Любые, особенно военные, доктрины всегда являются отражением взглядов и принципов мышления правящих элит на текущие перемены во внешних условиях существования. Подписанная Дональдом Трампом в феврале 2018 года новая ядерная доктрина США исключением из общего правила тоже не стала.

В ее основе лежат три фундаментальных процесса, один из которых является непубличным, но именно он фактически послужил инициатором пересмотра всей концепции глобальной национальной безопасности США.

Дело в том, что вследствие законов физики ядерные боезаряды имеют свойство вырождаться, тем самым требуя замены содержимого боеголовок по истечении их гарантийного срока. До конца 80-х годов процесс не представлял особой проблемы. Но позднее, по ряду финансовых и политических соображений, Соединенные Штаты лишились необходимой промышленной базы. Как такое произошло - история отдельная, интересная, но очень длинная.

Потому сейчас лишь констатируем итоговые факты. Вашингтон на данный момент не располагает мощностями по обогащению и уже не в состоянии утилизировать оружейный плутоний. Тем самым, по мере вырождения боезарядов, промышленность США лишь переплавляет их, условно говоря, из двух старых получая один новый, но уже пониженной мощности. Именно это обусловило перенос акцентов в ядерном вопросе со стратегического на тактический класс оружия.

Понижение мощности взрыва предполагается компенсировать ростом точности попадания в цель, а также снижением процента потерь "на маршруте" от ПВО/ПРО противника. Тем самым ключевым видом становится не баллистическая, а крылатая ракета, прежде всего, морского базирования, как ведущей и традиционной части американской ядерной триады. Потому в документе так старательно подчеркивается соблюдение Америкой условий договора РСМД.

Третьим процессом, вытекающим из двух перечисленных, является неизбежный пересмотр принципов применения "менее мощного" оружия, и это несет наибольшую угрозу. Доктрина США прямо допускает превентивное использование ЯО даже против неядерных государств и даже в ответ на неочевидные, в том числе не военные угрозы (например, кибератаки), перечень и характер которых сформулирован откровенно расплывчато. 

Допустимость этой стратегии базируется на итогах проведенного в США компьютерного моделирования подобных конфликтов. МИД России совершенно справедливо назвал подобное крайне безответственной политикой: «Для нас очевидно противоположное – существенно пониженные «пороговые условия» могут привести к возникновению ракетно-ядерной войны даже в ходе конфликтов малой интенсивности».