Я помню свою дискуссию с одним своим товарищем по поводу первого «майдана» на Украине и приходу к власти Ющенко. Он очень долго рассказывал мне про то, что «Проект Ющенко» — это проект создания альтернативного центра сборки русских земель. И на фоне той ситуации, которая была тогда в России, он вполне может добиться успеха.

Я что-то ему возражал (помню только аргумент о «масштабе личности», который сводился к тому, что для реализации такого проекта нужен лидер соответствующего масштаба, которым Ющенко даже близко не является), но сегодня эти возражения уже никакого смысла не имеют — этот проект, который действительно обозначили (уж не знаю по чьей инициативе) явно полностью провалился на фоне торжествующей бандеровщины.

Мое отношение к этой самой бандеровщине резко негативное (в том числе и потому, что моя семья происходит из города Могилева-Подольского Винницкой области, в котором, конечно, проблем было меньше, чем в Галиции, но рассказы оттуда доходили), но главное в другом. Дело в том, что бандеровщина — это чисто местный национализм, деревенский. Она, по определению, не может стать базой для развития государства, поскольку пытается свести все жизненные проблемы к масштабу крайне мелкому.

Как показывает исторический опыт, создать что-то новое (а украинского государства в истории не было никогда, если не считать деклараций) можно только на основе «большой» идеи. Плюс — некоторый конструктивный позитив к идеям внешним (и их носителям, кстати), без которого тоже ничего не получается. Именно по этой причине вся северо-восточная Европа была «растянута» между двумя «большими» идеями, католической и православной. Граница эта оказалась достаточно подвижна (сейчас она сильно сдвинута на восток, есть основания считать, что лет через двадцать снова будет сдвинута на запад), но, по крайней мере, понятна ее суть. Либо приоритет личной свободы при отсутствии поддержки государства, либо приоритет общинной справедливости и стабильности при некотором ограничении личной активности. Вот маятник между ними и качается.

Но сделать что-то третье между ними крайне сложно. Еще и потому, что русские и поляки — это ярко выраженные имперские народы. И для любого деревенского паренька (или девушки) этот имперский взгляд, за которым виден весь большой мир, со всеми его потенциальными соблазнами и возможностями, жутко привлекателен. А вот что делать на Украине?

Как я уже говорил, бандеровщина не может стать базой для крупного государства, она основана на местечковой, деревенской основе. Любой человек государственного масштаба неминуемо должен искать «большую» идею — то есть смотреть или на Россию, или на Польшу (в XIX веке место Польши занимала Австро-Венгрия). Что с точки зрения бандеровской массовки является предательством. Соответственно, в Киеве все меньше и меньше государственников (то есть людей, которые хотят строить ДЕРЖАВУ), и все больше тех, кто рассматривает государство лишь как источник пополнения богатств для собственного хуторка.

Более того, в катастрофической беде оказалось новое поколение, которое выросло в последние 25 лет. Дело в том, что им вменили некую достаточно эклектичную модель национального самосознания, которая не только самопротиворечива (поскольку сшита на скорую руку из некоторого количества легенд и мифов), но и совершенно не соответствует историческим реалиям. Которые окрестные страны хорошо знают (хотя и интерпретируют по своему).

Можно спорить, кто убил поляков в Катыни (я твердо убежден, что это сделали немцы, хотя бы потому, что Сталин, если хотел кого наказать, делал это публично — в частности, все поляки, которые участвовали в геноциде пленных красноармейцев в 20-е годы были осуждены и расстреляны без каких-то сложных махинаций), но споры эти основаны на документах и серьезном историческом анализе. А вот все рассказы про разные победы «козацких атаманов» с точки зрения Польши и России — это байки о подвигах очередного «батьки Ангела» на фоне очередной русско-польской войны. И единственный вопрос, который при этом возникает: с какой стороны этот самый «батька» в этот момент брал деньги за временное сотрудничество. И какой конкретно армейский полк его усмирил. Кстати, тогда была и третья сторона: деньги «батька» мог брать и с татар.

Так вот, вмененная молодому поколению на Украине концепция самоидентификации не выдерживает даже самой доброжелательной критики и по этой причине ее носители не могут выходить на мировую арену: их тут же начинают разными способами третировать и унижать. И в результате они вынуждены закрываться, уходить от обсуждения серьезных вопросов и бежать обратно, в свою деревню. Где им лишних вопросов на задают. Напомню, что главной причиной, по которой Рузвельт уступил Сталину в вопросах прибалтийских государств, было то, что этих государств в 1914 году просто не было.

Иными словами, это поколение в принципе потеряло возможность для какой-то реализации не только на мировом, но и даже на региональном уровне. Оно просто не способно предъявить позицию, которую будут готовы более или менее серьезно рассматривать серьезные соседи и место для них возможно только в ситуации острой конфронтации этих самых соседей. И дело здесь не в «имперской традиции» (которая есть у каждого крупного государства, главный носитель этой традиции сегодня США), а в том, что жизнь — это борьба и для того, чтобы в этой борьбе отстоять свое право на существование необходимо предъявлять аргументы. И если это аргументы на деревенском уровне, то и воспринимать их будут соответственно.

Современная молодежь на Украине (если она не сохранила старой, еще советской идентичности) неминуемо будет рассматриваться всеми (и в России, и в Польше, не говоря уже о Западной Европе) как часть некой общей деревенской и дикой общины, включающую в себя африканцев, азиатов и пр., и др. И никакое знание языков тут не поможет — любой человек транслирует свою идентичность колоссальным количеством невербальных сигналов и полное отсутствие аргументов о наличии у тебя за спиной исторически и цивилизационно обоснованного ПРАВА на место в обществе неминуемо выкидывает тебя на обочину цивилизации.

Ну, или, если вспомнить «Лестницу в небо», если ты хочешь получить достойное место на общественной лестнице (пусть даже не самое большое, простое уважаемое), ты должен продемонстрировать, что за тобой есть какая-то властная группировка. Пусть даже внешняя по отношению к конкретному обществу, в конце концов, диаспоры тоже могут играть в политические игры. Но если за тобой никого нет — кто же воспримет тебя всерьез.

Так что получается, что единственное место, где могут преуспеть сегодня молодые украинцы — это США и Канада, где есть более или менее устойчивые украинские (читай — бандеровские) диаспоры. При условии, что там не начнется (а он начнется) сильный кризис. Но в Европе у них шансов нет, ни на западе, ни на востоке. Но что это значит с исторической точки зрения? Это значит, что следующее поколение (которое сейчас только появляется на свет) уже ни в каком варианте не сможет ни возродить, ни сохранить украинское государство! Поскольку оно не получит того самого государственного самосознания, которое у нынешних бандеровцев есть от времен СССР, но которое они не могут транслировать своим детям, поскольку это противоречит национальной идее!

Как это смешно не звучит, что Россия, что Польша, воспитывая на территории Украины имперское сознание, тем самым поддерживало украинскую национально-государственную идею. А вот победа бандеровщины эту идею окончательно убивает — так что лет через 30 тогдашние молодые люди просто не смогут ее хоть как-то интерпретировать, не говоря уже о том, чтобы что-то построить. Как это часто бывает в истории, фанатики своими руками разрушили ту идею, ради которой сражались.