Первый тур президентских выборов во Франции в зеркале оценок западных экспертов

Первый тур президентских выборов во Франции в зеркале оценок западных экспертов

По итогам прошедшего 23 апреля голосования во второй тур президентских выборов во Франции вышли лидер движения «На марше!» Эмманюэль Макрон, получивший 24% голосов избирателей, и председатель партии «Национальный фронт» Марин Ле Пен (21,3%). Два других кандидата, набравшие сопоставимое число голосов - правоцентрист Франсуа Фийон (19,9%) и леворадикал  Жан-Люк Меланшон (19,64%) - во второй тур не прошли, как и социалист Бенуа Амон с 6,3%. За все эти голоса и развернется борьба не на жизнь, а на смерть: речь идет об избрании не столько главы государства, сколько идеологического вектора Франции в либерал-глобалистской системе координат.   

«Франция находится на пороге новой эры»

«Выбор следующего президента Франции будет иметь серьезные последствия для страны, для Европы и для западного либерального порядка, - полагает главный редактор бюллетеня «Стратегическая Европа» европейского отделения Фонда Карнеги Джуди Демпси. -  Франция находится на пороге новой эры». Макрон, убеждена эксперт, «хочет, чтобы Франция вновь обрела свое место в Европе и мире» через укрепление ЕС и франко-германского союза, тогда как «президентство Ле Пен ослабит Францию и, возможно, подпишет смертный приговор ЕС».

Симпатии автора, безусловно, на стороне Макрона - ставленника либерально-глобалистских сил, из последних сил верящих в светлое будущее ЕС, до полусмерти перепуганных победой Дональда Трампа на президентских выборах в США и исполненных намерений любой ценой не допустить повторения подобного сценария во Франции. Впрочем, ни в одной из ведущих западных «фабрик мысли» мы не найдем ни одного аналитика, симпатизирующего или хотя бы нейтрального по отношению к Марин Ле Пен. И это единство мнений на фоне результатов первого тура отдает как минимум предвзятостью.

Попытки местных аналитиков объяснить, почему победа Макрона стала бы благом для Франции, иллюстрируют, насколько либеральная французская элита далека от осознания истинных причин кризиса, охватившего страну. Перечисляя проблемы своего государства - слабая экономика (уровень безработицы достигает 10%), «конфликтные отношения с собственной историей и ее ролью в эпоху глобализации», утрата доверия к политическим лидерам со стороны народа - сотрудники Института Монтеня делают вывод, что по всем этим причинам Франция воспринимается как «слабое звено» Европы, и «в этом контексте избрание Фийона или Макрона было бы хорошей новостью для Франции - оба кандидата готовы провести глубокие реформы, несмотря на различия в их методах». Необходимые реформы, по мнению авторов, сводятся к внесению изменений в трудовое и налоговое законодательство. О принципиально более важной проблеме обеспечения безопасности и национальной идентичности Франции эти аналитики вообще не упоминают.

В Америке предпочитают выражаться гораздо более жестко. Обозреватель The Washington Post Энн Аппельбаум отнюдь не скрывает идеологической неприязни к Марин Ле Пен. Справедливо (в отличии от экспертов Института Монтеня) отмечая, что различия между двумя кандидатами лежат вовсе не в сфере экономики, она называет Ле Пен «национал-социалисткой», а ее «важнейшим внешнеполитическим союзником» - разумеется, Владимира Путина, «на чьи деньги финансируется ее кампания».

Стиль «евросоюзника» Макрона, по мнению Аппельбаум, напоминает «молодого Тони Блэра». При этом обозреватель не исключает «случайную» победу Ле Пен во втором туре (большинство экспертов предпочитает воздерживаться от прогнозов). В ответ на призыв Ле Пен к французам-«патриотам» (кавычки автора - прим. ред.) поддержать ее во втором туре, «Макрону сейчас необходимо определить новые формы патриотизма и новые формы солидарности для тех во Франции, кто хочет оставаться французами, но обнять при этом весь мир».

Аппельбаум вторит другому обозревателю The Washington Post, старшему научному сотруднику по международной экономике Совета по международным отношениям, автору книги об Алане Гринспене Себастиану Маллаби. «Франция была колыбелью западного Просвещения, - напоминает он. - Теперь она грозит превратиться в зрелище декадентского распада». И все это из-за приверженности французского избирателя крайне левым (Меланшон) и правым (Ле Пен) кандидатам, стоящим на позициях введения максимальной налоговой ставки, «исламофобии, русофилии, отрицании холокоста, подрыва НАТО и травматического распада европейского политического и валютного союза». «К счастью (можно выдохнуть - прим. ред.), Франция выбирает своих президентов в несколько этапов, так что еще не все потеряно», - успокаивает автор. Правда, спокойствие придет лишь в случае выхода во второй тур Макрона (и это удалось - прим. ред.), которому будут противостоять разного рода сумасшедшие. «Самая сильная» из них - естественно, Ле Пен.

Британский BrExit и усиление националистических тенденций во Франции, хотя и обусловлены разными причинами (движущей силой изменений стали, в первом случае, консервативные пожилые, а во втором - молодые безработные избиратели (1)) - звенья одной цепи, полагает Маллаби. «В более широком смысле, происходящее в обеих странах указывает на неустойчивое состояние европейской политики, - констатирует он. - Элиты не в почете. Мизерные прибыли не распределяются справедливо. Террористические нападения добавляют яда в колодец. …После Франции будет  Италия. Как долго все это будет держаться?»

«Такие люди, как Себастиан Маллаби, похоже, понятия не имеют, почему люди проголосовали так, как они это сделали, и что это происходит, чтобы оградить себя от произвола наднациональной организации, - прокомментировал этот текст один из читателей. - Разве ему как американцу понравилось бы, если бы его страна подчинялась управлению никем не избранных и неадекватных бюрократов, располагающихся, скажем, в Канаде? Не думаю». Однако г-на Маллаби как представителя этого самого либерал-глобалистского бюрократического класса (в широком смысле) вряд ли волнует мнение рядового патриота-националиста. 

Обозреватель The New York Times Майкл Гудвин гораздо ближе к истине, объясняя столь неприятный либерально-глобалистским элитам успех BrExit, Трампа, а теперь еще и Марин Ле Пен нежеланием местных властей обратить внимание на давние и законные жалобы своих граждан. «Политкорректно» отказываясь решать проблемы занятости, иммиграции и терроризма, правительства Великобритании, США и Франции спровоцировали «революцию избирателей» и должны винить в этом исключительно самих себя. Перечислив последние теракты во Франции и количество их жертв, Гудвин замечает: «В Европе, как и в Америке, политическая корректность убивает».

Отметим, Макрон, в отличие от Ле Пен, не намерен наводить порядок в миграционной сфере (во всяком случае, он не делает на этом акцента), а значит, решать проблему безопасности. Между тем именно этого - обеспечения безопасности - требуют читатели всех этих материалов. Вот один из типичных комментариев: «Я видел, что несет иммиграция - это ужасно. Я не хочу, чтобы Франция закончила как Германия, куда ворвались тысячи беженцев, круша все на своем пути. Франция уже пережила множество террористических атак за последние десять лет, и это еще не конец. Я рекомендую голосовать за Ле Пен, как я хочу безопасности в моей стране. Я не хочу жить в этом борделе. Я не хочу, чтобы моя страна была завоевана изнутри. Я думаю, что президент Трамп знает истинную ситуацию в Европе, вот почему я могу понять его желание возвести «стены» вокруг Соединенных Штатов Америки из-за нелегальной иммиграции. Я хотел бы пойти по пути американцев, и Марин Ле Пен также желает изолировать Францию». 

«Стокгольмский синдром» Макрона относительно исламистского радикализма отмечает и старший научный сотрудник консервативного Фонда «Наследие» Майк Гонсалес. Он называет президентские выборы во Франции противостоянием кандидатов с противоположных концов новой идеологической линии фронта - национализма и глобализма. Отмечая схожесть Марин Ле Пен со стилем Трампа, Гонсалес также подчеркивает ее близость к президенту Владимиру Путину, от которого американский лидер «сейчас предпочитает держать дистанцию». Эмманюэль Макрон, по мнению аналитика, действует в стиле Ангелы Меркель. «Нет никаких сомнений, что, выбрав именно этих двух кандидатов, французские избиратели оскорбили свой политический истеблишмент», - считает Гонсалес, сравнивая голосование с брошенным в комнату элиты коктейлем Молотова.

Западное аналитическое сообщество с тревогой ожидает второго тура. Все понимают, что ставки очень высоки. «Евроскептическая и антинатовская риторика, которую пропагандируют некоторые кандидаты, могут легко положить конец Европе, какой мы ее знаем, - предупреждает эксперт Американского института предпринимательства Далибор Рохач. - И даже если выборы закончатся триумфом Макрона, он вполне может скатиться к обычной схеме невыполнимых обещаний. Если это произойдет, злобный авторитарный популизм и левого, и правого толка вернется в ближайшие же пять лет, к тому же в еще больших масштабах».

Второй тур: «Ле Пен придется тяжело, но шансы есть»

Второй тур выборов, в результате которого Франция обретет нового президента, состоится 7 мая. «Марин Ле Пен придется довольно тяжело, хотя шансы у нее есть, - заметил Кавказскому геополитическому клубу член Совета Ассоциации политических экспертов и консультантов политолог Владимир Горюнов. - Вряд ли за Макрона будут массово голосовать избиратели других кандидатов, даже несмотря на то, что проигравшие, например, Франсуа Фийон, призвали своих сторонников сделать это. Можно предположить, что большая часть сторонников Фийона просто не придет на выборы (явка во втором туре будет меньше, чем в первом), а немалая часть пришедших проголосует за Ле Пен, которая увеличит свой результат за счет этих правых избирателей. Голоса Бенуа Амона также частично будут отданы Ле Пен, многие же просто не придут. Голоса Меланшона распределятся между Ле Пен и Макроном с преимуществом в пользу последнего, однако немалая часть также будет потеряна за счет неявки.

Если бы Ле Пен вышла во второй тур с Фийоном, можно было бы однозначно прогнозировать ее проигрыш. Сейчас ситуация далеко не так однозначна. За Ле Пен активно голосовала молодежь, которая, в отличие от избирателей проигравших кандидатов, так же консолидированно придет и на второй тур. Прогнозы, что голоса во втором туре разделятся в условном соотношении 66% (за Макрона) к 33% (за Ле Пен) - безусловно, не отражают реальность. Разрыв между претендентами на высший государственный пост будет значительно меньше. Однако если победу одержит Макрон, это будет означать только то, что французское общество еще не созрело до осознания необходимости решительных перемен. И это не должно удивлять - ведь в целом европейское общество гораздо более либерально, чем американское, а сфера образования и массовых коммуникаций захвачена либерал-глобалистами практически на все сто процентов».

Яна Амелина, по материалам: Кавказский геополитический клуб

Примечания:

(1) В том же издании публикуется огромный репортаж из Франции, из которого следует, что основной мотив, по которому молодежь намерена голосовать за Марин Ле Пен - неприятие неконтролируемой миграции, страх утраты национальной самобытности и желание навести жесткий порядок в обеих сферах. См.: Griff Witte, James McAuley. A youth revolt in France boosts the far right. The Washington Post, 19 апреля 2017 г.