Поскольку моя подруга – эмигрантка из России, недавно я заметил, что часто бываю в гостях у русских друзей, которые приехали сюда восемь лет назад с совсем небольшими средствами, а сейчас превратились в состоятельных предпринимателей с британским гражданством и внушительными особняками в Лондоне.
Я интересовался спорами вокруг дела Скрипаля и их реакцией по поводу недавней волны обвинений Кремля в различных преступлениях со стороны западных СМИ. Для них все было очевидно. Все в один голос утверждали, что эти преступления были «скорее всего, совершены какими-нибудь отпетыми бандитами или исламистами из Сирии». Обвинения против России просто смешны. Более того, все четыре субъекта недавних покушений на убийство имели одного и того же куратора в MI5, и они легко могли быть направлены британской спецслужбой против старого врага, России. В конце концов, говорили мои русские собеседники, откуда англичане могли бы узнать, что этот нервнопаралитический газ – именно «Новичок», если бы у них самих еще не было такого газа?
Прямо на глазах их сердца наполнялись гордостью за свою Родину, и я, как всегда, видел, насколько чувствительны они к теме их великой войны против Гитлера. Они испытывают неподдельную гордость за свою победу над Гитлером (и, как оказалось, над Наполеоном) почти в одиночку. Но они все еще сталкивались с постоянной угрозой со стороны НАТО. По-видимому, Соединенным Штатам не терпелось прибрать к рукам огромные запасы российского золота, так же как они в свое время хотели захватить иракскую нефть.
Я старался держать себя в руках, но все же чувствовал, как повышается кровяное давление. Это было сложно, потому что я знал, что Россию постоянно демонизируют в западных СМИ. Во-первых, я предположил, что хладнокровно убивать человека – это не в характере британцев. Ведь, в конце концов, наше общество пережило многовековую культурную революцию, и было основано на почти одержимом пристрастии к «прогрессивной» политике и подчеркнуто высокой нравственности. Большинство британцев были потрясены и полны симпатии к российским «изменникам», которых так презирают и Кремль, и граждане России, и русские эмигранты. Мы были союзниками с Россией в обеих мировых войнах (кроме той стадии, когда Сталин заключил договор о дружбе с Гитлером). Оборонительный альянс НАТО сформировался в качестве ответа на циничную экспансию сталинского Советского Союза в конце Второй мировой войны. Сталин даже отказался вернуть наших военнопленных из освобожденных Красной Армией лагерей до тех пор, пока мы не репатриировали много тысяч русских узников, которым дома предстояло быть расстрелянными или отправиться в ссылку.
Споры разгорались, сыпались знакомые жалобы на то, что союзники долго отказывались открывать второй фронт в Западной Европе, чтобы наказать Россию, что мы не были настоящими союзниками до 1943 года, что Соединенные Штаты не вышли из Германии после завершения войны и что НАТО даже сегодня готово при первой возможности вторгнуться в Россию. И, конечно, никто не умер при попытке бежать в западные страны после того как граница СССР была укреплена и оборудована смертоносными устройствами. Россия всегда была права, но в ответ натыкалась лишь на враждебность и угрозы. Моя девушка явно была согласна со своими друзьями, но дипломатично хранила молчание.
Чувствуя, что мы зашли в тупик, я пустил в ход недозволенный прием… «У вас сталинистское мышление», – провозгласил я, недвусмысленно намекая на их паранойю и полное неуважение к западным ценностям. «Но в России ты нигде не увидишь памятника Сталину! Нигде!», – упрекали меня в ответ. И в этот момент я сдался. Эти люди приехали в Великобританию по самым разным причинам: в случае с нашими друзьями, это был побег от насилия организованной преступности и коррупции в России, где их избивали и грабили несколько раз, а в случае с моей подругой – способ уберечь сына от военной службы в таких местах как Чечня, где война, отличавшаяся необычайной жестокостью, убила или искалечила целое поколение молодых россиян. Несмотря на то, что они нашли мир, процветание и безопасность в Британии, русские эмигранты, давно живущие на Западе и имеющие высокий уровень образования, все еще эмоционально запрограммированы на защиту России, кто бы ни был ее лидером и в чем бы ни заключался конфликт. В нашем мире «пост-правды», по-моему, мы все цепляемся за остатки определенности, которые еще можем нащупать вокруг, и пытаемся сохранить чувство идентичности, которым мы могли бы гордиться.