«Гадюшники». Исторический прецедент

На прошлой неделе во время встречи в Белом доме с членами Конгресса президент Трамп сказал, что Соединенные Штаты принимают слишком много иммигрантов из «африканских гадюшников», и слишком мало — из таких стран, как Норвегия. Эти комментарии, переданные журналистам людьми, присутствовавшими на встрече, вызвали немедленную огненную бурю, отчасти потому, что Трамп, похоже, выступает за возрождение иммиграционной политики, отмененной Конгрессом США более 50 лет назад.

С 1924 по 1965 год Соединенные Штаты выдавали иммигрантские визы на основе национального происхождения кандидата. Предпочтение отдавалось людям, приезжающим из стран Северной и Западной Европы. Более 50 тысяч иммигрантских виз ежегодно выдавались выходцам из Германии. Примерно около 34 тысяч выходцам из Великобритании (они занимали второе место).

Ирландия, с 28 тысячами мигрантов, и Норвегия, с 6 тысячами 400 новыми резидентами, отличались самыми высокими квотами. Между тем, у любой азиатской страны была квота в 100 человек, а африканцы, желающие переехать в Америку, должны были бороться за 1 тысячу 200 выданных для всего континента виз.

Наглядная дискриминационная политика квот была принята на основе рекомендаций комиссии Конгресса, созданной в 1907 году для определения того, кто именно прибыл в Соединенные Штаты, из каких стран они приехали и какие возможности они с собой приносят. Под руководством сенатора-республиканца Уильяма Диллингама из Вермонта, комиссия подготовила состоящий из 40 с лишним томов доклад, разделявший народы на более и менее предпочтительные группы.

В «Словаре рас и народов» комиссия сообщила, что славяне проявляют «фанатизм в религии, небрежность в отношении деловых качеств — пунктуальности и зачастую честности». Южные итальянцы были признаны «возбудимыми, импульсивными, изобретательными», но также «непрактичными». Предсказав оценку Трампа, комиссия пришла к выводу, что скандинавы представляют собой «самый чистый тип».

Основным спонсором закона 1924 года, устанавливающего квоты на основе национальности, был член Палаты Представителей Альберт Джонсон, R-Wash., председатель комитета Палаты Представителей по вопросам иммиграции. Среди советников по иммиграции Джонсона были Джон Тревор, основатель крайне правой «Американской коалиции патриотических обществ», и Мэдисон Грант, евгенист-любитель, чьи работы дали расизму налет интеллектуальной легитимности. В своей книге «Прохождение великой расы» в 1916 году Грант разделил человеческий вид на европеоидов, монголоидов и негроидов и утверждал, что европеоидов и негроидов нужно разделить.

Система квот по национальному происхождению оставалась в силе более 40 лет, несмотря на усиление противодействия со стороны умеренных и либералов. Незначительные корректировки были сделаны в соответствии с Законом 1953 года Маккаррана-Уолтера, который был принят, несмотря на возражения президента Гарри Трумэна.

В своем пылком заявлении о вето Трумэн утверждал, что политика квот на основании национального происхождения «является преднамеренной дискриминацией многих народов мира». Когда Конгресс, отмахнувшись от его возражений, отклонил его вето, Трумэн приказал создать президентскую комиссию по вопросам иммиграции и натурализации.

В своем докладе комиссия пришла к выводу, что иммиграционная политика США маргинализировала «небелых людей, составляющих от двух третей до трех четвертей населения мира». Доклад был озаглавлен «Добро пожаловать» — ссылка на обращение президента Джорджа Вашингтона к группе иммигрантов из Ирландии в 1783 году.

«Америка готова принять с распростертыми объятиями не только богатого и респектабельного чужестранца, — сказал Вашингтон в этой речи, — но и угнетенных и преследуемых всеми нациями и религиями, которым мы с радостью даруем все наши права и привилегии, если их порядочность и поведение того заслуживают».

Это обещание было нарушено порабощением африканцев, привезенных в Америку в цепях, но в нем излагается идеал, согласно которому оценивалась иммиграционная политика США в 1950-х годах.

Президенты Дуайт Эйзенхауэр и Джон Ф. Кеннеди бросили вызов системе визовых квот, но именно Линдон Б. Джонсон сделал ее ликвидацию первоочередной задачей.

«Нация, основанная иммигрантами всех стран, может спросить тех, кто теперь ищет в ней свое пристанище: „Что вы можете сделать для нашей страны?" — сказал Джонсон в своем обращении о состоянии Союза 1964 года. — Но мы не должны спрашивать: „В какой стране вы родились?"«. Его администрация предложила реформу, которая поставила бы все национальности на примерно одинаковую ступень, причем визы иммигрантов были присуждены в основном на основе того, обладают ли кандидаты навыками и образованием, «особенно выгодными» интересам США.

Тем не менее, представление о том, что некоторые страны вырастили лучших иммигрантов, чем другие, имело поддержку, и предложение Джонсона столкнулось с существенной оппозицией. Председатель отдела по вопросам иммиграции Судебного комитета Палаты представителей, член палаты представителей Майкл Фейган, D-Ohio, отказался даже проводить слушания по законопроекту администрации в 1964 году и уступил на следующий год только после того, как подвергся сильному давлению со стороны самого Джонсона. Проводя слушания, Фейган предоставил сторонникам системы квот ​​возможность поспорить о продолжении.

Среди свидетелей в его пользу был Джон Тревор-младший, чей отец сыграл ключевую роль в принятии системы квот. Тревор утверждал, что система квот «отзеркалировает» существующий состав населения США, обеспечивая социальную стабильность.

Другие аргументы предвосхитили риторику митингов времен предвыборной кампании Трампа. Председатель «Дочерей американской революции» Адель Салливан утверждала, что отбор иммигрантов без учета этнической принадлежности «может привести к пущей безработице и превышению налогов, не говоря уже о крахе моральных и духовных ценностей, если непримиримым иностранцам, отличающимся друг от друга прошлым и культурой, будет позволено наводнить нашу страну».

Сенатор Джон Макклеллан, D-Ark., предположил, что принятие мигрантов из Африки может привести к «еще большему количеству гетто и, следовательно, учащению случаев насилия и беспорядков».

Один из его коллег-демократов, Спессард Холланд из Флориды, в выступлении перед Сенатом спросил: «Почему страны Африки с формирующимся рынком впервые ставятся на тот же уровень, что и наши страны-матери — Британия, Германия, скандинавские народы, Франция и другие государства, из которых родом большинство американцев?».

Однако перепись 1960 года показала, что американцы, ведущие свое происхождение от африканских рабов, превосходили американцев со скандинавскими корнями с разницей 2,5 к 1. В Соединенных Штатах Америки было больше афроамериканцев, чем жителей, чьи предки прибыли из Италии, Франции, Нидерландов, Бельгии, Австрии и Швейцарии.

Тем не менее, поддержка иммиграционной реформы Джонсона набрала силу после принятия «Закона о гражданских правах» 1964 года. Вице-президент Хьюберт Хамфри, который настаивал на отмене квот в 1950-е годы в свою бытность сенатором, связал продвижение иммиграционной реформы с движением за гражданские права.

Огромное демократическое большинство, избранное годом ранее, наконец, одобрило иммиграционную реформу в обеих палатах Конгресса в сентябре 1965 года. Однако консерваторы, возглавляемые Фейганом, настаивали на ключевом изменении законодательства, предоставляющим кандидатам, чьи родственники уже являются гражданами США, приоритет над теми, кто имеет «выгодные» навыки и образование, как первоначально предлагала администрация Джонсона.

Это изменение, которое в конечном итоге привело к феномену «цепной миграции», осужденному Трампом, считалось способом сохранения существующего этнического профиля США и воспрепятствованию иммиграции азиатов и африканцев, у которых было меньше семейных связей в стране.

Однако ключевая реформа была принята. Новый закон устранил иммиграционные квоты, основанные на национальном происхождении.

За прошедшие 50 лет Америка стала по-настоящему мультикультурной нацией. Но когда президент США снова сказал, что иммигранты из некоторых стран ценятся выше выходцев из других государств, многие стали задаваться вопросом, сможет ли Америка выполнять обещание своих основателей в предстоящие годы.