Западу трудно признать гражданской войну на Донбассе
В риторике лидеров нормандской четвёрки это новое слово. Ранее у независимых экспертов доминировало мнение, что главы стран-гарантов выполнения минских соглашений по Украине обладают подлинной информацией своих спецслужб и, несмотря на несовпадающую публичную позицию, знают и понимают реальное положение вещей. Президент Макрон уже шесть недель как получил доступ к данным Разведывательного сообщества Франции. Было время изучить ситуацию.
Тем удивительнее, что глава одной из ведущих стран мира, имеющей особый статус в Совете Безопасности ООН и в международной системе военных отношений, заговорил голосом украинского президента, не пользующегося большим доверием у мировых лидеров. Впрочем, дело не только в этом.
Оценка конфликта на Донбассе всегда была слабым местом «нормандского формата». Лидеры Германии и Франции избегали прямых оценок, таких, например, как признание военного переворота на Украине, что поставило бы их в весьма двусмысленное положение. Потому что именно германский и французский министры иностранных дел своим вмешательством в события на Украине положили начало драматическому конфликту на востоке этой страны.
Кроме прочего, в Берлине и Париже не могли назвать войну на Донбассе гражданской. Такое признание в соответствии с международным законодательством ограничило бы политическую и финансовую поддержку новой киевской власти. К подобному повороту событий Запад был совсем не готов.
С другой стороны при всей своей русофобии Ангела Меркель и Франсуа Олланд не старались возложить на Россию ответственность за войну на Донбассе. Так как это полностью разрушило бы хрупкую конструкцию минских договорённостей. Ведь именно президент России Владимир Путин не только выступил инициатором принятия этого документа, но стал гарантом его исполнения. Больше того, по инициативе Российской Федерации Совет Безопасности ООН своей резолюцией придал минским соглашениям статус международного юридически обязывающего документа.
Меж тем, неконкретность оценок конфликта на Востоке Украины дала возможность президенту Петру Порошенко вольно толковать минские соглашения. У Киева открылась перспектива для широкого политического манёвра, вплоть до демонстративного неисполнения достигнутых договорённостей. Мир это видел. Понемногу стало накапливаться недовольство поведением украинских властей.
Иногда это прорывалось самым неожиданным образом. В начале июня, например, на съезде партии Христианско-демократический союз канцлер Германии Ангела Меркель впервые назвала конфликт на Донбассе гражданской войной. «В восточной Украине идет гражданская война при поддержке России», — процитировала заявление Меркель на съезде ХДС газета Frankfurter Allgemeine. Новую оценку конфликта растиражировали практически все ведущие СМИ Германии.
В Киеве, несмотря на то, что канцлер Германии не обошлась без привычной для неё критики России, новая оценка событий на Востоке Украины вызвала шок. Признание конфликта на Донбассе гражданской войной грозило прекращением кредитования Украины Международным валютным фондом и европейскими финансовыми структурами. Плюс к этому власть в Киеве становилась открытой для обвинений в преступлениях против своего народа.
Как Макрон в Париже суфлировал Порошенко
Так признанная защитница Петра Порошенко Меркель, вольно или не вольно, создала для украинского президента достаточно серьёзные проблемы. Как принято в последнее время, помощь Киеву пришла из-за океана. В середине июня на слушаниях в комитете по иностранным делам Палаты представителей Конгресса госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил, что Соединённые Штаты не удовлетворены прогрессом и выполнением минских соглашений и глубоко озабочены эскалацией и насилием на Донбассе.
Тиллерсон высказал готовность поддержать другой формат урегулирования украинского кризиса, кроме «минского», если такой будет разработан. Вот как об этом передало ТАСС: «Очень возможно, — делился госсекретарь с конгрессменами своим видением выхода из конфликта на Донбассе, — что правительство Украины и правительство России могут прийти к удовлетворительному урегулированию посредством какой-то структуры, отличающейся от «Минска», но достигающей цели, заложенные в «Минске».
За этой риторикой Тиллерсона явно просматривается желание американцев представить войну на Донбассе в виде украинско-российского конфликта. Попутно возложить на Россию ответственность за срыв минских соглашений. Во время разрекламированного в Киеве фотографирования американского и украинского президентов тему эту развивать не стали. Дональд Трамп ограничился словами поддержки Украины, и только.
Главную партию надлежало исполнить новому французскому президенту. К нему и направился вскоре после поездки в Вашингтон Пётр Порошенко. Всё, что прозвучало в Париже, стало не только жалкой копией минских соглашений (три пункта из этого документа Эммануэль Макрон представил, как свои предложения по разрешению конфликта), но, по сути, извратило смысл событий на Донбассе. По недобросовестной версии Макрона, теперь гражданская война на Востоке Украины представляется, как конфликт между Москвой и Киевом. России в нём отведена неблагодарная роль агрессора.
На самом деле, эта словесная эквилибристика вносит только излишнюю нервозность и неопределённость в понимание сути конфликта и ни на шаг не приближает стороны к миру. Путь к нему один — через прямые и ответственные переговоры властей в Киеве с руководителями непризнанных республик. К этому выводу давно уже пришло экспертное сообщество. Оно также признало, что президент Порошенко к прямым переговорам с Донбассом не готов.
Парижская ревизия «Минска» служит, пожалуй, только одному — удовлетворению политических амбиций Эммануэля Макрона. Но здесь случилась промашка. Чтобы понять её, надо вспомнить события последнего времени. Сразу после инаугурации Макрон рванул за границы Франции, демонстрируя всем решительность, дерзость, видение новых планов и перспектив.
В Берлине у Меркель он рисовал будущее Европы, к которому надлежит стремиться всему Старому Свету, и предложил свою стратегию «регулируемой открытости» для внешней торговли. Либеральный экономист, а теперь целый президент Франции, посчитал целесообразным ввести определенный уровень протекционизма по отношению к внешним партнёрам Евросоюза. Да и в самом союзе — приструнить активных восточно-европейцев.
Бундесканцлерин с французским гостем спокойно соглашалась, но благоразумно отстранилась от его авангардных проектов, осадив гостя короткой фразой — «поживём, увидим!» На встрече с президентом США Дональдом Трампом Франция во все глаза смотрела, как Эммануэль Макрон до побелевших пальцев сжимал руку американца, стараясь не уступить ему в напористости. Французы потом много и с удовольствием писали об этом, как о чём-то необыкновенно важном, почти эпохальном.
Позднее Эммануэль Макрон встретился с президентом России Владимиром Путиным. На этой встрече французский президент тоже из кожи лез, чтобы показать, что он готовый политик мирового уровня и с ним можно вести ответственные переговоры. Правда, на заключительной пресс-конференции Макрон сорвался, нахамил журналистам и, отчасти, московскому гостю.
Как бы то ни было, заявку на свою роль в мировой и европейской политике Эммануэль Макрон сделал и, в общем-то, не провалился. Чего не скажешь о его встрече с Петром Порошенко, на которой француз заговорил с чужого голоса, отражая точку зрения не нормандских лидеров, а украинского президента, которого даже в Киеве многие считают фигурой, всецело зависимой от американских кураторов.
Пойдя на поводу у президента Порошенко, Эммануэль Макрон допустил грубую политическую ошибку. Её не объяснить болезнью роста молодого амбициозного политика. Налицо — явная несамостоятельность нового французского президента, его очевидная зависимость от ведущих западных игроков. Чтобы доказать обратное, Макрону теперь придётся начинать всё сначала. И не факт, что у него это получится…