Возвращение проекта «Большого Ближнего Востока». За что расплачивается Катар?

Возвращение проекта «Большого Ближнего Востока»

Аятолла Майк начинает действовать

Визит Дональда Трампа в Саудовскую Аравию и последовавшие за этим события (принятие Сенатом США резолюции о переносе американского посольства в Израиле в Иерусалим; активизация боевых действий с участием американских советников на юге Сирии; разрыв рядом арабских государств дипломатических отношений с Катаром) позволяют говорить о возрождении американского проекта «Большой Ближний Восток» – проекта перекройки политической карты на пространстве от Восточного Средиземноморья до Индостана и от Малой Азии до Красного моря.

Ещё в 2003 году в ООН при поддержке Всемирного банка, правительства США и Европейской комиссии была подготовлена многоуровневая модель переформатирования «Большого Ближнего Востока», но успешной реализации проекта помешала поспешность Барака Обамы и Хиллари Клинтон, поддержавших распространение хаоса «арабской весны» при недостаточном понимании того, какие силы в это втягиваются. В конечном счёте попытки предыдущей американской администрации экспортировать демократию на Ближний Восток разбились о новый подъём ислама и исламизма, а конфессиональная, клановая и племенная рознь не оставила следов от мультикультуралистского мифа.

Значит ли это, что Вашингтон при президенте Трампе решил переиграть недоигранную игру заново? 

К войнам и вооружённым конфликтам в Сирии, Йемене и Ираке добавился кризис вокруг Катара. Кажется, этот маленький эмират оказался, с одной стороны, слишком богатым, с другой – довольно скупым на выплату дани Соединённым Штатам. Кроме того, Катар с 2015 года вёл линию на укрепление отношений с Ираном, а с некоторых пор принимает опосредованное (через Турцию) участие в переговорах в Астане по сирийскому урегулированию. 

Большинство наблюдателей убеждены, что Катар «наказан», прежде всего, за связи с Ираном. Какую роль сыграла в этом «наказании» та часть американского истеблишмента, которая видит в Иране «квинтэссенцию зла», сказать сложно, но, по сути, образ врага у них общий с «Исламским государством», взявшим на себя ответственность за двойной теракт в Тегеране 7 июня.

Ведущие фигуры американской администрации создают сейчас вокруг Ирана такой же напряжённый информационный фон, как вокруг Северной Кореи. По официальной информации Министерства обороны США, помощь Саудовской Аравии, обещанная Трампом во время его визита в Эр-Рияд, будет заключаться в сдерживании Ирана в Йемене. Джим Мэттис по итогам визита в королевство в середине апреля назвал Саудовскую Аравию «одним из лучших партнёров по противодействию терроризму». В тот же день госсекретарь США Рекс Тиллерсон выступил с речью, в которой высказался по адресу Ирана в следующих словах: «Сегодня я хотел бы затронуть тревожные и продолжающиеся провокации Ирана, который экспортирует террор и насилие... Иран является ведущим государственным спонсором терроризма в мире и несет ответственность за усиление многочисленных конфликтов; он подрывает интересы США в таких странах, как Сирия, Йемен, Ирак и Ливан, и продолжает поддерживать атаки против Израиля. Неконтролируемый Иран получает возможность идти по тому же пути, что и Северная Корея…» 

Наконец, директор ЦРУ Майк Помпео, выступая в Центре стратегических и международных исследований в Вашингтоне, отметил «драматическое расширение иранского наступления в регионе после подписания договора с МАГАТЭ», что, по словам Помпео, делает «Иран «угрозой для США и европейских союзников». 

Американские военные аналитики резюмируют политику администрации Трампа в отношении Ирана в следующих тезисах: 1) восстановление альянсов с союзниками Америки в регионе; 2) противодействие экспансионистским и дестабилизирующим усилиям Ирана в Ираке, Сирии, Йемене, Бахрейне и Саудовской Аравии; 3) повторное введение санкций за испытания иранцами ракет и нарушения прав человека; 4) возможный разрыв ядерного соглашения с Ираном после публикации во второй половине июля очередного 90-дневного обзора (президент США должен каждые 90 дней подтверждать конгрессу, что Тегеран выполняет Совместный всеобъемлющий план действий).

Обращает также на себя внимание назначение главой оперативного отдела ЦРУ по Ирану Майкла Д’Андреа по прозвищу Аятолла Майк, ранее занимавшегося охотой на бен Ладена и организацией убийств в Афганистане с помощью беспилотников. В ЦРУ признают Иран «крепким орешком», но намерены продолжать «активные мероприятия». Поскольку новое руководство управления предпочитает силовые операции, то в рамках проекта «Большой Ближний Восток» это может означать как активизацию «спящих» террористических ячеек в иранском Белуджистане, так и подрывные действия на территориях, заселённых курдами (в мае в перестрелке были убиты несколько иранских пограничников). 

Следующее крупное звено – Турция. Неудачу Эрдогана в попытках добиться выдачи из США Фетхуллаха Гюлена и сдержанную публичную реакцию Анкары на демонстративную помощь США сирийским курдам (что равнозначно передаче оружия Рабочей партии Курдистана в Турции) в Белом доме расценили как слабость, связав это с тем, что Турция обескровлена чистками военных после провала попытки переворота в июле прошлого года.

И, пожалуй, самым проблематичным для США звеном проекта «Большой Ближний Восток» остаётся Пакистан. Ядерная держава, ранее находившаяся на положении государства-клиента Соединённых Штатов, нашла в себе силы для перехода к более независимой политике. Китайские инвестиции в проект «Один пояс, один путь», включая постройку китайцами пакистанского глубоководного порта Гвадар на побережье Аравийского моря, а также создание транспортной инфраструктуры на севере Пакистана до границы с КНР, дали Исламабаду возможность скорректировать свой внешнеполитический курс. Вероятно, именно этот фактор – наряду с фактором Ирана – повилял на решение Вашингтона вернуться к опыту расширения американского военного присутствия в Афганистане.

За что расплачивается Катар?

Конец мая и начало июня ознаменовались беспрецедентным кризисом в отношениях между двумя монархиями Персидского залива – Саудовской Аравией и Катаром. 

Тень Каддафи над Персидским заливом

При этом саудитам удалось подключить к антикатарской кампании ряд арабских государств. 5 июня четыре арабских государства – Египет, ОАЭ, Саудовская Аравия и Бахрейн – одновременно объявили о разрыве дипломатических отношений с Катаром, обвинив эмират в поддержке террористических организаций, в частности «Аль-Каиды» и «Исламского государства». Эр-Рияд опубликовал официальное заявление, в котором сказано, что королевство разрывает дипломатические отношения с Катаром, а также прекращает сухопутные, морские и воздушные связи с ним с целью защитить себя от террора. Аналогичные заявления сделали Египет, ОАЭ и Бахрейн. 

Открытому разрыву отношений предшествовала информационная война, развёрнутая телекомпаниями «Аль-Арабийя» и «Скай ньюз Арабийя» против правящей в Катаре семьи. Были продемонстрированы записи разговоров (их подлинность пока неясна) бывшего эмира Хамада бин Халифы, отрекшегося от престола в 2013 году, с Муаммаром Каддафи и бывшим президентом Йемена Али Абдаллой Салехом. Из этих записей следует, что эмир Хамад в 2008 году жаловался Каддафи на саудитов и говорил о своём намерении оторвать от этой геронтократической монархии богатую нефтью провинцию Шаркийя. А в разговоре с президентом Салехом Каддафи убеждал последнего проводить диверсии в тылу саудитов и добиваться возвращения провинций Неджран и Джиззан. Одновременно оба телеканала («Аль-Арабийя» и «Скай ньюз Арабийя») распространили информацию о том, что министр иностранных дел Катара Мухаммед бин Абдель Рахман во время своего последнего визита в Ирак вёл тайные переговоры с командующим спецназом «Кудс» Корпуса стражей исламской революции (КСИР) генералом Касемом Сулеймани. После этого саудовская правительственная газета «Оказ» назвала эмиров Катара «врагами саудовской нации». 

По сути, это объявление войны маленькому, но богатому и очень амбициозному нефтегазовому эмирату. Пока это только холодная война, но кто скажет, что может произойти со временем? 

Чем Катар не угодил могущественному соседу?

На наш взгляд, существуют четыре основные причины кризиса. Во-первых, это соперничество за лидерство в ближневосточном регионе, где Катар опирается на поддержку движения «Братья-мусульмане». Доха приветствовала приход к власти в Каире в 2012 году «Братьев-мусульман» и оказывала им финансовую поддержку, что сильно встревожило Эр-Рияд. Ответной мерой Саудовской Аравии стала поддержка военного переворота, совершенного в июле 2013 года фельдмаршалом Абдель-Фаттахом ас-Сиси. Позже Эр-Рияд предоставил Каиру льготный кредит на укрепление египетской экономики в размере 15 миллиардов долларов. И также поражение «Братьев-мусульман» в Египте явилось одной из причин отречения от власти эмира Хамада бен Халифы и прихода к власти в Дохе более компромиссной фигуры – его сына Тамима бен Хамады.

Ещё одной площадкой катарско-саудовского соперничества стала Сирия. Катарское руководство с начала конфликта в этой стране поддержало «Братьев-мусульман» и связанные с этим движением вооружённые формирования  «Лива ат-тавхид» и «Ахрар аш-Шам». А Саудовская Аравия оказала поддержку боевикам из Сирийской свободной армии (ССА) и созданной в сентябре 2013 года салафитской вооружённой группировке «Джейш аль-ислам» во главе со ставленником Эр-Рияда Захраном Аллюшем. Со временем, однако, Доха стала подпитывать (по крайней мере, на начальном этапе) группировку «Исламское государство», тогда как Саудовская Аравия взяла на обеспечение «Джабхат ан-Нусру».

Вторым фактором катарско-саудовского соперничества является борьба за идеологическое наследие шейха Мухаммеда Абдель Ваххаба, основателя ваххабитского направления в исламе. Правящая в Катаре семья ат-Тани возводит свою генеалогию к Абдель Ваххабу и считает, что именно в Катаре его учение получило адекватное толкование, а саудиты придали ваххабизму черты религиозной нетерпимости, чем дискредитировали его. Кульминацией борьбы за религиозное наследие стало открытое письмо 200 представителей ваххабитского духовенства Саудовской Аравии, включая муфтия Абделя Азиза Ааль аш-Шейха, считающегося прямым потомком Мухаммеда Абделя Ваххаба; в письме выражались сомнения в происхождении правящей в Катаре семьи от Мухаммеда Абделя Ваххаба и требовалось убрать его имя с центральной мечети в Дохе.

В-третьих, имеет место соперничество между правящими семьями аль-Саудов и ат-Тани, уходящее корнями в XIX век. В тот период значительная часть племени Тамим, к которому принадлежит правящая в Катаре семья, была вытеснена саудитами из Неджда на территорию Катарского полуострова. Тем не менее катарские эмиры продолжают поддерживать активные связи со своими саудовскими соплеменниками, финансируют строительство мечетей в районах расселения племени Тамим, поддерживают местных шейхов и даже предоставляют соплеменникам катарское гражданство.

Четвёртым и, пожалуй, определяющим фактором соперничества двух государств является различие в их подходах к Ирану. Об антииранской политике Саудовской Аравии написано достаточно. Наибольшую критику Эр-Рияда вызывают попытки эмира Тамима бин Хамада сблизиться с Тегераном. Эмир Тамим одним из первых поздравил Хасана Роухани с победой на президентских выборах в ИРИ; в письме подчёркивалось, что эмир считает хорошие катарско-иранские отношения важным фактором стабильности в регионе Персидского залива и приложит все силы к их расширению. Через несколько дней после возвращения Дональда Трампа из Эр-Рияда, где 20 мая он выступил с известной речью, на одном из катарских сайтов появилось выступление эмира Тамима (впоследствии, правда, удалённое), которое содержало завуалированную критику Трампа. Эмир Тамим, в частности, сказал, что «Иран представляет собой значительную исламскую и региональную державу и было бы неразумно вступать с ним в конфронтацию». По мнению эмира, «Иран является большой стабилизирующей силой в регионе». 

Сдадут ли американцы старого союзника?

Нынешний виток напряжённости между КСА и Катаром не является первым. В 1992 году имела место так называемая битва Хафус, вызванная нападением частей саудовской армии на катарский полицейский участок в пограничном пункте с целью «отодвинуть» границу между двумя странами. В июне 1995 года в Катаре произошёл верхушечный переворот, который привёл к власти эмира Хамада бин Халифу. В 1996 году Эр-Рияд попыталось свергнуть эмира Хамада, осуществив, по некоторым данным, заброску в Катар саудовских коммандос. Однако американцы, располагающие на территории эмирата крупнейшей на Ближнем Востоке военной базой эль-Удейд, наложили своё вето и не допустили смены власти в Катаре.

Через десять-пятнадцать лет Катар стал основным партнёром США в «арабской весне». Многие выступления протеста в странах Ближнего Востока были подготовлены американскими центрами, базирующимися на территории Катара. Так, в Городе образования в Дохе функционируют занимавшиеся планированием «арабской весны» филиалы RAND Corporation, Института Brookings, Джорджтаунского и Северо-Западного университетов. 

Однако арабские революции с их сотнями тысяч погибших, разгулом терроризма, наплывом беженцев в страны Европы не привели к установлению нужных американцам режимов. И с приходом новой администрации Вашингтон решил «поменять тренд», перейдя от «арабской революции» к «арабской контрреволюции», лидером которой, как показал недавний вояж Дональда Трампа, должна выступить Саудовская Аравия. Не исключено, что Катар может стать козлом отпущения и жертвой в этой политической игре.

У руководства Катара остаются три варианта поведения. Первым вариантом является полная капитуляция перед Эр-Риядом, включая сворачивание отношений с Ираном и присоединение к «арабской НАТО». Такая капитуляция означала бы и отказ от поддержки «Братьев-мусульмане», что сведёт на нет амбициозные планы Дохи. Второй вариант – поездка эмира Тамима в Вашингтон на поклон к Дональду Трампу. В этом случае, помимо удовлетворения политических требований Вашингтона, понадобится солидный бакшиш американскому президенту. Третьим вариантом является полный разрыв с Эр-Риядом и сближение в той или иной форме с Ираном, Сирией и Ираком, что маловероятно, пока на территории эмирата расположена крупнейшая американская военная база эль-Удейд.