Многие в Вашингтоне полагают, что эта стратегия верна. Они утверждают, что террористы — по сути своей зло и их надо уничтожить по всей планете. В случае ИГ* и президент Барак Обама, и президент Дональд Трамп настаивали, что единственный способ разобраться с этой группировкой — силой стереть их с лица земли.
В то же время многие в Вашингтоне признают, что эта стратегия никогда не положит конец терроризму. Они приводят различные факторы, которые обеспечивают рост терроризма, в том числе ненависть, вызываемую репрессивными режимами, то, что некоторые страны поддерживают терроризм, и общее чувство отчаяния, испытываемое многими людьми по всему миру. Пока мы не обратимся к этим факторам, утверждают они, терроризм будет оставаться проблемой.
А пока продолжается дискуссия, администрация Трампа усиливает глобальную войну с терроризмом. В своем подходе администрация следует стратегии бесконечной войны, в которой ничего не делает для обращения к причинам терроризма.
Проблема иракского правительства
Задолго до того, как администрация Трампа заняла свои места, официальные представители США уже определили многие факторы, заставляющие людей обратиться к терроризму. Например, они знали, что столкнулись с особой проблемой иракского правительства. Несмотря на то, что они постоянно расхваливают иракское правительство как сильного партнёра в глобальной войне с терроризмом, они понимают, что поддерживают религиозный режим, которые создал глубочайший раскол в иракском обществе, заставив многих иракцев обратиться к терроризму.
Проблемы начались в первые годы войны в Ираке, когда американские официальные лица поддержали репрессивный и религиозный режим шиитского лидера Нури аль-Малики. В разгар религиозной борьбы в стране с 2006-го по 2008-й год Малики развернул кампанию этнических чисток против суннитского меньшинства населения страны.
Правление «железной рукой» Малики имело значительные последствия для глобальной войны с терроризмом. Как теперь признают различные официальные лица, многие иракцы, ушедшие в аль-Каиду* и ИГ во многом оказались мотивированы страхом и ненавистью к правительству Малики.
«В Ираке именно глубоко религиозное, коррумпированное и жестокое правление премьер-министра Малики подвигло многих суннитов поддержать рост ИГИЛ*, как террористической группировки, методично расширяющей свою опору», признала представитель США в ООН Саманта Пауэр в июне 2016 года.
Позже в том же году представитель Госдепартамента Том Малиновски сделал такой же вывод. Иракское правительство «настолько жестоко обращалось с суннитским населением, что некоторые боялись собственной армии и полиции больше, чем людей с чёрными флагами, которые пришли в их города в 2014 году», объяснял Малиновски.
Чтобы справиться с ситуацией администрация Обамы срежиссировала отстранение Малики с поста в августе 2014 года, заменив его получившим образование в Британии Хайдером Аль-Абади. Но чиновники знали, что Абади не менее религиозен, чем Малики.
Несколькими годами ранее американские дипломаты в Ираке описывали Абади как «близкого союзника Малики и его доверенное лицо». На самом деле дипломаты отметили, что Абади шутил с ними, мол, критики правы в обвинениях, что в иракском правительстве «полным-полно преступников и бандитов».
Иными словами, официальные американские лица понимали, что они ничего не делают с главной проблемой в Ираке. Хотя они и вынудили Малики уйти, но заменили на другого религиозного лидера. «Сунниты в Ираке зачастую считают своё правительство самой большой угрозой», сообщала «Нью-Йорк Таймс».
Генерал-лейтенант Стивен Таунсенд, который ныне контролирует военные операции против ИГ, недавно указал на всё ту же основную проблему. Пока иракское правительство не станет более инклюзивным, объяснял Таунсенд, «у вас всегда будет лишённое гражданских прав население, которое всегда ищет, кто будет представлять их интересы лучше, чем те, кто ныне управляет их жизнью».
Короче говоря, официальные лица США признают, что поддерживают правительство, которое многие иракцы считают большой угрозой. И пока они поддерживают режим, они знают, что лишённые гражданских прав иракцы будут продолжать искать альтернативу, хоть то же ИГ.
Проблемы с союзниками
Пока официальные лица США, зная обо всём этом, поддерживали правительство, вынуждающее лишённых гражданских прав иракцев рассматривать ИГ как меньшее из двух зол, перед ними встала ещё более серьёзная проблема. По всему Ближнему Востоку некоторые их ближайшие союзники поддерживают террористов.
Дональд Трамп, обратившийся к этой проблема в книге 2011 года издания «Пора стать жёстче», выделил одного из ближайших союзников США в регионе, как сторонника терроризма. Только «взгляните на Саудовскую Аравию», писал Трамп. «Крупнейший в мире спонсор терроризма».
В Вашингтоне у многих представителей властных структур есть похожие обеспокоенности. В августе 2014 года Хиллари Клинтон направила электронное письмо Джону Подеста, в котором отмечалось, что и Катар, и Саудовская Аравия «обеспечивают тайную финансовую и логистическую поддержку ИГИЛ* и другим радикальным суннитским группировкам в регионе».
Позже в 2014 году вице-президент Джо Байден также подтвердил, что различные союзники США «влили сотни миллионов долларов и тысячи тонн вооружений» в руки террористов. И только теперь, добавил Байден, «все очнулись, поскольку эта организация стала называться ИГИЛ».
Совсем недавно другие официальные лица отметили, что союзники США всё ёще играют свою роль в поддержке терроризма. Тим Рёмер, работавший в Комиссии по событиям 9/11, в мае прошлого года проинформировал комитет Конгресса, что «саудовское общество продолжает обеспечивать тревожащее количество рекрутов и сторонников террористических группировок по всему миру». В действительности саудовское общество продолжает «экспортировать экстремизм, финансировать радикальную идеологию террористических группировок и поставлять поток джихадистов по всему миру», отмечал Рёмер.
В конечном счете, официальные лица США по большей части согласились, что некоторые их из близких союзников на Ближнем Востоке оказывают поддержку террористам.
Проблема безысходности
В то же время руководители США полагают, что за проблемой терроризма скрываются более фундаментальные проблемы. Поскольку многие люди в мире борются за надежды и возможности во всё более сложных условиях, официальные лица США признают, что угнетённые будут сопротивляться угнетению, иногда обращаясь к терроризму.
Джон Керри, который часто говорил о проблеме терроризма пока был Госсекретарём, часто поднимал именно этот вопрос. В мае 2016 года, например, Керри отмечал, что «некоторые люди становятся террористами потому, что у них возникает проблема поиска смысла жизни или экономических возможностей в повседневной жизни — поскольку они глубоко разочарованы».
Несколькими месяцами позже Керри отмечал, что большая доля проблем исходит от коррумпированного правительства. Общество, «которое управляется, руководится, контролируется коррупцией — это общество людей разочарует», сказал Керри. «Это общество, где будущему каждого гражданина не даётся равных возможностей, у людей украденных, что и делает их потенциальными экстремистами или террористами, готовыми пойти за вербовщиками».
Командующий Объединённым командованием вооружённых сил США в зоне Африки генерал Томас Д. Уолдхаузер ранее в этом году утверждал, что то же самое применимо к террористическим группировкам в Африке. Конечно, «мы могли бы сегодня же покончить с ИГИЛ и Боко Харам, но к концу недели, скажем так, их ряды были бы восстановлены», заметил Уолдхаузер. Причина, как он объяснил, в том, что брошенные на произвол судьбы люди продолжат обращаться к этим группировкам, поскольку у них нет альтернативы».
«Многие люди, особенно носящие форму, сказали — сейчас мы не можем устилать свой путь к победе трупами», заявил Уолдхаузер.
Несмотря на понимание этих основных проблем, официальные лица США ничего не делают в этом направлении. Хотя они осознают, что терроризм останется проблемой до тех пор, пока они не смогут справиться с вызывающим его причинами, вроде своей же поддержки репрессивных режимов, собственных союзов со странами, поддерживающими терроризм, и проблем безнадёжности и отчаяния, они будут продолжать действовать по принципу, что смогут выстлать трупами свой путь к победе.
В грядущие годы США «объединят цивилизованный мир против радикального исламского терроризма, который мы полностью сотрём с лица земли», пообещал президент Трамп.
Несомненно, двигаясь вперед, руководители США собираются придерживаться своей основной стратегии, то есть продолжать убивать террористов. Этими действиями они продолжают бесконечный цикл насилия, что никогда не решит проблемы терроризма.
Примечание:
* — группировки, запрещённые в РФ.
Когда правда становится неуместной, остаётся лишь сила
- Автор: Дэвид МакКензи
Общество, которое не очень заботит политика, будет больше озабочено полицией. Ничто не может проиллюстрировать это лучше, чем недавний опыт Дэвида Мензеса из The Rebel, сделавшего репортаж с собрания Ассоциации консервативных избирательных округов в Кинг-Во, на северо-западе от Торонто.
Когда буква закона больше не уважается предполагаемой элитой организации, остаётся лишь сила закона. Поскольку процесс прекращается, то маленький человек уступает. Вот так всё и работает.
Иначе говоря: общество, которое меньше заботит правда, больше тревожится о силе. Мы повсюду видим эти универсальные взаимоотношения. Мы живём в культуре, склонной мошенничать, но жаждущей похвал. Мы радостно лжём и обманываем ради славы — это всего лишь один из способов сказать, что мы с радостью обменяем правду на силу.
Подумайте о мириадах способов, которыми продаются фантазии в надежде на известность. Мы и глазом не моргнём при виде тех недостойных рекламных объявлений в сети, говорящих нам, что какая-то местная блондинка-деревенщина теперь получает $8 000 в неделю. Картинки, вероятно, не лгут — она же сейчас устраивает вечеринку на собственном частном самолёте. И что удивительно, она из родного города всех и каждого!
Где правда неважно, там остается лишь сила. У этой тенденции много лиц. Общество, которое больше не волнует принцип беспристрастности, всё больше оказывается заинтересованным в пропаганде. А что такое пропаганда, как не желание большего влияния и власти?
Значит, во времена, когда правда не так важна, пристрастность имеет большее значение. Больше значения имеют кланы и принадлежность к ним.
Похоже на нас.
Общество, которое больше волнует не правда, а политический имидж. Это мы, точно.
Недавно ирландская группа исследователей публично заявила, что в ставшем печально известным судебном процессе американского врача Кермита Госнелла (акушер из Филадельфии, сторонник абортов, осуждённый за множественные случаи детоубийств) обвинители выдвинули против него обвинения лишь в восьми эпизодах из опасений, что ежегодный уровень убийств в Пенсильвании может быть существенно искажён, если будут рассматриваться все эпизоды.
Иногда правда причиняет боль. Но, если вы ещё не заметили, в культуре ныне более доминируют субъективные чувства, чем объективные размышления. Значит, правду ненавидят, когда она причиняет боль.
В восприятии Майерса-Бриггса всё больше выглядит так, словно все способные думать ушли на пенсию, не оставив ничего, кроме способных чувствовать, которые и доминируют в культуре. Доктор Джордан Петерсон, заметное исключение — известный канадский пример того, что происходит, когда думающий человек мыслит вне зависимости от того, как воспринимает культура. Вокруг Петерсона обыкновенно витает инстинктивное возмущение — но логически он никогда не проигрывает в дебатах. Его студенты-выпускники лишены исследовательских грантов — не из-за низкокачественных исследований, а скорее из-за силового использования финансового влияния. Кто-то оказался обижен.
А когда правда становится весьма обидной, всё, что остается — сила.
По иронии судьбы, в обществе, которое считает, что правда никогда не должна причинять боль, обычно отсутствует эмоциональная взрослость. Это подростковое общество. Более того, культуру, которую не волнует правда, также не волнуют и принципы. Новостные передачи скорее сентиментальны, чем предметны. В какой-то момент подобное общество больше не заботят и определения. Оно скажет, что имеет меньшее значение, что такое исламофобия, а большее — то, что она нас возмущает.
Подобная культура к тому же полагает, что лучше то, что мы можем истолковать закон, чем передать его истинное, первоначальное значение. Соответственно, подобная «либеральная» культура будет презирать Антонина Скалиа и искать возможность отвергнуть Нила Горсача.
Кроме того, общество, которое меньше волнует правда, не затрудняет себя утверждениями от лица истины. Оно всё более считает систему правосудия слишком состязательной, а парламентскую систему — сбивающей с толку и безвкусной. Возможно, потому-то лидер либералов в Сенате Питер Хардер, размышляя об идеалах, думает, что закрытое собрание организованной опппозиции наносит ущерб политике Сената.
На самом деле, он прав лишь частично. По сути, организованная оппозиция никоим образом не наносит ущерба поискам истины. Однако, вполне предсказуемо, что организованная оппозиция нежелательна для власти.
И есть ещё одна странность в том времени, в котором мы живём. Поскольку университеты меньше обсуждали философию и теологию, они стали более одержимы вопросом власти. Моральный авторитет был отвергнут, освистан и даже принижен враждебными теориями и обвинениями в «привилегированности». Вдохновленная марксистами ярость вполне ощутима и даже предсказуема, поскольку проблема во власти, а не в правде.
Исторически, зависть и политический гнев однажды привели человека на крест. Его цель, как сказал он Понтию Пилату, состояла в том, чтобы «свидетельствовать истину». Пилата не волновало истина, и это ещё слабо сказано. Однако вскоре после он сказал Христу: «Ты понимаешь, что у меня достаточно власти, чтобы тебя освободить или распять?»
Конечно, Понтий. В несовершенном Римском мире имел значение Цезарь, а не Сократ.
Власть в целом будет пытаться убить правду — всегда, вплоть до того, кто сказал «Истина — это я».
Это отрезвляющий политический принцип, его очень даже стоит запомнить.
И по сей день очень даже стоит отвергать.