Брюссель привык не торопиться с решениями: там долго запрягают и медленно едут, но уж когда тронулись в путь, резких поворотов стараются не допускать. Пример тому – антироссийские санкции: их продлевают каждые полгода на автопилоте. Такая ориентированная на инерцию бюрократическая машина никак не может приспособиться к кавалерийским атакам американского президента. А он то и дело задирает своих европейских партнёров. 

На днях Трамп обескуражил Евросоюз высказыванием в интервью CBS News: «Думаю, ЕС – это противник, учитывая, что они делают с нами в торговле. Вы бы никогда не подумали такого про ЕС, но они наш противник». Европейские журналисты были в шоке, пока верную реакцию не подсказал им председатель Евросовета Дональд Туск. «Америка и ЕС – это лучшие друзья, – написал он в «Твиттере». – Кто называет нас противниками, тот распространяет фейковые новости». 

Разумеется, европейские политики высокого ранга не могут позволить себе откровенных высказываний, зато в прессе нет-нет да промелькнёт вздох облегчения: какое счастье, что в США президентский срок ограничен восемью годами! Почти два года простояли, ещё шесть осталось продержаться – и все вернётся на круги своя… А пока в Европе старательно избегают намёков на конфликтный характер взаимоотношений с Америкой. «Торговая война»? Ни-ни, лучше «таможенный спор» – разве возможна война, хотя бы и торговая, между лучшими друзьями? 

Между тем «таможенный спор» не только не затихает, но и грозит подойти к грани скандала. Известный в Германии экономический институт IFO представил прогноз экономических последствий введения Соединёнными Штатами таможенных пошлин для их крупнейших торгово-экономических партнёров (см. рис.). Из графика видно, почему этим вопросом заинтересовались именно немецкие эксперты: почти 60% потенциального ущерба от введения пошлин на автомобили в Евросоюзе понесёт немецкий автопром, это куда серьёзнее, чем пошлины на сталь и алюминий. 

К слову сказать, на введение пошлин на сталь и алюминий уже пожаловалась в ВТО Канада – и причин для негодования у неё достаточно. А Морис Обстфелд, главный экономист МВФ, выступая в Вашингтоне 16 июля, назвал таможенные конфликты крупнейшей угрозой для мировой экономики (правда, при этом МВФ не снизил свой прогноз по росту мирового ВВП).     

Чем может обернуться торговый конфликт

Прогноз ущерба от штрафных пошлин и снижения ВВП

Источник: de.statista.com

У американцев своя логика: они упирают на то, что до сих пор ввозные пошлины на автомобили составляли в США 2,5% против 10% в Евросоюзе. А больше всего Трампа заботит платёжный дисбаланс внешнеторгового оборота, в 2017 г. поднявшийся до рекордного уровня 566 млрд долл. Самый большой дефицит у США – в торговле с Китаем и Германией. Немецкий бизнес пробует увещевать Америку: дескать, давайте жить дружно или, на худой конец, вместе воевать с конкурентами. Однако уже пришлось ввести и ответные меры: американские виски, арахисовое масло, джинсы, мотоциклы обложены штрафными пошлинами. Штрафные пошлины в ответ на американские ограничения ввели также Китай, Канада, Турция и Мексика. Со своей стороны американцы  подали жалобы в ВТО на торговых партнёров. Это всё ещё спор или уже торговая война? Терминами можно продолжать играть, но грань между ними уже стёрта. 

Похоже, ЕС склоняется к тому, чтобы в отношениях с Америкой Трампа воплотить в жизнь лозунг «Ни мира, ни войны», цепко удерживая достигнутое. К таким достижениям можно отнести в первую очередь соглашение с Японией, церемония подписания которого состоялась 17 июля. Жан-Клод Юнкер даже назвал 17 июля  «историческим днём» заключения договора между двумя крупнейшими экономиками, а  по словам японского премьера Синдзо Абэ, Япония и Евросоюз под флагом мирной торговли поведут за собой мир. В сухом остатке имеем расчёт Японии увеличить свой экспорт машин, а Евросоюза – экспорт продовольствия.

Сложнее складывает для ЕС ситуация на китайском направлении: с одной стороны, европейцы заинтересованы в китайских инвестициях (в 2017 г. они составили 17 млрд евро), с другой – по-настоящему опасаются усиления китайского влияния. Особую озабоченность вызывает китайский проект Нового шёлкового пути (см. рис.). В торговле у китайцев профицит: в 2017 г. их экспорт в страны Евросоюза поднялся до 257 млрд евро против обратного потока импорта на 198 млрд евро. Пока европейский саммит в июне 2017 г. не принял предложения Германии, Франции и Италии об усилении контроля над китайскими инвестициями в ЕС, причём против выступили не только традиционные сторонники либеральной торговли – Нидерланды и страны Скандинавии, но и чрезвычайно заинтересованные в китайских инвестициях страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы (прежде всего, Греция). А несколько лет тому назад Германия не поддержала европейскую инициативу по введению пошлин на китайскую фотоэлектрику, притом что в самой Германии китайский импорт убил местную промышленность, в которой было занято около 100 тыс. человек. Немецкое правительство пожертвовало национальным производством из нежелания идти на конфликт с Китаем. Однако Германия может выдвигать перед китайскими инвестициями и непреодолимые барьеры: так, в начале 2018 г. немцы воспрепятствовали покупке китайской госкомпанией SGCC 20% акций немецкого оператора магистральных энергосетей 50 Hertz.

На этом неоднозначном фоне состоявшийся в Пекине 16 июля саммит Китай – ЕС   выглядит успешным. Впервые после 2015 года было подписано совместное заявление, принято решение ускорить переговоры по соглашению о взаимной защите инвестиций (они тянутся 5 лет) и создать рабочую группу по реформированию ВТО (однако у сторон разные представления о содержании такой реформы).

Пусть торговая война не объявлена, сводки с фронтов продолжают поступать.