Неоднократно приходилось отмечать роль концепции «устойчивого развития» как идеологии глобализации, которая содержит в себе весь комплекс мифологем, тщательно проработанных на уровне официальных документов ООН, внедрение которых осуществляется с помощью системы институтов глобального управления. При этом любят подчеркивать, что это глобальное управление носит-де сугубо экономический характер и якобы не вторгается в сферу большой политики.

На самом деле мы неоднократно становились и становимся свидетелями примеров, когда международные финансовые институты - МВФ, Всемирный банк, Банк международных расчетов (БМР) - выдают рекомендации и даже установки, ограничивающие государственные суверенитеты. Не говоря уж о членстве первых двух из этих структур в «Группе двадцати», а также об их статусе специализированных учреждений ООН, который превращает их в неотъемлемую часть глобальной политической архитектуры.

Вполне понятно поэтому, когда догматику «устойчивого развития», вместе с имеющимися в его структуре «треками» ЦУР – «Целей устойчивого развития» и «миростроительства» - управления внутренними конфликтами, целиком и полностью поддерживают западные институты, продвигающие глобализацию. Для них это инструмент обеспечения мирового неоколониального господства с перспективой выхода на «окончание истории», вожделенное для западных элит.

Труднее понять, зачем это нужно развивающимся странам. Ну, то есть, с одной стороны, ясно, что КНР, провозгласившая себя лидером «третьего» развивающегося мира еще во времена Мао Цзэдуна таким образом аккумулировала и по-прежнему аккумулирует поддержку этих стран как своего рода сверхдержавный ресурс, альтернативный как тогдашнему влиянию СССР в рамках мировой социалистической системы, так и нынешнему глобализму США.

Между прочим, этот потенциал нельзя недооценивать: «Группа 77», которую неформально возглавляет Китай, составляет стержень «агрессивно-послушного» большинства, сформированного на Генеральной Ассамблее ООН и включает три региональных блока. Всю Латинскую Америку (за исключением Мексики, которая входит в зону NAFTA), всю Африку, весь Ближний и Средний Восток (без Израиля и Турции), всю Восточную и Юго-Восточную Азию и Океанию.

С другой стороны, в текущем году начинает проявлять себя координация китайской и британской политики, осуществляемая в рамках представлений о «золотой эре» в двусторонних отношениях. Именно об этом в середине апреля договорились лидеры двух стран Си Цзиньпин и Тереза Мэй.

Обратим внимание, что происходит это на фоне резкого обострения китайско-американских и российско-британских отношений. Получается, что на фоне деклараций о стратегическом партнерстве между Вашингтоном и Лондоном и между Москвой и Пекином в международной системе происходит не предаваемая широкой огласке, но беспрецедентная по масштабам перестройка. Если дополнить ее китайско-европейской связкой «Пояса и пути», которая представляет собой континентальную интеграцию Евразии в обход России, то ось Лондона и Пекина приобретает особое значение.

Именно эти соображения и находятся в основе обособления США при Дональде Трампе от остального Запада, и именно на эту удочку пытаются поймать Москву. Между тем, поверить в грядущую маргинализацию Америки можно только в одном-единственном случае: если обострение по линии Вашингтон-Пекин является спонтанным и никак не связано со сближением по линии Пекин-Лондон. Если так, то да, налицо тенденция США к угасанию. Если же нет, то стоящие за этим процессом глобальные элиты просто прикрывают американо-китайской конфронтацией выстраиваемую ими ось Вашингтон- Лондон-Пекин, которая сменяет нынешнюю ось Вашингтон-Лондон-Берлин. И следует отметить, что и Берлин с Евросоюзом никуда из этой «клетки» не денутся, о чем говорит июльский визит в неформальную столицу ЕС премьера Госсовета Ли Кэцяна.

Итак, очевидно, что противостояние КНР и США не спонтанное, и это часть плана глобальных элит по переформатированию мировой политики. За рамками очерченных нами конфигураций со всей очевидностью остается Россия, которой, судя по всему, отводится место на глубокой глобальной периферии, и вспышки шапкозакидательских эмоций в связи с «несерьезными» американскими санкциями здесь неуместны. Трамп, находящийся в клинче с Конгрессом как квинтэссенцией глобалистских элит Запада, - это, грубо говоря, «живец», на которого ловят Россию под предлогом его конфронтации с остальным миром.

Некоторые достаточно квалифицированные аналитики предрекают хозяину Белого дома по выполнении этой миссии после промежуточных выборов в ближайшем ноябре выбор между импичментом и неизбранием на второй президентский срок по завершении первого. И надо сказать, что их аргументы вполне убедительны.

Поэтому можно сколько угодно импровизировать по договоренностям, которые достигнуты российским и американским президентами в Хельсинки, а они достигнуты, скорее всего, были. Но нельзя не понимать, что «если что», то эти договоренности канут в Лету вместе с Трампом, на следующий день после покидания им Белого дома. То есть однозначная ставка на эти договоренности и эти «особые» отношения – неоправданный риск, который в том числе создает иллюзию выхода из «вражеского окружения», что не соответствует действительности.

С третьей стороны,  и это главный вывод, к которому ведут предыдущие рассуждения, «агрессивно-послушное» развивающееся большинство, которое сегодня активно используется, в том числе, против России, ибо в Генеральной Ассамблее решения принимаются простым большинством, а право вето отсутствует, постепенно выходит из-под контроля Запада. Но при этом без особого противодействия с его стороны, под прикрытием лозунга ложно понимаемой «многополярности», все более подпадает под контроль Пекина.

Почему многополярность ложная? Потому, что настоящая многополярность, в соответствии с типологией политических систем Мортона Каплана, - это система «единичного вето», в которой каждый из игроков в состоянии в одиночку противостоять как любому другому игроку, так и их альянсу. Потому что помимо военной мощи, каждый из таких игроков обладает собственными валютными, торговыми и финансовыми системами, независимыми от систем других игроков. В нынешних же условиях мировая система одна, поэтому лозунг «многополярности», помимо пропагандистской нагрузки, лишь прикрывает как сохраняющееся американо-западное доминирование, так и управляемую передачу части доминирующих функций Китаю. Скорее всего, на временной основе, так сказать, на «смену караулов».

Именно поэтому Поднебесная, которая активно ратует за продолжение глобализации, все глубже проникает в инфраструктуру системы глобального управления. Специалисты в области глобальной экономики приведут этому десятки примеров, помимо навязшего в зубах гигантского положительного сальдо в торговле Китая с США, что и взбесило Трампа. Мы же приведем только три факта, примечательных тем, что там везде присутствует «британский след».

Первый: включение еще в 2013 году юаня в «корзину валют» МВФ, так называемые SDR или электронные Специальные права заимствования (Special Draw Rights).

Второй: реорганизация с марта 2015 года системы мировой торговли золотом, которая с прежней «золотой пятерки» расширилась до «золотой тринадцатки» с участием как троих участников прежнего объединения (HSBC, Société Générale, Scotia Mocatta), так и еще целой группы банков. Среди них сразу три банка - Bank of China, Bank of Communications, China Construction Bank – представляют КНР напрямую. А еще в одном – Standard Chartered – крупнейшим миноритарным пакетом владеет китайский ICBC, и сам этот «двухголовый» банк опирается на два центра – Южную Африку, где только что завершился саммит БРИКС, и китайский Гонконг, где он с разрешения британских колониальных властей одно время даже печатал местную валюту.

Третий факт подоспел буквально на днях. Китайский комитет по контролю над ценными бумагами (ККЦБ) начал политику смягчения ограничений на иностранные инвестиции в секторе ценных бумаг. Отдельно подчеркивается, что ускорится подготовка к запуску стратегической программы соединения Лондонской и Шанхайской фондовых бирж, на что отводится время сроком в один год.

Связка Лондон-Шанхай с учетом функционирующих в обоих центрах золотых бирж напрямую отсылает нас к рынку золота, которое по оценкам всех без исключения экспертов в случае надлома доллара неизбежно заместит его в качестве «столпа» мировой финансовой системы. И Китай – уже в самом ядре этой системы. Причем, повторимся, на фоне очевидного ослабления США.

Можно очень долго спекулировать о якобы «выходе» Ротшильдов в 2004 году из золотого бизнеса; действительность иная, и контроль сохраняется чужими руками. Как образно выражаются в GATA – Gold Anti-Trust Action Commettee, международной организации, занимающейся разоблачениями махинаций в сфере оборота драгметаллов, Ротшильды просто поторопились спрятать концы в воду, «пока коричневая масса не попала на вентилятор».

Согласимся: в свете этих фактов много лет обсуждаемая гипотеза о «рокировке» с Китаем как способе ликвидации многотриллионного долгового навеса перестает восприниматься конспирологическим изыском, обретая если еще не плоть и кровь, то уже вполне видимые контуры.

Например, вот такие: «Министры иностранных дел КНР и Великобритании - Ван И и Джереми Хант - провели в Пекине переговоры в формате “девятого раунда китайско-британского стратегического диалога”. Пекин видит основными сферами сотрудничества с Лондоном атомную и “зеленую” энергетику, цифровую экономику и искусственный интеллект, а также, что очень важно, финансы. Сложные региональные и глобальные вопросы, с китайской точки зрения, должны решаться в рамках международной системы глобального управления и совместных представлений о сообществе единой судьбы человечества».

И теперь мы вплотную походим к теме «устойчивого развития», точнее, того интереса, который питают к нему в Пекине, обсуждая с англичанами «зеленую» энергетику в одном ряду с финансами. Сразу скажем, что мотивы этого интереса двойные: имеют место как стремление к лидерству с надеждой обойти западных партнеров «на крутом повороте», так и унаследовать созданные ими глобальные институты, чтобы встав на место лидера, ничего не менять в самой системе глобального управления. И то, что на саммите БРИКС в Йоханнесбурге вопрос такого управления был поставлен хозяевами в повестку, чтобы с подачи Лондона подыграть Пекину ясно как божий день, особенно на фоне, по сути, государственного формата визита Си Цзиньпина. Таких почестей из съехавшихся на юг Африки иностранных лидеров – от Дели и Анкары до Буэнос-Айреса - удостоился только он один.

В чем здесь дело? С одной стороны, в Китае действительно плохо с экологией. Приведем краткий перечень лишь некоторых событий за последние несколько месяцев, которые это показывают:

- «Китай будет проводить решительную борьбу против загрязнения и выведет экоцивилизационное строительство на новый уровень. Необходимо сознательно координировать социально-экономическое развитие со строительством экологической цивилизации», - это Си Цзиньпин на Всекитайской конференции по вопросам охраны окружающей среды, 18 мая 2018 года;

- «Госсовет КНР под председательством его главы Ли Кэцяна разработал новую трехлетнюю программу “Битва за голубое небо”, реализация которой призвана кардинально улучшить качество воздуха. Программа охватывает основные регионы с наибольшим атмосферным загрязнением – Пекин с окружающей его провинцией Хэбэй, соседний Тяньцзинь, а также дельта реки Янцзы и ряд других мегаполисов и территорий», - это из сообщения агентства Синьхуа от 13 июня;

- «Энергохранилища для индустриальных проектов, подзарядка которых будет осуществляться от ВИЭ – возобновляемых источников энергии – солнечных и ветровых установок, - собираются построить в пекинском районе Тяньчжоу», - сообщает то же Синьхуа 24 июня;

- «Постоянный комитет ВСНП под председательством Ли Чжаньшу провел слушания о ходе выполнения Закона о контроле воздушного загрязнения», - информация СМИ КНР от 10 июля;

- «Завершившаяся в Пекине 4-я сессия Постоянного комитета ВСНП 13-го созыва приняла Постановление о всеобъемлющем усилении мер по охране экологической среды», - СМИ КНР от 11 июля;

- «В Китае обнародованы итоги выполнения Плана действий по предупреждению и контролю над загрязнением (2013 г.) в прошлом, 2017 году; отмечается, что все цели и задачи, поставленные в этом документе пять лет назад, полностью выполнены», - Синьхуа от 22 июля;

- «Ученые Синьцзянского института экологии и географии при академии наук Китая опасаются расширения из-за глобального потепления площади засушливых земель в северной части страны», - совсем свежая информация от 10 августа.

Это лишь краткий перечень тем и вопросов «устойчивого развития» во внутреннем дискурсе в КНР. Но уже из него видно, что доктринально Пекин смешивает вопросы экологии как науки и системе мер по охране окружающей среды, которые решаются на национальном уровне, с «широким» толкованием экологии, которое ставит экологическую безопасность вперед национальной, превращаясь в оправдание глобализации. И если бы он не стремился к тому, чтобы глобализацию возглавить и не чувствовал поддержки определенных кругов на Западе, вряд ли такой курс проводился так открыто и без сомнений, учитывая, что игры в «устойчивое развитие» - это игры в одни ворота в интересах Запада.

Эта тенденция сложилась и оформилась к концу первого десятилетия XXI века, обретя законченность на провальной XV Конференции Сторон (КС) Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК) в Копенгагене (конец 2009 г.). Тогда ради принятия нового соглашения взамен Киотского протокола организаторы пошли на подлог, распространив среди «особо приближенных» делегаций так называемый «датский текст», проект итогового документа, предлагавшего передать контроль над средствами для оказания помощи бедным странам не ООН, а международным финансовым институтам. Причем, деньги предлагалось выделять только на условии сокращения парниковых выбросов.

Разразился скандал: более 130 развивающихся стран, включая «Группу 77», устроили демарш. Во встречном «китайском тексте» Пекин потребовал от стран «Группы семи» (без России) превентивного сокращения выбросов на 40%. И объяснил это исторической ответственностью Запада за промышленное загрязнение в период, когда у развивающихся стран промышленности не было. Отметим, что весной того же 2009 года, в канун лондонского саммита «Группы двадцати», Китай вместе с Россией, по сути, не допустили реализации планов глобального дефолта, к которому должны были привести события мирового финансового кризиса.

Западу стало ясно, что с Китаем придется договариваться и выделять ему долю в глобальном управлении, после чего и последовали включение юаня в SDR МВФ, и развернутая Пекином кампания в поддержку борьбы с мифическим «глобальным потеплением».

Если же взять итоги XIX съезда КПК, состоявшегося в октябре 2017 года, то там появилась окончательная четырехзвенная идеологема: социализм с китайской спецификой новой эпохи – сообщество единой судьбы человечества – устойчивое «зеленое» развитие – глобальное управление. Вот как это выглядело в политическом докладе Си Цзиньпина.

«Партия должна углубленно усвоить духовную сущность и богатое содержание идей о социализме с китайской спецификой новой эпохи, полностью и четко претворять их в жизнь во всех аспектах своей работы:

…13. Продолжать стимулировать создание сообщества единой судьбы человечества. Мечта китайского народа неразрывно связана с мечтой народов всего мира, осуществление китайской мечты невозможно без мирной международной обстановки и стабильного международного порядка. Необходимо в целом учитывать внутреннюю и внешнюю обстановку, неизменно идти по пути мирного развития, реализовывать стратегию открытости, ориентированную на взаимную выгоду и совместный выигрыш.

Твердо придерживаясь правильного понимания справедливости и выгоды, следует утвердить новую основанную на сотрудничестве концепцию всеобщей, комплексной и устойчивой безопасности. Необходимо стремиться к открытому, инновационному, инклюзивному и взаимовыгодному развитию, содействовать межцивилизационным обменам, предполагающим гармоничное сосуществование при сохранении своеобразия, взаимовосприятие и взаимодополнение, создавать экологическую систему, уважающую природу и зеленое развитие».

Таким образом, в отношении стран Запада Китаем разработана и осуществляется единая стратегия, которая заключается в том, чтобы нажимая на тему «исторической ответственности» и опираясь на поддержку развивающихся стран, поэтапно захватывать «командные высоты» в мировом «климатическом процессе», перекладывая на партнеров политические издержки. Так, еще до XIX съезда, в ноябре 2014 года, Китай достиг соглашения с США, которое, по сути, вывело этих самых крупных эмитентов парниковых выбросов за рамки международных обязательств. Вашингтон согласился сократить свои выбросы к 2025 году на 27% от уровня 2005 года, а Китай – остановить их рост только к 2030 году.

Как только Трамп объявил о выходе США из Парижского соглашения, в Пекине ответили смещением акцентов в сторону взаимодействия по данному вопросу с ЕС. И представляется, что на предстоящем саммите «Группы двадцати» в Буэнос-Айресе, в условиях осложнения отношений США с Китаем и Европой, именно эти две стороны выступят главными апологетами дальнейшего продвижения пресловутого «климатического процесса».

Это следует из повестки дня саммита, которая была обнародована в конце мая, в ходе встречи глав МИД «двадцатки». Как подчеркивалось китайскими СМИ, главными темами были названы мультилатерализм (то есть тот самый псевдомногополярный мир), глобальное управление, новые вызовы информационных технологий, меры по достижению справедливого и устойчивого развития.

***

Что в этой ситуации делать России? Ведь хорошо известно, что Парижское соглашение, как и участие «за компанию» со всеми в «климатическом процессе», вредит нашей стране. Во-первых, такое участие монополизировано либеральным лобби, которое делает все для того, чтобы Москва послушно следовала в русле наиболее радикальной и деструктивной версии установочных международных документов, не используя противоречия в них в свою пользу.

В частности, отказываясь от собственной методики подсчета, которую если внедрить, то об обязательствах по сокращению выбросов можно забыть, по крайней мере, до тех пор, пока у их основных эмитентов – КНР и США – сохранится отрицательный баланс в системе выбросы-поглощение. Ведь у России, если посчитать честно, поглощение превышает выбросы от двух до четырех раз, и из этого следует, что она не обязана платить за загрязнение. Ибо платит – загрязняющий (принцип 16-й Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию).

Во-вторых, систематическое занижение либеральным лобби российского поглотительного ресурса ведет, по сути, к «подпольной» сдаче его в аренду иностранцам, как получилось с Национальным парком «Бикин» на Дальнем Востоке. Если это будет происходить массово, то России достанутся ее выбросы, а поглощение будет засчитываться иностранцам-арендаторам поглощающих территорий.

И в этой ситуации следует очень хорошо подумать над заключением «зонтичного» соглашения с Китаем, объединив как выбросы, так и поглощение двух стран. Сумма при правильном подсчете все равно окажется в пользу поглощения, но двусторонние обязательства здорово умерят аппетиты либералов, а нападки на нас со стороны Запада столкнутся с интересами КНР.

Помимо возвращения нашей стране перспективы на развитие, это еще выровняет наши позиции на переговорах с ЕС и позволит избежать той самой изоляции, в которой Россия все более серьезно рискует оказаться не из-за враждебных санкций, а ввиду складывающейся глобальной геополитической конфигурации. И сегодня, после отставки Александра Бедрицкого с поста президентского советника по климату, подобное развитие ситуации отнюдь не выглядит чем-то невозможным.