Русская весна. Записки очевидца

После переворота в Киеве и бегства Януковича борьба за власть не прекратилась. Центр противостояния перемещается в Харьков, куда Янукович и не предавшие его члены команды бегут для участия в съезде депутатов Юго-Востока, на котором планировалось организовать сопротивление путчистам. Эта группа собиралась получить субъектность в Харькове как «законная власть в изгнании» и продолжать управлять страной.

Действия организаторов наверняка были согласованы с российским руководством, поскольку по представительству на съезде всех губернаторов приграничных российских областей и глав комитетов по международным делам Госдумы и Совета Федерации было понятно, что планируется что-то серьезное.

Во Дворце спорта присутствовало порядка шести тысяч делегатов, готовых поддержать президента «в изгнании» и организовать отпор путчистам. Из депутатов Верховной Рады были только Царев и Колесниченко. Это настораживало. Тогда мы еще не знали, что фракция Партии регионов распалась и депутаты спешно встраиваются в новую власть.

В числе делегатов съезда была и наша группа «Гражданского форума Харькова», преобразованного потом в движение «Юго-Восток», объединившего большинство харьковских организаций, несогласных с переворотом. К тому времени мы вели безуспешные переговоры с командой Добкина об участии в Юго-восточном фронте, который так и не был организован.

Позже я узнал, что на съезде должна была присутствовать практически вся властная верхушка во главе с Януковичем, Азаровым и Клюевым. Они были в Харькове, но на съезд так никто и не явился. В последний момент Янукович струсил.

Как описывает его окружение в книге Заворотного «Янукович сдал. Госдеп принял», он впал в прострацию и не мог принимать адекватные решения. Из Харькова, бросив всех, решил бежать в Донецк к Ахметову. То, что произошло дальше на съезде, мне тогда было непонятно, значительно позже эта тайна была приоткрыта свидетелями бегства Януковича.

На съезде зачитывается проект резолюции о непризнании путчистов. К моему удивлению, от имени ополчения выступает ставленник Кернеса Жилин, прославившийся неудачными рейдами в Киев в качестве «титушек». А примерно часа через два Добкин объявляет о продолжении съезда… на улице. И на этом все заканчивается. Никакого продолжения съезда не было, произошло нечто экстраординарное, и все руководители съезда спешно разбегаются из Харькова, в том числе и «первое ополчение Кернеса».

По всей видимости, до организаторов съезда было доведено, что Лукин покинул Киев, не подписав соглашения, Янукович сбежал из Харькова, план переноса власти в Харьков и организации сопротивления не сработал и эту деятельность надо сворачивать.

Часть команды Януковича едет за ним в Донецк, часть вместе с Добкиным через Белгород покидает Украину. В итоге первая попытка перехвата власти у путчистов и организации сопротивления на Юго-Востоке закончилась провалом, Харьков бросается на произвол, и судьба людей никого не интересует. Ставка российского руководства на украинские элиты в лице Януковича в очередной раз потерпела фиаско, и на этой команде трусов и неудачников, по всей видимости, поставили крест.

Кернес со съезда сразу же вылетел к Коломойскому договариваться, как жить дальше. Тот популярно объяснил ему, что в Киеве власть путчистов и она надолго, Россия потеряла влияние на Украине и надо дружить с путчистами. Кернес все понял и вернулся в Харьков – теперь уже с совершенно другими задачами.

В Киеве опасались сохранения власти за Януковичем и для срыва съезда завезли в Харьков автобусами порядка тысячи боевиков. В окружении милиции они стояли перед Дворцом спорта. Через оцепление я зашел в эту толпу. На мой вопрос, зачем они здесь, ответили: против Януковича и за европейский выбор. А через несколько часов они подтвердили свой выбор погромами в центре города.

К вечеру толпа боевиков перемещается на центральную площадь, безнаказанно пытается захватить здание обладминистрации, громит все на своем пути, оскверняет и пытается снести памятник Ленину. К полуночи все заканчивается, и их увозят из Харькова. В здании обладминистрации остается небольшая группа местных радикалов и депутатов, поддерживающих путчистов. Харьковская молодежь с дракой разгоняет от памятника кучку радикалов и строит вокруг него баррикады.

После произошедшего чувствовалась какая-то напряженность в городе. Рано утром еще было темно, я пришел на площадь. Она была безлюдна, разгромленные киоски, хлам, остатки ограждения, поднял две гильзы от травматического пистолета. Киевские радикалы наглядно продемонстрировали, какую власть они несут с собой. У здания обладминистрации стояла группа милиционеров. Старший на мой вопрос, есть ли кто из администрации, ответил, что все сбежали, никакой власти нет, а у памятника группа молодежи строит баррикады.

Подошел к памятнику, там небольшая группа молодых ребят, у одного рука была забинтована кровавым бинтом. Спросил, кого они представляют. Ответили, что никого, просто защищают памятник. Затем последовал потрясающий вопрос: «Дядя, а что надо делать?». Задававший вопрос 19-летний Артем Жудов через три недели был убит в столкновении с радикалами. Так с этих парней начиналось харьковское сопротивление.

Связался с нашими активистами, пригласил коммунистов для приведения памятника в порядок, и все вместе занялись организацией митинга. Это было 23 февраля, День защитника Отечества, мы заранее готовили шествие в честь праздника и через интернет и социальные сети призывали всех выйти на площадь. Запланированное шествие в итоге спонтанно переросло в протест и митинг против путчистов.

Взбудораженный город начинает стекаться к памятнику, к обеду уже было несколько тысяч. Вокруг памятника возводится палаточный городок, и памятник неожиданно становится символом сопротивления. Люди массово несут продукты, сдают деньги, записываются в добровольцы, так как все ожидали, что боевики из Киева могут вернуться.

У памятника началась самоорганизация, поскольку заранее никто не готовился к такому развитию ситуации, не было четкого плана действий и тем более не было никакого вмешательства извне. Всех объединяло одно – протест против путча в Киеве и стремление не допустить его распространения на Харьков. Возможность прихода путчистов в город и особенно их бесчинства накануне заставили многих проявить свою гражданскую позицию.

Люди почувствовали прямую угрозу своему образу жизни и вышли на площадь.

В момент противостояния в Киеве харьковчане не поддержали власть, предавшую «Беркут» и оказавшуюся неспособной остановить радикалов. Теперь протест объединил разные организации и людей разных убеждений. Здесь были пророссийские активисты, коммунисты, социалисты, монархисты, бывшие офицеры, молодежь, казаки. Появились даже люди, которые явно были не в ладах с законом.

Куда-то испарилось «первое ополчение Кернеса» в лице «Оплота». Жилин накануне бежал в Россию и больше в городе не появился. Необходимо отдать должное, отдельные члены «Оплота» впоследствии принимали участие в силовых акциях, воевали и погибали на Донбассе. Не появились на площади ни «борцы» с националистами из «Украинского выбора» Медведчука, ни «пророссийские» организации, объединенные «Россотрудничеством», их как будто бы никогда и не существовало.

Несмотря на фиаско со съездом, местная власть в лице Кернеса в первый же день начала предпринимать попытки взять протесты под свой контроль. Утром они уже попытались препятствовать установке российских флагов. Но не получилось. К концу дня на площади неожиданно появился сам Кернес и за ним Добкин. Они выступили и поддержали протестующих, народ их радостно приветствовал, не зная, что они уже с другой стороны баррикад.

Позже люди мэра взяли на себя формирование народных дружин, охрану лагеря и хозяйственные вопросы по его обеспечению. Мы организовывали работу у микрофона, подготовку плакатов и распространение листовок, организацию митингов и шествий, принятие необходимых резолюций и обращений.

Попытка формирования «второго ополчения Кернеса» также оказалась безуспешной, так как его люди не пользовались никаким авторитетом. Кернес так и не смог взять под контроль зарождающееся сопротивление. Через несколько дней в палаточном городке вокруг инициативных лидеров начали формироваться группы единомышленников, ставшие впоследствии ядром харьковского сопротивления.

На площади сложилось два противостоящих лагеря: с одной стороны, у памятника, – противники путча, с другой, в здании обладминистрации, – его сторонники, представленные примерно сотней боевиков, завезенных из других регионов. Мэр периодически приезжал в палаточный лагерь и призывал примириться с группой путчистов с другой стороны площади. Его выступления и призывы не находили отклика у протестующих, их стала возмущать соглашательская позиция мэра, и он постепенно стал терять авторитет.

Развязка наступила 1 марта в процессе проведения самого массового митинга, собравшего порядка сорока тысяч горожан. Мы объявили о проведении митинга, Кернес назначает на это же время свой митинг в попытке перехватить инициативу. Меня приглашает его заместитель, и в процессе переговоров мы договорились о совместном митинге, на котором должны были осудить путч в Киеве, но нас обманули и выступить на митинге нам не дали.

В этот день я стоял на трибуне, внизу море людей, российские и красные флаги, вдалеке единственный украинский. Все было наэлектризовано протестом, а Кернес начал говорить о примирении с путчистами. Пытался убрать выставленные перед трибуной российские флаги и давал слово заранее подготовленным соглашателям.

Все это не понравилось площади, люди начали возмущаться, часть подошла к обладминистрации и спровоцировала спонтанный захват здания. Минут за пятнадцать все было кончено. С крыши здания сбросили украинский флаг и под громкое скандирование «Россия! Россия!» водрузили российский.

Кернес метался и пытался все это остановить, но его уже никто не слушал. Из здания вывели несколько десятков перепуганных и мокрых боевиков, как оказалось, почти все они были завезены из других регионов. Их провели через площадь на трибуну и поставили для всеобщего обозрения на колени. Площадь скандировала: «Спасибо!» Затем боевиков передали милиции, она их вывезла за город и отпустила.

Захват обладминистрации произошел спонтанно, никаких дальнейших действий никто не планировал. Боевики путчистов были выброшены из здания, всех это устроило, нападавшие покинули его и вернулись в палаточный лагерь. А власти, понимая размах протестов в Харькове, запустили бредовую версию, что из Белгорода автобусами завезли несколько тысяч переодетых военных, которые и осуществили захват обладминистрации.

После скандального митинга Кернес превратился просто в изгоя на площади. Лидеры групп сопротивления никак его не воспринимали, он ни на что влиять не мог и тем более перехватить протестное движение. Не исключено, что это стало одной из причин организованного на него потом покушения.

После событий в Харькове протестное движение охватило практически весь Юго-Восток – от Одессы до Харькова. Наиболее массовым оно было в Харькове, Донецке, Луганске, Крыму и Одессе и по размаху было примерно равно. В других городах Юго-Востока, особенно в малых городах Донбасса, протесты также имели место, но в меньших масштабах.

Захваты обладминистраций с водружением российских флагов в Донецке и Одессе 3 марта и в Луганске 9 марта проходили примерно по такому же сценарию и закончились так же, как в Харькове. В Донецке и Луганске в течение нескольких дней милиция зачистила обладминистрацию от нападавших, а в Одессе митингующие, договорившись с властью о проведении референдума, сами покинули здание. Власть, естественно, договоренности не выполнила и арестовала зачинщиков.

После захватов обладминистраций путчисты решили обезглавить сопротивление. Лидеры первой волны протестов: в Донецке Губарев и Пургин, в Луганске – Харитонов и Клинчаев, в Одессе – Давидченко – были арестованы. В Харькове на этот раз обошлось без арестов, они были произведены через месяц.

Массовое протестное движение, начавшееся на Юго-Востоке, было полной неожиданностью для Киева, Москвы и украинских элит, никто не ожидал, что народ по собственной инициативе может подняться и отстаивать свои права. Протесты во всех регионах были спонтанными и неорганизованными, общего руководства не было не только между городами, но даже в пределах одного города лидеры часто не находили общего языка. Конкретных целей при захвате обладминистраций не ставилось, и они ни к чему не привели, митингующие ушли из них сами или были удалены милицией.

Протесты были только на Юго-Востоке, остальная Украина практически безмолвствовала. Это еще раз подчеркнуло, что эти регионы отличаются своим русским самосознанием и готовы отстаивать свой образ жизни. Народ возбудился и протестовал против наглого захвата власти националистической шайкой, против возвращения убогого и примитивного национализма. Опыт правления Ющенко многому научил.

Протестующие пытались отстоять свои права хотя бы в рамках федерации, поэтому основным требованием стало проведение референдума о федерализации и статусе регионов. В Харькове мы дополнительно выдвинули требование о создании Юго-Восточной автономии от Одессы до Харькова. Ни в одном регионе на этом этапе не выдвигались требования о выходе из состава Украины, все еще надеялись остановить надвигающийся нацизм.

Элиты Юго-Востока в очередной раз предали свой народ. При дележе власти в Киеве они проиграли и искали способы договориться с путчистами о корпоративных и личных интересах в ущерб интересам регионов, которые они представляли. Ни одну из восьми поднявшихся на борьбу областей они не поддержали и на последующих этапах начали предпринимать меры по ликвидации протестного движения.

Юрий Апухтин,