Нет, наверное, на земле другого народа из всех национальных этносов с такой трагической судьбой, как курды. Это, возможно, единственный народ, которому не удалось в ХХ столетии добиться ни статуса государственности, ни даже права на культурное самоопределение.

Курды могут считаться одним из самых древних народов на Ближнем и Среднем Востоке. Но в отличие от армян, ассирийцев (айсоров) или евреев (иудеев) курдам не повезло больше всего. Лишь в древности между Персидским заливом и Курдским нагорьем существовало персидско-курдское государство Мидия. И поныне в этих краях соседствуют между собой армяне и курды, несмотря на геноцид и другие трагедии ХХ века.

На одной из вершин Курдского хребта находится знаменитая гора Арарат, куда после Всемирного потопа причалил Ноев ковчег. Специалисты считают, что курдский народ состоит из нескольких субэтносов, различающихся по языку, культуре и религии. По происхождению они, скорее, иранцы, чем арабы или турки. Всего в мире их насчитывается более 40 млн. В Турции их насчитывается более 15 млн. Там курды составляют вторую по величине этническую группу, за которой турецкие власти не признают их национальные права.


По условиям Севрского и Лозаннского договоров, навязанных Турции, после распада Османской империи курдам предоставлялось право на национальную автономию. Но обещания остались обещаниями. Ждать этого пришлось почти 100 лет. За это время Курдистан успели поделить между собой Турция, Ирак, Сирия и Иран. Квазигосударственное образование в XXI веке удалось обрести только в Иракском Курдистане. Многим знакомы строки из «Левого марша» Маяковского «Там за горами горя – солнечный край непочатый». Они всегда ассоциировались у меня с солнечной страной курдов.

На карте родившегося в 1922 году Советского Союза появилась и такая автономия, как «Красный Курдистан». Тогда же, в 1920-е годы в турецком Курдистане три года просуществовала Араратская Курдская Республика. А в 1945 году в Иране была попытка провозгласить Мехабадскую республику, просуществовавшую менее года – с 22 января по 16 декабря 1946 года.

Среди курдов всегда была популярна идея создания своего независимого государства на всех населенных курдами территориях – в Турции, Ираке, Сирии и Иране. Дополнительные трудности в решение этой проблемы вносят этнорелигиозные вопросы. Часть курдов – сунниты и шииты, а часть проповедуют ислам-алевизм, езидизм и христианство. Многие курды отошли от религии, придерживаясь левых, прокоммунистических взглядов. Как «неверных» местные власти их постоянно подвергали преследованию и даже репрессиям.

ИРАНСКИЕ РЕПРЕССИИ

История курдского вопроса имеет много схожего с другим самым длительным (палестинским) конфликтом на Ближнем Востоке. Но курдская проблема имеет более широкие временные и пространственные измерения. Об этом постоянно напоминали участники разных международных научных форумов и конференций. Курдистан становится не столько географическим, сколько геополитическим «яблоком раздора».

В одном из форумов, проходившем на заседании «Курдского парламента» в Осло в 1997 году, мне тоже пришлось участвовать. На организованную потом конференцию Российское общество солидарности и сотрудничества народов Азии и Африки (РОССНАА) пригласило в Москву Али Кази, сына казненного первого президента «Курдской Мехабадской республики» Кази Мухаммеда. Выросший без отца, Али Кази стал известным курдским ученым и общественным деятелем. Он потомок повешенного в 1947 году первого и последнего президента Мехабадской Республики. Это давало ему право называть себя ровесником Курдской Республики в Иране.

Его отец Кази Мухаммед мог бы покинуть Мехабад вслед за уходившими тогда из Ирана советскими войсками. Так поступил, кстати, и создатель Демократической партии Курдистана (ДПК) в Ираке Мустафа Барзани (в 1946 году он поспешил на помощь Мехабаду из соседнего Ирака). Барзани эмигрировал в Советский Союз, чувствуя ответственность за жизнь пришедших с ним бойцов с женами и детьми. Кази Мухаммед так поступить не мог.

В провозглашенном тогда же Иранском Азербайджане со столицей в Тебризе погибло более 30 тыс. азербайджанцев. Кази не хотел, чтобы такая же участь постигла курдов. «Мой отец, – говорил Али, – взяв на себя всю ответственность, спас от смерти тысячи своих соотечественников. Капитан не может покинуть тонущий корабль с пассажирами. Жертвуя собой и своими родственниками, отец смог избежать таких больших жертв».

На той конференции много говорилось о тесной связи судьбы курдов и народов Кавказа. Поэтому свой доклад на выездной сессии «Курдского парламента» в Осло я назвал: «Россия и Курдистан – породненные судьбой». В докладе напомнил, что начало холодной войны совпало со временем рождения Мехабадской Республики в Иране.

Об этом шла речь и в написанном мной предисловии к сборнику «Курды в пламени войны». В сборник вошли фрагменты из фундаментального труда жившего во Франции известного русского курдоведа Владимира Никитина «Курды». Суть курдского вопроса русский ученый объяснял отсутствием Курдского государства, разобщенностью самого курдского народа и не в последнюю очередь – конкурентной борьбой великих держав за обладание его природными, прежде всего нефтяными и водными богатствами. Нечто подобное может повториться и теперь, после проведения в Ираке референдума о создании Курдского государства.

ЛЕВЫЙ УКЛОН

Курдов немало проживало до революции и на территории Российской империи. Больше всего их было на Кавказе. Курды и армяне, больше всех пострадавшие во время Первой мировой войны (и в последующие годы) от политики геноцида, проводимой Османской и кемалистской Турцией, могли бы быть (и стали потом) союзниками и в борьбе с общим врагом, в том числе и с халифатчиками запрещенной в России террористической организации ИГИЛ.

Как в Турции, так в Ираке и в Сирии права курдов тоже ограничивались даже в использовании родного языка. Неудивительно, что запреты, касающиеся образа жизни курдов, встречали ответную реакцию. Этим во многом объяснялся и феномен левизны курдов.

В 1960-х годах в Турции на базе запрещенной компартии была создана «Рабочая партия Курдистана» (РПК). После ареста ее лидера Абдуллы Оджалана она была объявлена террористической. До этого подпольная Турецкая коммунистическая партия наполовину состояла из курдов. Об этом мне рассказывал и турецкий поэт Назым Хикмет.

Самые многочисленные в арабском мире компартии Сирии и Ирака возглавляли тоже курды Халед Багдаш и Мухаммед Азиз. Первым президентом после войны в Ираке был избран курд Джалаль Талабани. Он же был и создателем Демократического союза Курдистана (ДСК), который раньше соперничал с ДПК Мустафы Барзани. Потом обе партии сотрудничали в составе общего парламента Курдистана. Но возглавил Курдский автономный регион сын Мустафы – Масуд Барзани, а правительство автономии – его племянник Начирван Барзани. Властям автономии удалось временно установить деловые контакты не только с Турцией, но и некоторыми другими, в том числе европейскими государствами. Так обстояло дело до появления в Ираке и Сирии самопровозглашенного «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещена в России). Первым делом оно поспешило захватить нефтяные месторождения Ирака и Сирии (в районе Мосула и Дейр-эз-Зора).

Напомним, Абдулла Оджалан в 1999 году был приговорен в Турции к смертной казни. Зарубежная печать объясняла тогда принятое курдами решение временно прекратить борьбу стремлением спасти жизнь своему лидеру. Это, возможно, повлияло на решение турецких властей – заменить смертный приговор пожизненным заключением. В подготовленной в заточении защитной речи для Европейского суда по правам человека Оджалан попытался обосновать готовность турецких курдов отказаться от сепаратистской цели борьбы. Он призвал четыре государства – Турцию, Ирак, Сирию и Иран решить курдскую проблему путем создания Демократической федерации Среднего Востока, в границах которой курды соглашались на предоставление им статуса самоуправляемой автономии.

Турция всегда противилась признанию за курдами права на национальное самоопределение. В отличие от иракских курдов, время от времени добивавшихся внутренней автономии, курды в Турции фактически были исключены из числа местных национальных меньшинств. Анкара всегда придерживалась в национальном вопросе объявленного Ататюрком в 1920 году «Национального обета», содержавшего условия мира с союзниками и требование полной независимости Турции. Курды назывались в нем «горными турками». Пантюркизм уже тогда представлял собой в Турции особый гибрид религии с исламизмом.

Считается, что в ходе вооруженной борьбы курдов от рук карателей только в 1920-х и 1930-х годах в Курдистане погибло не менее миллиона. С учетом общих потерь в двух мировых войнах общая численность курдского населения могла превысить в 1960-х годах более 40 млн человек. Эта цифра мне хорошо запомнилась из письма Никите Хрущеву от Мустафы Барзани, которое в 1963 году мной через Алексея Аджубея было переправлено в Москву. Письмо было написано от руки по-русски со многими ошибками и забавными выражениями. Например, вместо «Россия – мое второе отечество» было написано: «Россия – мой второй папа».

Переправивший это послание из Ирака в Дамаск курдский депутат сирийского парламента Фуад Кадри, улыбаясь, объяснил мне тогда скрытый смысл этих слов. Где-то в деревне под Рязанью у Барзани, оказывается, была дочь от русской женщины. Мустафа Барзани, естественно, через свое отцовство чувствовал близкое родство с Россией, как своей второй родины…

Раздел земель Курдистана между несколькими государствами создавал крайне неблагоприятные условия для реализации права на самоопределение. Тем не менее курды сумели сохранить свой менталитет, обостренное национальное самосознание, богатую культуру и древние традиции.

В последние годы Турция стремилась разными путями снизить остроту курдской проблемы, не допуская возникновения самостоятельных курдских образований как в самой Турции, так и в соседних странах. Анкара, по согласованию с руководством Ирана, Ирака и Сирии, неоднократно предпринимала совместные военные, политические и дипломатические шаги против курдов, проживающих за рубежом. Уже в 1980-х годах между Турцией и Ираком была достигнута договоренность о предоставлении турецким вооруженным силам права преследовать курдских повстанцев на иракской территории на глубину 10–15 км от границы. Но только этим все не ограничилось. Турецкая армия неоднократно и ранее нарушала иракскую границу, нанося удары по курдским населенным пунктам, опорным пунктам в Северном Ираке, углубляясь на 40 и более км. Так что и до ввода турецких войск в район Мосула подобных прецедентов было предостаточно.

После того как иракские курды в 1991 году, воспользовавшись операцией «Буря в пустыне», восстали против Багдада, турецкие власти решили распространить режим чрезвычайного положения на большую часть Восточной и Юго-Восточной Анатолии.

ЖЕСТКИЕ ДЕЙСТВИЯ АНКАРЫ

Оджалан в свое время выдвигал идею созыва региональной курдской мирной конференции с участием представителей Курдистана, правительства Турции, Ирана, Ирака и Сирии. Он предлагал пригласить и международных наблюдателей. Но призывы Оджалана не нашли отклика ни у турецких властей, ни у других радикально настроенных исламистских организаций.

Пришедшее в ноябре 2002 года после победы на выборах в Турции пантюркистской по своей идеологии Партии справедливости и развития (ПСР) правительство Реджепа Эрдогана оказалось в очень непростом положении. Оно сначала обещало Джорджу Бушу поддержать американскую военную операцию в Ираке «Буря в пустыне», но не стало уточнять, готова ли Анкара содействовать решению курдской проблемы.

Время от времени ненадолго наступало перемирие между центральными властями и курдскими боевиками. Но теракты в Анкаре послужили потом поводом для активизации боевых действий. В курдских населенных пунктах проходили массовые зачистки – с убийством мирных жителей и арестом любых подозреваемых в причастности к курдскому движению. В ответ курдские отряды возобновляли вылазки против турецких силовиков, жертвами которых стало около двух сотен полицейских и военнослужащих. Дело дошло до того, что турецкие авиация и артиллерия наносили удары по позициям РПК и отрядов народной самообороны в сирийском Курдистане. В середине января 2016 года шесть турецких истребителей нанесли авиаудары по их позициям в Северном Ираке. В Сирии после инцидента со сбитым российским самолетом Москва развернула зенитно-ракетные комплексы С-400, из-за чего турки не могли больше бомбить курдское ополчение.

НОВЫЙ ФРОНТ БОРЬБЫ

В этногеографическом пространстве исторического Курдистана наглядно прослеживалась возрастающая роль геоэкономических и стратегических составляющих очень сложного ближневосточного конфликтного узла. Это создавало угрозу государственной целостности не только Ирака, Сирии, Ливана, но и самой Турции.

Геополитическая история теперешнего Курдистана переплелась с борьбой коалиций, борющихся не только против международного терроризма в образе ИГИЛ или «Джебхат ан-Нусра» (обе организации запрещены в РФ), но и между собой.

В 2003 году сын Мустафы Барзани, Масуд, посещал Москву. Он обсуждал вопросы развития деловых и культурных связей. Отвечая на вопрос, как станет официально называться Курдский автономный район в Ираке, Масуд прибег к помощи курдской пословицы: «На одной руке пальцев пять, но боль в каждом из них бывает одна». Мы решили, что это намек на предложение Абдуллы Оджалана о создании в будущем на территории Ирака, Турции, Ирана и Сирии пятисубъектной Федерации в составе существующих четырех государств и новой республики «Свободного Курдистана» со смешанным населением (арабы, курды, туркоманы и другие). Уживутся ли все они между собой – большой вопрос!

Исламистские группировки ИГИЛ (а также «Джунуд аль-ислам», «Аль-Каида Ирака», «Джебхат ан-Нусра» и другие запрещенные в РФ террористические организации) всегда стремились парализовать работу Демократической партии Курдистана (ДПК), Патриотического союза Курдистана (ПСК) и Рабочей партии Курдистана (РПК) вплоть до физического устранения их руководителей.

В условиях гражданской войны в Сирии не могли оставаться в стороне и местные курды. Сначала они дистанцировались от режима Башара Асада и от оппозиционных сил. Действовавшие в курдских районах многочисленные партии и группировки вскоре объединились в Высший курдский совет. Отряды самообороны сумели взять под контроль значительную часть сирийско-турецкой границы.

РОССИЙСКИЙ ИНТЕРЕС

На мой взгляд (как одного из членов Общества солидарности и сотрудничества с курдским народом), самое время возобновить разностороннее сотрудничество, в том числе и военное, с курдскими силами. Это позволило бы наладить взаимодействие с нашими группами спецназа ГРУ, которые так или иначе уже задействованы в Сирии. Такого же мнения придерживается и директор Центра изучения стран Ближнего Востока и Центральной Азии Семен Багдасаров.

Что касается самих курдов, то они неоднократно выражали желание продолжить наше прежнее сотрудничество. В противном случае курды могут окончательно переориентироваться на Америку и Израиль.

Только у границы с Турцией в Сирии проживает около трех миллионов курдов. Как мне рассказывал наш сирийский друг Салман Саламе, уже в первый год кризиса туда перебрались едва ли не все курды из Дамаска и других районов Сирии. «Силы национальной самообороны» Курдской автономии Сирии (КАС) насчитывали не менее 60 тыс. бойцов. Отряды КАС заняли ключевые позиции близ турецкой границы, включая города Кобани, Хасаке и Тель-Абьяд. У сирийских курдов появились свои отряды – пешмерга, женские батальоны и бригады, в которых воюют девушки-подростки.

Отряды КАС составляют основу и созданной курдской Партии Демократический союз (ПДС). Она взаимодействует и с войсками Сирийской демократической армией (СДА) и «Сирийской свободной армией» (ССА). Эти формирования (вместе с турецкой РПК и отрядами пешмерга в Иракском Курдистане), к сожалению, Анкара считает своими врагами, хотя США, напротив, стараются с ними взаимодействовать. Отчасти этим объясняется и обострение отношений не только между самими курдами, но и между Анкарой и Вашингтоном.

Не исключено, что Турция на самом деле хотела сама поучаствовать в создании того или иного халифата под своей эгидой, чтобы противостоять курдам, алавитам и шиитам в соседних Сирии, Ливане, Ираке, да и в Восточной Турции.

Можно допустить, что Башар Асад, давая уклончивые ответы на вопросы журналистов о решении курдской проблемы, надеялся ее использовать в будущем как разменную монету в войне с мятежниками и оппозицией. Для этого, возможно, он и разрешил курдам создавать на севере Сирии народные дружины, которые дополняют официальные органы правопорядка. В пользу такого варианта говорит также заявление курдских лидеров об их согласии на внутреннюю автономию без отделения от Сирии. Правда, у руководства Сирии в настоящее время нет достаточных ресурсов, чтобы одновременно противостоять курдскому сепаратизму и бороться с мятежниками.

Представители курдских партий провели в июне 2016 года встречу в городе Эрбиле, где призвали к созданию Курдского федеративного государства (КФГ). К июлю 2017 года под контролем курдов находились практически все районы, которые они оспаривали у власти Багдада и Дамаска. Не дав халифатчикам продвинуться на север и восток, курды заплатили своей кровью за освобождение Мосула и Алеппо. Уходить со своих земель они не собираются.

Политические наблюдатели считают, что провозглашение любой формы Курдского государства в создавшихся условиях не может устроить даже Вашингтон. Если у курдов появится еще одна национальная автономия на территории Сирии, это станет ответом на создание «буферных зон», которые создаются Анкарой для вторжения в приграничные районы Сирии.

ПРИДЕТСЯ ВЫБИРАТЬ

Может получиться и так, что Курдское государство признает только Израиль (не случайно после проведения референдума жители Эрбиля ликовали, размахивая флагами Курдистана и Израиля). Даже президент Турции указал на двойственность создавшейся ситуации в Северном Ираке. Тем не менее некоторые аналитики допускают, что вопрос об образовании государства курдов может снова обостриться после разгрома халифатчиков, например, на севере Сирии. Рано или поздно, международному сообществу придется выбирать между уважением и защитой целостности существующих государств и правом наций на самоопределение. Трудно сказать, повторится ли на Ближнем и Среднем Востоке пример Косово или курды пойдут другим путем…

При всей запутанности складывающейся ситуации Турция может потерять гораздо больше, чем Сирия. К тому же у Анкары может прибавиться не только проблемный регион в соседнем Ираке, но еще на севере Сирии и на востоке Турции. Это со временем может стать примером и для курдов в Иране.

Кстати, именно во время войны «Буря в пустыне» курды в Ираке сумели добиться реального признания Багдадом своей автономии.

Проведенный 25 сентября 2017 года в Северном Ираке референдум о создании курдского государства (впервые в истории!) с неопределившимися границами (особенно в районе Киркука) может полностью изменить политическую карту всего Ближнего и Среднего Востока. До миропорядка в этом регионе еще очень далеко. Особенно, если учесть замороженный арабо-израильский конфликт с нерешенной проблемой Палестины, незаконченную там войну террора-антитеррора (не только с ИГИЛ). В таких условиях появление в Ираке на границе с Турцией, Ираном и Сирией не признаваемого ими государства курдов вступает в противоречие с интересами Израиля и США. Не случайна их поддержка на Севере Сирии противников режима Асада (не только в боях за Дейр-эз-Зор, но и на другом берегу Евфрата) – в частности, Сирийской демократической армии (СДА).

Новая эпопея может стать сопоставимой с затянувшейся войной в Афганистане, на Ближнем и Среднем Востоке. Там до сих пор так и не появились ни государство Пуштунистан в АФПАКе (так называют регион Афганистана-Пакистана с пуштунским населением), ни Палестинское государство на Святой земле, ни Белуджистан или Курдистан в Иране.

В целом ситуация на Большом Ближнем Востоке напоминает известную русскую пословицу: «Качали, качали (в данном случае нефть. – Л.И.) и снова начали»…