Такой газ нам не нужен: зачем Литва и Польша «воюют» с «Северным потоком — 2»?

Фото: hpgruesen / pixabay 

Последние визиты Анджея Дуды в Вашингтон и Ангелы Меркель в Вильнюс показали, что единой позиции у стран Балтийского региона относительно проекта «Северный поток — 2» нет. Более того, стремление Варшавы и Вильнюса воспрепятствовать сооружению нового газопровода категорически противоречит интересам не только России и Германии, но и большей части всего Евросоюза. На что в таком случае рассчитывает польско-литовский тандем?

Литва и Польша — две страны в составе ЕС, начавшие поставку американского сжиженного природного газа через регазификационные терминалы у своих берегов. Они же наиболее активно выступают против проекта строительства магистрального газопровода «Северный поток — 2». При этом по совершенно объективным законам физики и химии американский СПГ в Европе будет как минимум на 40% дороже трубопроводного газа российского происхождения. В таком случае, казалось бы, поведение литовских и польских властей не имеет ничего общего со здравым смыслом, но это только поверхностное впечатление.

Рассматривать действия Польши и Литвы следует раздельно: если побудительные мотивы у обеих стран одинаковы, то конечные цели совершенно отличны друг от друга по вполне объективным причинам.

Собственная генерация электроэнергии в Литве, если не учитывать Каунасскую ГЭС мощностью всего 100 МВт, исключительно газовая. Производство тепловой энергии практически на 100% тоже газовое, за исключением мизерного объема, который производят всевозможные когенерационные станции на биотопливе и прочей экзотике. Следовательно, газ Литве нужен в первую очередь для того, чтобы решить свои проблемы внутри страны, и только во вторую — для попытки реализации проектов, связанных с реэкспортом газа.

В Польше 81% электроэнергии генерируют угольные электростанции. На газовую генерацию здесь приходится всего около 10% мощностей. Поэтому для решения собственных проблем все, что требуется Польше — выторговать у «Газпрома» максимально льготные условия, а все остальное сделает магистральный газопровод «Ямал — Европа». Интерес Варшавы к затее с американским СПГ нацелен, прежде всего, на попытку заняться его реэкспортом.

Кроме того, разумеется, у Польши и у Литвы совершенно разный «запас прочности»: в Польше и населения в разы больше, и промышленность достаточно развита.

Следовательно, Варшава на газовом рынке может играть долго, в то время как Вильнюс пребывает на грани срыва в весьма крутое пике.

Американский СПГ по определению не может быть дешевым, так как является продуктом сочетания двух дорогих технологий: первая — добыча сланцевого газа, вторая — его сжижение. Ценовые риски первого завода по сжижению в США взяли на себя импортеры и трейдеры, но существует вероятность, что со снижением стоимости газа новые заводы окажутся на пределе окупаемости. Для европейского рынка эти риски уже превратились в убытки: именно по этой причине американский СПГ не идет в массовом объеме в Европу, а трейдеры сбывают его в Юго-Восточную Азию.

Поставки американского газа в Европу — это очевидный риск «выйти в ноль» или вообще «уйти в минус». К примеру, летние спотовые цены в ЕС были ниже цены себестоимости поставок до причалов европейских стран! Скажем прямо: нынешние 196,9–214,8 доллара за тысячу кубометров природного газа не устраивают не только США. Такие цены едва окупают или вообще не окупают себестоимость практически всех новых проектов по строительству сжижающих заводов.

Для того чтобы всерьез и надолго выходить на европейский газовый рынок, всем американским проектам по сжижению необходимо, чтобы мировые цены на газ были как можно выше.

Дело в том, что Россия поставляет в Европу трубопроводный газ, себестоимость которого всегда была, есть и будет ниже цены СПГ, доставленного танкерами через океан. Но чем выше мировые цены, тем больше у «Газпрома» возможностей не только зарабатывать, но и держать для Европы цену такой, чтобы вообще не пускать на этот рынок американский газ.

Американским добытчикам и производителям это, конечно, не страшно, ведь рост цен позволит им весьма комфортно отрабатывать инвестиции в новые мощности по сжижению на азиатских рынках. Но там так же активно работает Катар, борьба с которым не будет легкой прогулкой, а потому газовым компаниям США объективно нужны крупные европейские потребители.

В шахматах это положение называется «вилкой»: чем выше цена, тем это выгоднее России и ее «Газпрому»; чем ниже цена, тем сложнее американским производителям окупать инвестиции.

Ничего хорошего в повышении мировых цен на газ нет и для Литвы.

Продолжать покупать дорогой американский СПГ? Дело может закончиться потерей электората на выборах. Отказаться от этого газа и вернуться к «трубе» — потерять лицо на международной арене.

Тупик? Вовсе нет. Вильнюсу нужен план действий, результатом которых станет не глобальное, а локальное повышение цены на газ. Не на всем мировом рынке, а конкретно на европейском. Желательно, чтобы цена выросла до уровня, который позволит американским газовым компаниям уверенно окупать все инвестиции, реализуя СПГ в Европу. Политики и представляемые ими государства, которые обеспечат такое локальное повышение цен, могут уверенно рассчитывать на серьезные преференции со стороны производителей: на стабильность поставок и «персональные» скидки.

Добиться повышения цен в Европе можно только одним способом: вызвать дефицит его предложения, при этом сумев сломить сопротивление основных европейских импортеров газа. Что может противопоставить маленькая, скромная Литва Германии, Франции, Австрии, Бельгии?

Кто же, собственно, поставляет «голубое топливо» в эти страны? Главным образом Норвегия, Россия, Алжир, Тунис и Катар. Против кого нужно пытаться работать Литве? Алжир и Тунис погоды уже не делают, поскольку их месторождения старые и уже изрядно выработанные. Норвегия основательно встроена в европейскую газотранспортную систему, да и вряд ли она способна увеличить поставки: в последние годы скорость открытия новых месторождений совпадает со скоростью отработки старых. Игра против Катара — не проблема Литвы, ведь этим вопросом заняты сами Штаты и их ближневосточные союзники. Прибалтийской республике, таким образом, бороться нужно только против России и проекта «Северный поток — 2».

Риторика литовских политиков против «СП-2» приправлена демагогией на счет «спасения украинского транзита». Вот только среди всего того, что составляет газотранспортную систему Украины (ГТСУ), нового оборудования практически нет. В 2012 году немецкая Ferrostaal провела технический аудит ГТСУ: амортизация оборудования составляла не менее 80%, минимальная сумма, которая требовалась для модернизации и приведения в безопасное состояние этого огромного хозяйства, — не менее 5,3 млрд евро. Обследование, проведенное европейцами этим летом: 88% амортизации и 9,5 млрд евро на реставрацию.

Не будет «СП-2» — транзит через территорию Украины прервется сам по себе. Оборудование просто не выдержит: компрессорным станциям и трубопроводам никакого дела до политики нет, они «устали» и не будут работать даже во имя прав человека.

Не будет «Северного потока — 2» — возникнет дефицит газа, а вслед за этим — локальный рост цен на него, и задача Литвы будет выполнена.

Тем временем потребности ЕС в обеспечении газом к 2020 году вырастут до 400–420 млрд кубометров. Исчезновение с этого рынка 100 млрд кубов украинского транзита по «техническим причинам» гарантирует скачок цен до уровня, необходимого американским производителям.

Таким образом, действия президента Литвы совершенно логичны, хотя и весьма рискованны. Но и игра затеяна с крупными ставками. Оправдан ли риск? Время покажет. Не исключено, что некоторые позиции в этой игре могут измениться уже в результате грядущей встречи Владимира Путина и Дональда Трампа.

Борис Марцинкевич