Глава испанской автономии Карлес Пучдемон дал первое после референдума интервью. В нем он сообщил о том, что независимость Каталонии провозгласят «в ближайшие дни». Неожиданное известие. Ранее чиновники каталонского правительства не скупились на заявления о том, что решение о независимости будет объявлено через 48 часов после референдума. Причину задержки Пучдемон внятно и убедительно не объяснил.

Главе Каталонии ответил сам символ единства страны — король Испании Филипп VI, которому по статусу конституционного монарха положено вмешиваться в политику только в самых крайних случаях. Он, также не радуя конкретикой, пообещал, что у государства хватит сил, чтобы обеспечить выполнение закона. Благо, правовых инструментов для борьбы с сепаратистами у властей Испании хватает. Есть 155 статья Конституции страны, позволяющая приостановить полномочия руководства автономии. Эта статья ни разу еще не вводилась в действие, но сейчас как раз такой случай, когда это вполне возможно. Для этого достаточно, чтобы «за» проголосовало абсолютное большинство верхней палаты парламента – Сената, представляющей испанские регионы. А оно, скорее всего, проголосует. Ведь в поддержку Каталонии не готовы открыто выступить даже в Стране Басков, с ее давней и отнюдь не мирной традицией противостояния центральному правительству.

Как бы ни ругали премьер-министра Мариано Рахоя за жесткие действия полицейских, пытавшихся помешать проведению референдума, нельзя не признать, что определенного эффекта он добился. Ставки повышены. Правительство Испании продемонстрировало, что шутки кончились, и отделения Каталонии оно не допустит. Да, миллионы каталонцев, возмущенные тем, что на мирную акцию, каковой был референдум, Мадрид ответил полицейскими дубинками, проголосовали за независимость. Но ведь большинство каталонских избирателей, даже по данным пристрастных местных властей, все-таки осталось дома. Сознательно или нет, они поддержали позицию властей Испании, которые объявили референдум нелегитимным.

Должно быть, Пучдемона и его соратников немало смутила и международная реакция. Перед референдумом они готовы были любое звучащее двусмысленно заявление из Брюсселя трактовать как свидетельство хотя бы нейтрального отношения Евросоюза к референдуму. Так, например, было с интервью главы Еврокомиссии Жан-Клодом Юнкером. В середине сентября он заявил, что ЕС будет «уважать мнение» испанского парламента, если он санкционирует референдум о независимости Каталонии (что, кстати, представляется чем-то из области фантастики). Возрадовались конспирологи, считающие что распад Испании в интересах ведущих стран ЕС – Германии и Франции. А Юнкер потом был вынужден несколько раз разъяснять, что он и Еврокомиссия против референдума о независимости Каталонии.

Собственно, такой же позиция ЕС остается и по сей день. Готовность влезать на стороне Барселоны в конфликт, воспринимаемый как внутрииспанский, ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне не проявили.

В этих условиях Пучдемону, если он действительно нацелился на независимость, остается надежда в основном на ошибки испанских властей, которые еще каким-нибудь неосторожным шагом смогут убедить жителей автономии, что им все-таки не по пути с Мадридом. Если же для руководства Каталонии отделение – это не дело принципа, оно должно искать посредника – короля, церковь, Евросоюз или кого-то еще. Посредник позволит всем участникам каталонской пока еще не трагедии, но явно и не комедии, опустить занавес, сохранив лицо. В этом случае, результаты референдума могут быть заморожены, Каталония получит новые преференции и все, в общем-то, будут довольны – кроме самых убежденных сторонников каталонской независимости.