Во времена Второй мировой войны первые крупные битвы между Вооружёнными силами США и вермахтом произошла за пределами Европы. В ноябре 1942 года войска союзников высадились в Алжире и Марокко. Разгромив части Вишистской Франции, они двинулись на восток к Тунису, чтобы сразиться с немецкой армией.
Но почему Северная Африка? Военные стратеги союзников определили, что вторжение во Францию обречено на провал. Поэтому было решено атаковать Третий рейх из «мягкого подбрюшья Средиземноморья». Именно после освобождения Туниса последовал вторжение в Италию и начался «долгий кровавый марш» на Берлин, пишет обозреватель Foreign Policy Стивен Кук.
«Возможно, российский президент Владимир Путин изучал историю или, быть может, ему нравятся карты. Но какими бы ни было его хобби, он, по-видимому, очень хорошо разбирается в географии», — рассуждает автор статьи.
По его мнению, характер влияния Москвы заметно отличается от того, что она практиковала в советское время. Но этот подход оказался достаточно эффективным, чтобы отдалить важных союзников от США и выставить Россию в качестве компетентного не имеющего идеологии партнёра, который имеет общие интересы с региональными игроками.
«В этом состоит ключевая логика ближневосточно-европейской стратегии России —получить влияние за счёт Вашингтона, ослабить американские позиции в регионе и в процессе надавить на Европу через её слабое подбрюшье — в данном случае юг и юго-восток ЕС», — поясняет Кук.
Он предлагает мысленно прочертить линию от Москвы до Дамаска и оттуда до Эрбиля, столицы Иракского Курдистана, в нефтегазовый сектор которого Россия уже якобы инвестировала несколько миллиардов долларов. Затем двигаться в сторону Ирана.
Эта линия Москва-Дамаск-Эрбиль-Тегеран представляет собой «важную ось» влияния Кремля. Но существуют другие «географические линии российского доминирования», которые имеет ещё большее значение для Европы, обращает внимание публицист.
По его мнению, одна из этих линий начинается в российской столице и движется на юг к Турции. Нельзя сказать, что Москва «завербовала» Анкару, но существуют несколько факторов, которые делают их сотрудничество возможным до определённой степени.
Анкара должна получить современные российские зенитно-ракетные комплексы С-400 в июле 2019. Товарооборот Турции с Россией больше, чем с США. И недавно президент страны Реджеп Тайип Эрдоган назвал Москву в одном ряду с Пекином и Тегераном «альтернативой Вашингтону».
Всё это вызвало «в целом беспочвенные» опасения в Вашингтоне, что он теряет Турцию. Но для европейцев, которые связаны с Анкарой экономическими отношениям и которые считают Анатолию буфером между ними и Москвой, укрепляющиеся российско-турецкие отношения — настоящая проблема, подчёркивает Кук.
Он предлагает нарисовать ещё одну линию от Москвы через Средиземноморье к Каиру, а затем сделать резкий поворот налево до Бенгази. Это третья ось, полагает автор статьи.
По его словам, русские с их «бескомпромиссным отношением к угрозе исламизма» предлагают высокотехнологичное оружие, «не задавая лишних вопросов о нарушении прав человека». И это делает их в глазах египетских лидеров «привлекательной альтернативой» США.
Это может вызвать очень неприятное ощущение у европейских лидеров. Ведь около 10% мировой торговли — большая часть представлена товарами, идущими в Европу или из неё, — осуществляется через Суэцкий канал. Связи Египта с Россией также повышают вероятность того, что американский и европейский флот может впервые лишится возможности действовать свободно в Восточном Средиземноморье.
Ливия — «самая интригующая и показательная игра Москвы в регионе». Публично Кремль выступает за компромисс между враждующими политическими силами, но европейцы подозревают, что российские власти поддерживают «потенциального ливийского автократа» Халифу Хафтара.
Внешнеполитический интерес Путина к Ливии вполне объясним. В восточной части страны находятся огромные запасы природных энергетических ресурсов, большая часть которых экспортируется в Европу.
«Было бы стратегическим упущением со стороны Путина не завязывать отношения в Ливии, месте, из которого Россия может потенциально контролировать энергетические поставки в Европу. Можно с большой долей уверенности говорить, что подобная мысль приходила в голову российскому президенту», — полагает автор статьи.
«К настоящему моменту должно стать очевидным, что возвращение Москвы на Ближний Восток – это что-то гораздо большее… Просто взгляните на карту», — заключает Стивен Кук.