Вслед «сирийскому экспрессу» — «суданский экспресс»

По сведениям главкомата Военно-Морского флота РФ, экипажи 70 боевых кораблей и вспомогательных судов России новогодние праздники встретили в дальних походах. Сам этот факт — как самая яркая гирлянда на главной елке страны. Потому что давно такого не бывало. Разве что в советские времена.

Но из семи десятков кораблей и судов, выполняющих нынче самые разные задачи вдали от своих баз, особое внимание, полагаю, стоит обратить на некоторых. А именно — на океанографическое исследовательское судно «Адмирал Владимирский» и корвет «Сообразительный». Первое в середине декабря вышло из Кронштадта, на днях пополнило запасы на Кипре по пути в Красное море и Индийский океан. А «Сообразительный» прошел пролив Ла-Манш и в составе отряда кораблей возвращается в родной Балтийск. За кормой у него тоже и Средиземное, и Красное море.

Вот насчет Красного моря предлагаю и поразмышлять. С чего вдруг в последние месяцы такое внимание нашего флота именно к этим водам? Конечно же, не оттого, что новые толпы российских туристов вот-вот снова хлынут в египетский Шарм-аш-Шейх и их покой положено всемерно беречь. Обеспечение безопасного отдыха в пляжных шезлонгах и со шлепанцами на ногах - это забота кого угодно, но точно не Военно-Морского флота. Да и если о корветах и можно все же поспорить в таком случае, то океанографические суда совершенно определенно строятся не для охраны пляжей.

Ссылки на необходимость неустанной борьбы с сомалийскими пиратами сегодня как-то не убеждают. Несколько лет назад африканские пастухи, срочно переквалифицировавшиеся в корсары, действительно превратились было в нешуточную проблему для мирового сообщества. Настолько серьезную, что в 2009 году Москва к изумлению всего мира снаряжала в Красное море на поимку ушлых чернокожих флибустьеров даже тяжелый атомный ракетный крейсер «Петр Великий». Просто больше в ту пору нам некого было в такой поход снаряжать.

Между тем, всего с 2008 по 2012 год сомалийские пираты захватили 170 судов из многих стран с 3400 членами экипажей. Из плененных экипажей 25 моряков бандиты убили. Ещё 37 моряков умерли от голода или покончили с собой. Но с той поры слишком многое изменилось. Уже в 2013 году не случилось ни одного нападения сомалийских пиратов на торговые суда. А к 2016 году общая частота нападений корсаров по сравнению с 2012 годом снизилась на 90 процентов.

Не то, чтобы один «Петр Великий» со всеми своими реакторами и ракетами нагнал вселенского ужаса на все Сомали. Скоро выяснилось, что и он, и боевые корабли многих других стран, приступившие к регулярному патрулированию неспокойных широт, создали там почти непреодолимые препятствия для безнаказанного морского разбоя. В конце 2008 года под флагом Европейского Союза в Красном море была развернута международная антитеррористическая операция восьми флотов европейских стран под названием «Аталанта». Корабли ВМФ России в «Аталанте» хоть и не участвовали и в Красном море появлялись эпизодически, но посильную лепту в решение проблемы все же тоже внесли. И сомалийское пиратство сильно пошло на убыль.

Тогда с чего бы нам снова гнать в Красное море с Балтики сначала «Сообразительного», а потом и «Адмирала Владимирского»? Тем более, что в отличие от «Сообразительного» на «Адмирале Владимирском» вооружения нет совершенно. И он скорее сам способен стать жертвой захватчиков, чем уберечь кого-нибудь от подобной напасти.

Все, на мой взгляд, становится на свои места, если вспомнить политический календарь президента Владимира Путина последних месяцев. И именно — визит в его сочинскую резиденцию в конце ноября 2017 года президента Судана Омара Хасана Ахмеда аль-Башира. Визит, надо сказать, во многом неожиданный, поскольку обвиняемый Международным уголовным судом (МУС) в многочисленных военных преступлениях в провинции Дарфур президент Судана ареста явно опасается и редко покидает пределы своей страны. Но в Сочи он прилетел без опаски. Москва не ратифицирована Римский статут и поэтому не обязана выполнять распоряжения МУС. И еще одна важная деталь: в Сочи высокий гость, единолично управляющий Суданом с 1989 года, не просто прилетел. Путин специально выслал за аль-Баширом в Хартум российский самолет. Выходит, переговоры были весьма важными и для Кремля.

Об их деталях известно немногое. Но о главном по горячим следам сообщили, кажется, все информагентства мира: с целью гарантированной защиты от агрессии Соединенных Штатов аль-Башир предложил Путину и министру обороны РФ Сергею Шойгу открыть на территории Судана российскую военную базу. Был назван и конкретный район для этого — главные ворота страны в Красном море — Порт-Судан.

Комментаторы в нашей стране во мнениях тут же разошлись. Общими были рассуждения, что Красное море, конечно, на глазах превращается в один из самых стратегически важных районов мира, поскольку через него идут не только основные перевозки нефти и нефтепродуктов из Персидского залива в Европу. Все интенсивней товарообмен между Европой, Россией и Азией. И значительная часть этих маршрутов все чаще прокладывается через Суэцкий канал, Красное море, Баб-эль- Мандебский пролив, Индийский и Тихий океаны.

Желание утвердиться на этом маршруте для многих государств стало просто непреодолимым после того, как несколько лет назад Китай обнародовал свою важнейшую внешнеполитическую инициативу «Один пояс — один путь». Суть новации заключается в объединении проектов «Экономический пояс Шелкового пути» и «Морского Шелкового пути 21-го века». По официальным данным Китая, «Один пояс — один путь» охватывает большую часть Евразии, соединяя развивающиеся страны, в том числе «новые экономики», и развитые страны. Предположительный экономический масштаб — 21 триллион долларов.

До недавнего времени из крупных развитых государств торговые пути в Красное море со стороны Индийского океана контролировали лишь США (база в Кэмп-Лемонье, до 4 тысяч солдат и офицеров), Франция (до 3 тысяч, здесь же размещены немногочисленные германские и испанский воинские контингенты), Британия и Италия. Все эти государства давно обзавелись собственными военными базами близ Баб-эль-Мандебского пролива — в крохотном Джибути. Причем, одни только американцы платят стране пребывания по 70 миллионов долларов ежегодно. А с учетом закупок воды и продовольствия для личного состава — до 100 миллионов долларов.

Однако в последние годы спрос на базы в этом районе принял прямо-таки ажиотажный характер. Соответствующее соглашение с властями Джибути в январе 2017 года подписала Саудовская Аравия. Туда же ринулись и японцы. Они уже начали строительство собственного военного объекта, который в Токио, правда, военной базой не называют. Но что это меняет, по сути?

Летом минувшего года вопреки протестам Вашингтона и Китай официально открыл в Джибути свою первую военно-морскую базу за пределами страны. Пока на ней сравнительно немногочисленный персонал, но стройка рассчитана на размещение в перспективе до 2 тысяч военнослужащих. В обмен на аренду земли Пекин предложил хозяевам инвестиции на фантастическую для крохотного государства сумму в 4 миллиарда долларов.

Как стало известно, в 2012 году российские военные тоже едва не оказались в том же ряду. Руководство Джибути, которому, похоже, понравился этот прибыльный бизнес, предложило и Москве под боком у американцев открыть собственный военный объект. По сведениям газеты «Коммерсант», Россия первоначально хотела получить в аренду участок земли около международного аэропорта. Однако прижимистые хозяева готовы были раскошелиться здесь всего на пятачок в 5 гектаров, которых мало для любых целей. Потом речь шла о небольшой площадке на морском побережье, где планировалось построить корабельные причалы, склады, мастерские и т. д. Как в сирийском Тартусе. Только первоначальные вложения в оборудование нового пункта маневренного базирования ВМФ РФ обошлись бы российскому бюджету в 1 миллиард долларов. Плюс — ежегодные отчисления хозяевам за аренду.

Неизвестно, чем бы тогда дело кончилось. Но в 2014 году грянул украинский кризис. Вашингтон надавил на власти Джибути: русских у Баб-эль-Мандебского пролива быть не должно. И джибутцы (или джибутяне?) покорно прогнулись.

Но, видимо, в Кремле желание оказаться своими на чужой свадьбе осталось и после 2014 года. Поэтому когда загнанный в политический угол президент Судана предложил России открыть военную базу хотя бы в его стране, за дорогим гостем был немедленно послан спецборт из Москвы.

Судан — это, конечно, не Джибути. От входа в Красное море из Индийского океана он существенно дальше. Зато ближе к Суэцу. Да и с учетом радиусов применения современного ракетного оружия и боевой авиации до Баб-эль-Мандебского пролива не так и далеко.

Почему речь на переговорах Путина и Шойгу с аль-Баширом зашла именно о Порт-Судане? Видимо, потому, что это на сегодня единственный и главный выход из этой страны в Красное море. Южнее его есть, правда, возможно, более подходящее место для оборудования военно-морской базы — маленький остров Суакин площадью около 5 квадратных километров. Он расположен на западном берегу Красного моря посреди широкого залива шириной более 2 километров. С сушей соединен узкой дамбой, что способно облегчить охрану и оборону периметра острова.

Есть, правда, еще одна тонкость. Чтобы выйти с Суакина в открытое море необходимо миновать длинный, широкий канал. С одной стороны — это, бесспорно, недостаток для любых военных, поскольку во время прохода канала корабли и катера сильно стеснены в маневрировании. И поэтому уязвимы для обстрела с обеих берегов. С другой стороны — такое географическое положение Суакина служит отличной защитой гипотетической базы от штормов.

На протяжении веков остров, принадлежавший османской Турции, был главными морскими воротами западной Африки. Свое значение в качестве торговой гавани утерял после 1922 года, когда и был построен Порт-Судан. С той поры средневековый порт захирел.

Только о Суакине нам даже мечтать теперь поздно. Буквально месяц назад, в декабре 2017 года, в Судан нагрянул с визитом президент Турции Реджеп Эрдоган. Осмотрел Суакин, бывшие владения своей страны. И подписал с аль-Баширом соглашение об аренде Суакина на 99 лет. Официально — чтобы реставрировать исторические объекты и развивать на острове, окруженном живописными коралловыми рифами, туристический дайвинг. Но в увезенном Эрдоганом из Судана документе, как сообщают СМИ этой страны, есть многозначительный пункт о строительстве на берегах Суакина причалов и мастерских для ремонта турецких боевых кораблей. Так что в любом случае мы и здесь опоздали.

Впрочем, широкой публике неизвестно о чем все же договорились Путин, Шойгу и аль-Башир в Сочи относительно Порт-Судана. И договорились ли вообще? Остается только наблюдать за тем, что уже происходит. А пока происходит следующее.

В первой половине ноября 2017 года, менее чем за две недели до сенсационного визита аль-Башира в Сочи, когда предварительные переговоры между Москвой и Хартумом уже, безусловно велись, корвет Балтийского флота «Сообразительный» внезапно покинул отряд кораблей, в составе которого и пришел в Средиземное море (кроме «Сообразительного» в отряд входили корвет «Бойкий», спасательный буксир и средний морской танкер «Кола»). И с неизвестной миссией отправился к Суэцкому каналу, а потом и в Красное море.

Отметим при этом, что раньше ни один корабль проекта 23800 никогда не забирался столь далеко. Прежде сравнительно «молодые» корветы этого типа с Балтики совершали парные выходы максимум до Бискайского залива, Ирландии и в Северную Атлантику. Завернуть даже в Средиземное, а не то, что в Красное море, в одиночку — такого им пока не поручали. А раз все же в ноябре поручили «Сообразительному» — значит, были веские причины.

В Минобороны лишь туманно сообщили, что «Сообразительный» пройдет все Красное море насквозь и выйдет к Аденскому проливу чтобы выполнить «задачи по предназначению». Но чтобы выйти в Аденский пролив кораблю нужно было пройти мимо Порт-Судана. Неизвестно, было ли это простым совпадением? Но просто отметим как факт.

А через две недели после сочинских переговоров, 15 декабря 2017 года, от причала в Кронштадте отвалило океанографическое исследовательское судно ВМФ РФ «Адмирал Владимирский». Официально — для участия в международной экспедиции под эгидой Международной комиссии ЮНЕСКО в акваториях Красного моря и Индийского океана. Судно предназначено для наблюдения за течениями, исследований в области химической гидрологии, морских биологических наблюдений, морской метеорологии, аэрологического мониторинга, наблюдений за волнением. Как объявлено, «на всем маршруте перехода экипаж судна обследует вновь обнаруженные отличительные глубины и навигационные опасности, составит характеристики районов и соберет сведения для корректуры карт, руководств и пособий».

Излишне говорить, что и «Адмиралу Владимирскому» никак не миновать Порт-Судан. И еще — на его борту в море вышло в океан подразделение спецназа морской пехоты Балтфлота. Официально — для охраны судна. Но если бы дело было лишь в том, чтобы помочь ЮНЕСКО, — кто бы на полгода откомандировал в столь дальнюю дорогу морских пехотинцев?

Хотя если особо пристальное внимание «Адмирал Владимирский» обратит на акваторию Порт-Судана и окрестностей, тогда многое прояснится. И с договоренностями Путина с аль-Башаром тоже.

Наша страна уже имела военно-морскую базу в Красном море — на эфиопском архипелаге Дахлак. Ее строительство было начато в 1977 году. По свидетельству тех, кому довелось там служить, острова представляли собой «плоскую, как блин, песчаную поверхность, кое-где „приподнятую“ барханами и чахлыми рощицами финиковых пальм».

Пункт материально-технического обеспечения (ПМТО) был оборудован на Дахлаке в 1978 году и предназначался для ремонта советских надводных кораблей, судов и подводных лодок (в том числе — атомных) 8-й оперативной эскадры, несшей боевую службу в Индийском океане. Поскольку рядом гремела сомалийско-эфиопская война, охраняли ПМТО тральщики, артиллерийские катера, морская пехота с тяжелым вооружением (танки, БТРы, ЗСУ-23−4 «Шилка») и боевые пловцы Черноморского флота. Боевые столкновения с противником были регулярными.

К началу 90-х годов ракетно-артиллерийские обстрелы ПМТО и конвоев его обеспечения стали носить особо опасный характер. 6 февраля 1991 года главкомат ВМФ СССР приказал «вывести все силы ВМФ СССР с острова Нокра архипелага Дахлак из-под удара сепаратистов». В тот же день с флагштока ПМТО был спущен государственный флаг СССР. Имущество, которое не удалось эвакуировать, перешло в собственность эфиопской стороны.