Час «зрадофила»

Разные этапы моей жизни среди прочего помечены, как маркером, характерными для той поры и местности ругательствами, оскорблениями, обличающими идиомами. В детском садике это был «дурак». (Дернул девчушку за косичку, а в ответ: «Дурак!») Чуть позже в горном селении, где рос, почему-то главным оскорбительным словом был «камень». (Уронил чурек на землю, а тебе дружбаны: «Ну ты и камень!») В таежном поселке, где валил вековой лес, припечатывали выражением «олень». (Опрокинул случайно локтем стопку дефицитного питьевого спирта, а тебе: «Да ты олень, в натуре!») В универе, на философском факультете, чуть протупил и сразу обличение в противоестественной связи с мыслителями-вульгаристами. (Завалил зачет, а тебе сразу: «Ну что, дал Маху... и Авенариусу!») А вот сейчас вижу, что на обозримом геополитическом пространстве вдруг самым расхожим оскорблением стало «предатель». Все всех обвиняют в предательстве: родины, нации, истории, друзей, прошлого, будущего...

Особенно в этом плане преуспела страна Украина. Здесь слово «зрадник!» – «предатель!» – стало по функции скорее междометием (как матерные выражения), чем иными фигурами речи. В любом произвольно взятом спиче любого украинского политика оно прозвучит минимум с десяток раз. Да что там политика! Даже в бытовом сленге простых обывателей «зрадник!» на первом месте с громадным отрывом. Почему так получается? У меня есть минимум три версии и готов ими поделиться с искушенным читателем.

Первая версия – революционная. Как-то я увлекся фигурой самого великого революционера всех времен и всех народов Симона Боливара. Пропадал в его гасиенде в Каракасе, усыпальнице, музеях, чтобы раскрыть тайну его харизмы, революционной магии. Мне показалось, что я понял его. Поэтому, проводя тренинг политтехнологов Уго Чавеса, я им посоветовал: «Хотите стать революционерами? Научитесь предавать! Учитесь у Боливара. Он предал свой класс (друзей, компаньонов, учителей). Он предал свою религию. Он предал любимую женщину. Т.е. для любой революции нужны хотя бы три предательства».

Политтехнологи угрюмо молчали. Я даже подумал, что в мои рассуждения вкралась ошибка. Но вот позднее, после украинских событий, я успокоился. Таки да! Революция – это сплошное предательство. Причем там совершались такие виды личного, социального, духовного предательства и в таком количестве, что Боливар наверняка бы обзавидовался. И революция продолжается! Ведь, как известно, есть у нее начало, но нет конца...

Другая версия – философская. Я уже отмечал в предыдущей заметке, что мне невероятно повезло с учителем – великим мыслителем Александром Зиновьевым. Я, помнится, расспрашивал его о «Московском логическом кружке». (Кстати, тема интеллектуальных кружков меня интересует до сих пор. Из студенческого философского кружка выросло, например, непотопляемое правительство Виктора Орбана и много всего другого.) Так вот, спросил у Александра Александровича, почему их феноменальный по интеллектуальному потенциалу кружок не стал фактором изменения государства. «Почему, почему, – передразнил он меня, – да потому, что мы пошли по украинской модели: на трех организаторов два гетмана и один предатель». «А предатель – это М.?» – решил я подтвердить свою догадку о стукачестве этого знаменитого либерального философа, по доносу которого позже и выслали Зиновьева из страны.

Вместо ответа учитель рассказал мне давнюю историю. Он, будучи военным пилотом штурмовика, вместе с группой летчиков попал под угрозу пленения. Его коллеги стали лихорадочно срывать с формы воинские знаки различия. Мол, немцы более суровы к комсоставу. Зиновьев отказался срывать нашивки и награды. И тогда все закричали: «Предатель, предатель!» После этого случая он и изъял слово «предатель» из своего лексикона. Точнее, употреблял его только с иронией, но не с осуждением, так как знал ему подлинную и конъюнктурную цену.

Но те, кто сегодня его беспрерывно юзает, они ведь эту цену не знают! (Жизнь круто подтвердила позицию учителя. Когда он критиковал вопиющие изъяны политсистемы Союза, его объявили «предателем Родины». Когда он в Германии позволил себе объективный анализ местной жизни, его назвали «предателем европейских ценностей». Когда он Горбачева назвал ничтожеством, его обвинили в «предательстве перестройки». Когда намекнул на неадекватность Ельцина, его записали в «предатели либеральных реформ»... Такова философская жизнь.)

Третья версия необычайной востребованности нашего междометия чисто филологическая. Знаменитый структуралист Ролан Барт учил, что человек видит мир сущностей не столько глазами, сколько словами. Поэтому, давая людям те или иные слова, вы меняете его виденье сущностей. Есть замечательный анекдот, подтверждающий теорему Барта.

Семья в Киевском зоопарке с восторгом рассматривает какаду. «Який гарний птах, який гарний птах», – восхищается глава семейства. Попугай приоткрывает глаз и бормочет: «Пошли на х...й!» «Пробачте, дядьку, мы думали, шо вы птах», – обескураженно реагирует посетитель.

Понятно? Слово способно поколебать само ваше восприятие и отношение к реальности. И вот это слово «зрадник» сегодня сделали главным фильтром восприятия общественной жизни... Мудрый Иван Ефремов через название своего романа ввел в обиход термин «час быка». Это время в глухой ночи, когда максимально оживляется всякая подлунная нечисть. Но есть, оказывается, еще и «час зрадофила». Кто здесь оживляется – видите сами.

Р. Дервиш,