«Мусорная реформа» напоролась на кампанейщину

Еще никогда прежде тема утилизации мусора не звучала в заявлениях российских властей так часто, как сейчас. Правительство намерено покончить со свалками и перейти на современный способ переработки отходов, но быстро выяснилось, что это не рядовая история из сферы ЖКХ, а системная проблема, которая затрагивает чуть ли не каждого жителя страны. Так что мешает России покончить с мусором?

Тема утилизации мусора стала приобретать государственный масштаб примерно год назад, когда бывший руководитель администрации президента Сергей Иванов стал спецпредставителем главы государства по вопросам природоохранной деятельности, экологии и транспорта. Всего через несколько дней после этого он дал понять, что борьба с мусором станет одним из его главных приоритетов.

«Я буду прикладывать все свои оставшиеся силы для того, чтобы строительство как минимум двух мусороперерабатывающих современных заводов началось в Московской области в 2017 году», – пообещал Иванов.

И вот в конце прошлого года Госдума принимает закон, обязавший регионы до 1 января 2019 года утвердить новые территориальные схемы обращения с отходами, без чего невозможно попрощаться с советским подходом к мусору – свалками. Новая концепция утилизации ТКО (твердых коммунальных отходов) предполагает переход от захоронения мусора к его переработке при укрупнении формата утилизации. То есть вместо многочисленных свалок субъектам Федерации предложено создать точки утилизации мусора, обслуживающие сразу несколько муниципалитетов, и выбрать региональных операторов по обращению с ТКО.

В последние месяцы о проделанной работе отчитались многие субъекты Федерации, но, как показала практика, переход к современным методам утилизации мусора – процесс весьма конфликтный. И нередко конфликты возникают внутри самих административных структур, которые, по идее, должны заниматься утилизацией отходов сообща.

Последняя нашумевшая история из этой серии – ультиматум главы Крыма Сергея Аксенова в адрес руководителей ряда муниципальных образований полуострова. В начале года Аксенов пообещал высыпать мусор перед домами чиновников, которые допускают антисанитарное состояние на своих территориях. Через некоторое время некие активисты привели угрозу в исполнение. В числе пострадавших оказались глава одного из сельских поселений Джанкойского района и заместитель главы администрации города Белогорска, так и не ликвидировавшие несанкционированные свалки.

Не слишком гладко идет и замена свалок мусороперерабатывающими заводами – там, где это вообще началось. Так, еще в прошлом году первый в России автоматизированный сортировочный комплекс (АМСК) по глубокой обработке и обезвреживанию ТКО открылся в Костромской области. Общий объем вложений в предприятие превысил 1,1 млрд рублей – это весьма солидная сумма для депрессивного региона, редко привлекающего внимание крупных инвесторов. Однако быстро выяснилось, что окупаемость «модного» предприятия частично придется финансировать населению через увеличение тарифов на утилизацию мусора. Это при том, что ранее действовавшие свалки (полигоны) никуда не делись.

По словам сопредседателя экологического движения «Во имя жизни», депутата гордумы Костромы Валентины  Ямщиковой, после открытия АМСК платежи увеличились в 2,5 раза – в общей сложности с населения нужно собрать порядка 600 млн рублей. При этом у мусоросортировочного комплекса отсутствует полигон для захоронения ТКО, и оставшиеся после прохождения через него отходы свозятся на свалку «Холм», давно исчерпавшую себя по емкости.

«Проект в Костроме прорекламировали по всей стране, но результатов мы не видим. Природе легче не стало: как возили на свалку отходы, так и возим. А морфологический состав отходов, вывозимых на свалку после прохождения через АМСК, мало чем отличается от первичного их состояния. То есть при выполнении поручения президента по внедрению новых схем утилизации ТКО мы опять наступаем на те же грабли. Никому не интересно, на какую свалку ТКО будут свозить обезвреженные и обработанные отходы, если такое вообще возможно при существующих технологиях. У нас в Костромской области нет ни единой свалки ТКО, соответствующей требованиям СанПиНов и другим законодательным актам», – заявила Ямщикова газете ВЗГЛЯД.

Более всего общественники возмущены тем, что регионы выдавливают их на обочину процесса принятия решений. «До сих пор правительством не выполнено поручение президента о вовлечении общественности в обсуждение планов по размещению объектов утилизации отходов. Территориальные схемы – главный документ «мусорной реформы» – почти во всех регионах не прошли общественное обсуждение. Не выполнено также поручение президента предусмотреть стимулы для вовлечения населения и малого бизнеса в сбор, сортировку и утилизацию отходов», – заявила несколько дней назад сопредседатель ОНФ, председатель комитета Госдумы по экологии и охране окружающей среды Ольга Тимофеева.

«Тревожный тон председателя комитета Госдумы абсолютно понятен, – заявила газете ВЗГЛЯД член совета Экологической вахты по Северному Кавказу Софья Русова. – Не помню, чтобы когда-нибудь так много говорили о вопросах утилизации мусора, как в этом году. На любой экологической конференции, круглом столе или какой-то другой  дискуссии этот вопрос становился самым обсуждаемым, причем на разных уровнях – от простого обывателя до президента. Хотя нам по-прежнему постоянно поступают жалобы от населения о незаконных свалках, иногда просто гигантских размеров».

Например, в конце августа загорелась свалка отходов рядом с трассой Новороссийск – Краснодар, где накоплены огромные объёмы мусора глубиной более 15 метров. «Жители Абинского района Краснодарского края постоянно жаловались на то, что на свалку завозятся огромные объёмы отходов, которые вывозились из многих муниципальных образований, в том числе Сочи, Новороссийска, Анапы. Отходы просто сваливались в большую мусорную гору, которая постоянно росла ввысь и вширь. Каких-либо действенных мер, исключающих возможность её возгорания, при этом не принималось. В результате свалка, по сути, превратилась в пороховую бочку, возгорание которой могло произойти в любой момент, хотя с формальной точки зрения Абинская свалка является легальной», – говорят экологи.

Тем не менее, считает Русова, общественный запрос на решение мусорной проблемы уже привел к определенным подвижкам в законодательстве. Например, с 1 января в России запретили закапывать отходы, в состав которых входят ценные компоненты, такие как лом металлов и ртуть, а в следующем году под этот запрет попадают и другие виды отходов – бумага, картон, шины, покрышки и стекло.

То, что новая система обращения с мусором – это большой шаг в развитии современного общества, признает и Ирина Улезько, генеральный директор Северокавказского института экологического проектирования, участвующего в разработке региональных схем утилизации ТКО. Она скептически относится к заявлению Тимофеевой о том, что «ни одно поручение президента Владимира Путина по итогам заседания Госсовета по вопросу «Об экологическом развитии Российской Федерации в интересах будущих поколений», состоявшегося 27 декабря 2016 года, не выполнено».  

Многие регионы провели и проводят большую работу по улучшению экологической ситуации, особенно те, которые заявляют о развитии туризма – в частности, в Адыгее и Чечне большое внимание уделяется именно сортировке мусора. Однако, по словам Улезько, поправки к федеральному закону «Об отходах производства и потребления» оказались «сырыми» и без дополнительных подзаконных актов реализовать такую глобальную цель, как реформирование системы обращения с ТКО, в обозримой перспективе непросто.

«Когда пишутся «нормативы и директивы», они затрагивают только верхние части проблемы и «рисуют», что должно быть, – поясняет Улезько. – Но при этом не меняется основа – начиная, например, с земельных участков под контейнерами и заканчивая практически невыполнимыми задачами по выделению земли для строительства современных полигонов. Причина банальна: нет таких участков в необходимых масштабах. Земли для полигона должны быть как минимум промышленного назначения (при всех бюрократических сложностях с переводом в нужную категорию земель) и находиться не менее чем за 100 километров от населенных пунктов. Ни один человек не захочет видеть в своем районе полигон. Но если вдруг повезет и участок найдется – это только начало. Далее для проектирования и строительства требуется вложение большого количества денежных средств. Планируется, что  вкладывать их должны коммерческие организации, но ожидаемая прибыльность составит всего 7–13% годовых. Такие показатели непривлекательны для инвесторов».

В том же духе высказывается Ямщикова, по  мнению которой нельзя навязывать всей стране одну и ту же схему утилизации мусора: такой подход чреват кампанейщиной. «Всю эту схему сначала надо было отработать на одной территории, а потом запускать на всю Россию, – считает костромской депутат. – К тому же без раздельного сбора мусора мы не сможем максимально извлекать полезные компоненты для последующей переработки».   

Этот момент намерено форсировать Минприроды РФ, выступившее с инициативой  ввести льготы по оплате услуг ЖКХ для граждан, самостоятельно сортирующих мусор. Осенью министерство намерено внести соответствующий законопроект в Госдуму.

Однако этого мало, полагают экологи, учитывая уже упомянутый фактор низкой рентабельности бизнеса по переработке отходов. Поэтому, говорит Улезько, в ближайшие пять–десять лет ситуация в области сбора и переработки отходов будет определяться, главным образом, тем, приняло ли правительство меры по созданию более благоприятных экономических условий для компаний, работающих в этой сфере. Один из вариантов решения этого вопроса заключается в предоставлении им приоритетного права продажи продукции (так называемых ВМР, вторичных материальных ресурсов) для государственных нужд.