На что может быть похожа гегемония Китая? Во многом - на американское лидерство

На что может быть похожа гегемония Китая? Во многом - на американское лидерство

Американский  империалистический горшок просто не может признать, что китайский чайник может  быть не черным. Но, в действительности, это американская гегемония, простите, - лидерство,  нуждается в противовесе.

BY LESLIE FONG  15 APR 2018

Президент КНР Си Цзиньпин  и президент США Дональд Трамп. Photo: AFP

Декларация китайского лидера Си Цзиньпина  на  закрытии Съезда  народных представителей в прошлом месяце, что его страна никогда не будет  добиваться гегемонии  или  принимать  участие в  экспансии, в Западных  коридорах власти прозвучала,  вероятно, фальшиво.

Таков  глубоко  укоренившийся  образ мышления  многих политиков Запада,  их внешнеполитических и стратегических  советников, которые просто не могут себе  представить усиливающейся державы, не желающей  повелевать другими, особенно находящимися в сфере ее влияния,  [странами], с помощью экономической и военной мощи.

В случае бывших империалистических держав,  таких как Соединенные Штаты, Великобритания и Япония, это,  возможно, естественно, что их режимы по умолчанию, экстраполируют  на Китай их собственные позорные истории колонизации слабых стран и приписывают Китаю то же самое  хищническое поведение. Горшок просто не может признать, что чайник может не быть черным. Иллюстрация этого хода мыслей может быть обнаружена  в эссе, называющемся “Life in China’s Asia – What Regional Hegemony Would Look Like” (“Жизнь в китайской Азии – как может выглядеть региональная гегемония”),  опубликованном в мартовско-апрельском выпуске Foreign Affairs, автор - Дженнифер Линд, адъюнкт-профессор Дартмутского колледжа, частного исследовательского университета Лиги плюща в США.  Отправная точка эссе - Китай, в ближайшее время, вероятно, вытеснит США с позиции экономического, военного и политического гегемона региона. С приближением этого момента, пишет Линд, союзники Америки сталкиваются  с трудным выбором – принимать китайское господство или усиливать свою обороноспособность и объединять усилия с другими, чтобы противостоять Пекину.

Что  же касается прошлых утверждений Си, что Китай никогда не участвовал в колониальных  захватах или агрессии вследствие “традиционной культуры миролюбия”, и частые настойчивые  заявления Пекина, что он отвергает понятие “сфер влияния”, то, пишет Линд, было бы заманчиво  поверить в то, что Китай будет относительно мягкой силой. “Но региональные гегемоны не ведут себя так”, пишет она. Утверждая, что,  по мере роста своей мощи и амбиций, Китай начнет “перекрывать кислород” более слабым странам, она пишет: “Соседи Китая должны начать  обсуждать, насколько подходит им такое будущее и сколько они готовы платить за то, чтобы сформировать или предотвратить его”.

Линд приводит  много случаев того, как  США, бывший Советский Союз и Япония распространяли  свою гегемонию на более слабые страны. В одном потрясающем примере она указывает на то,  что США, с начала 20-го века, более 20 раз вторгались в латиноамериканские государства.

В  качестве примера  того, как США всегда  заявляли о своём праве  на вмешательство во внутренние  дела соседей, во имя защиты своих интересов,  она цитирует американского дипломата Роберта Олдса, который заявил в 1927 году: “Центральная Америка всегда понимала, что правительства, которые мы признаем и поддерживаем, остаются у власти, а те, кого  мы не признаем и не поддерживаем, терпят крах”.

Советник по вопросам национальной безопасности Джон Болтон слушает американского президента Дональда Трампа. Болтон требует смены режима в Иране.  Photo: AFP

Такой  высокомерный подход  сохраняется и сегодня – новый  советник по вопросам национальной безопасности президента Дональда Трампа, посол Джон Болтон, требует смены режима в Иране.

Существуют ли  какие-либо данные,  свидетельствующие о  том, что Китай думал, говорил и действовал  или собирается действовать в том же духе?  Линд, в ее поиске случаев неприкрытой гегемонии  Китая, приводит в качестве примера тщательно продуманную систему дани,  которая использовалась во времена ханьских династий Тан, Сун, Мин и Цин.

По  этой системе,  соседние страны  раболепствовали перед китайским  императором, присылали к его двору  дипломатические миссии и дары в обмен на торговые привилегии. Но  среди большинства китайских историков существует консенсус относительно  того, что зависимые государства принимали эту систему, потому что имели шанс  получить от неё большие выгоды, а не из страха перед возмездием за отказ играть  в бейсбол. Короче говоря, это была отнюдь не “дипломатия канонерок”. Использование силы было редкостью.

Великий Маршал Чжао Куанинь,  основатель китайской императорской династии   Сун. Система зависимости в то время очень сильно  отличалась от “дипломатии канонерок”. File image

Что  Линд не  упоминает  - так это  то, что страны, которые  платили дань императорскому Китаю,  в обмен на их слонов, жемчуга и  другие дары, получали намного больше и  не только в виде благоприятных торговых условий  и еще более щедрых ответных подарках, но и, что более важно, в том, чтобы быть предоставленными  в геополитическом порядке, который, по существу, сохранял межгосударственный мир во всем регионе больше 1500 лет.

Большинство историков согласно  с тем, что Китай, кажется, больше  заботился о признании его культурного и цивилизационного  превосходства, чем о политической или экономической зависимости  от него его данников.

Доказательства  этого хорошо представлены  в статье профессора Хун Юэн Фуна из Школы государственной политики  имени Ли Куан Ю , в которой он сравнивает китайскую систему дани с тем, как США  строят свою международную политику.

Его тезис -  метод, который  применяют американцы, мало чем отличается от китайской системы. Это  признает и Линд, когда она говорит, что США используют тот же самый набор  методов что и китайцы.

Но есть существенные  отличия между тем, что Китай ожидал его данников и что США  хотят от стран, принимающих их гегемонию. Как отмечает Хун, США ищут уважения  к себе как к гегемону или власти и следования их идеям, таким как либеральная демократия. Он  навязывают свои ценности и предпочтения и свои порядки, если не прямым применением силы, то через учреждения  типа Международного валютного фонда, в котором они доминирует и который они направляют. И их вознаграждение  данникам - военная защита и доступ к их рынку.

Различные династии Имперского Китая, даже во  времена их расцвета, напротив, никогда не видели  необходимости в требовании, чтобы зависимые государства подражали их  системе правления или другим ценностям. Как отмечает Хун, они предоставили этим странам право   или идти своим путем или копировать то, что сделало Китай такой великолепной цивилизацией.

Конечно, США никогда не  признают, что они ведут себя как гегемон. Как  говорили целые поколения американской политической элиты, США просто осуществляют глобальное лидерство. Вот  как Даниэль Плетка, вице-президент по иностранным и оборонным исследованиям в Американском институте предпринимательства,  написал об этом в своей статье для Нью-Йорк таймс в 2012 г.:

“Американцы должны знать, что  США осуществляют лидерство не  только ради коммерческих выгод. Они  делают это потому, что никакая другая держава,  никакие другие люди, не могут и не способны оказывать такое  благотворное влияние, каким характеризуется нашу роль в мире”.

Ни одна  страна, которая  принимает американскую гегемонию,  извините, лидерство,, не согласится  быть названной данником. Друзья, союзники, партнеры  - да, даже при том, что эти термины подразумевают равенство в иерархии, которая, ну, как  бы это сказать, далеко не очевидна.

Американский президент Дональд Трамп с британским премьер-министром Терезой Мэй. Великобритании и другим странам нравится описывать себя как друзей и партнеров Америки, даже при том, что эти термины подразумевают равенство, которое  далеко не очевидно. Photo: EPA

Вне  зависимости  от того так это  или нет, проблема, с которой они должны скоро столкнуться, состоит в том,  что поскольку могущество Америки относительно восходящего Китая уменьшается,  то должны ли они и как они должны приспособиться к китайской гегемонии, если это действительно  то что их ждет. Возвращаясь к вопросу, с которого Линд начала своё эссе: принимают ли они  доминирование Китая или попытаются противостоять ему?

В  заключительных  абзацах своей статьи,  она оставляет мало сомнений  в том что её мнение - они не должны уступать и утверждает, что Япония, единственная азиатская страна потенциально  имеющая возможность уравновесить Китай, должна возглавить основную группу аналогично мыслящих стран, разделяющих подобные ценности и перекрещивающиеся интересы и, вместе со США, предложить региону альтернативу  господству Китая.

“Но первый шаг на этом пути -  японцы, и, более широко, - жители  Восточной Азии должны обсудить перспективы жизни  в китайской Азии” пишет она.

Обсуждение  действительно  должно быть – но о том, будет ли Китай, который не собирается  быть гегемоном, необходим, чтобы уравновесить не такие мягкие США, которыми управляют популисты, которые все более и более высокомерны по отношению к установленным правилам поведения между странами, и которые   будут вести себя всё более грубо в отношении всех остальных, поскольку они стремятся сделать Америку снова великой.