышения напряженности, взаимных угроз и предупреждений. Этот временной лаг и позволил бы США переместить войска в Европу. Но сделать это незаметно абсолютно невозможно. О начале войны можно будет узнать по массовой переброске и сосредоточению американских войск в Европе. Пока этого нет — нет и возможности для подобной войны. Сейчас осуществляется лишь начальное развертыванию военной инфраструктуры НАТО в Балто-Черноморском регионе. Высокие технологии достаточно хрупки и требуют очень сложной сети поддержки, обслуживания и ремонта.

По общим соображениям, если НАТО вторгнется в Россию, оно вполне способно потерпеть поражение в сухопутной войне с использованием обычных вооружений. НАТО не имеет для подобной войны необходимого и достаточного наземного потенциала при нынешней организации вооруженных сил США. В ходе военных операций сухопутные войска США могут остаться без привычной воздушной и морской поддержки. Захват небольших территорий не имеет смысла при риске потерпеть общее поражение. Поскольку ни одна из воюющих сторон сейчас не обладает способностью вторгнуться на территорию противника и занять достаточно пространства, чтобы принудить его к сдаче, то война после первого цикла на второй превратится в простое перетягивание каната, что само по себе станет стратегическим провалом для США — провалом, равным поражению.

Имеются и общие соображения, которые заставляют скептически смотреть на перспективу большой сухопутной войны в Европе между НАТО и РФ. Дело в том, что большие военные альянсы совсем не являются гарантией победы. США остаются единственной реальной военной силой в НАТО, и военные и политические лидеры США прекрасно знают это. Неамериканскими возможностями НАТО без прямого американского участия можно пренебречь.

И, наоборот, управление войсками союзников может быть затруднено. Говоря о НАТО, реальность такова, что НАТО не существует без США. США — единственная страна в НАТО, которая действительно имеет боевое значение. Европейские союзники сейчас не согласятся на развязывание американцами большой войны в Европе. Они окажут американским усилиям на этом направлении политическое сопротивление.

Передовое развертывание не дает основных преимуществ в случае реальной большой сухопутной войны. С чисто военной точки зрения, нынешнее размещение американских сил в Прибалтике, Польше и Румынии имеет прежде всего чисто политическое значения. Разумеется, глядя на американское присутствие в этих странах, мы смотрим на их возможности, а не на официально провозглашаемые намерения. Но спектр действия современного оружия таков, что в случае войны в Европе не будет реального «фронта» и «тыла», и средства, развернутые ближе к нам, станут более уязвимыми.

В целом, подводя общий итог, следует сделать вывод, что перспектива большой сухопутной войны на европейском театре военных действий является, скорее, политической угрозой из общего комплекса мер давления на Россию — того, что в эпиграфе к данной статье названо «теплой войной». Тем не менее, перспективы малой сухопутной войны обычными вооружениями на ограниченном театре военных действий могут оказаться вполне реальными, и они активно обсуждаются в западных СМИ.

(1) Роковые решения. М., Воениздат, 1958.

Аналитическая редакция EADaily