Армения. Операция «преемник»

27 апреля начнёт работу парламент Армении шестого созыва. Законодательный орган республики впервые соберётся в новом качестве — источника формирования правительства в условиях близящегося к завершению перехода от полупрезидентской к парламентской системе правления.

До сложения с себя полномочий президента в 2018 году нынешний глава государства Серж Саргсян сохранит право назначать силовых министров, принимать по своему усмотрению другие кадровые решения относительно работы правительства. Таким образом, до полного транзита к парламентской демократии предстоит ещё примерно год.

Президент Армении Серж Саргсян (справа) и министр обороны Виген Саркисян.

В 2018-м на место Саргсяна придёт «номинальный» глава государства, избираемый парламентом. На первую роль в иерархии власти выдвигается премьер-министр, который согласно принятым в декабре 2015 года изменениям в конституцию, будет, в частности, «определять основные направления (внутренний и внешней) политики», возглавлять Совет безопасности (ст. 152 Основного закона) и осуществлять полномочия верховного главнокомандующего в военное время (ст. 155).

Парламентские выборы прошли, по их итогам внутри правящей Республиканской партии (РПА), председателем которой по совместительству является действующий президент, ощущается большое воодушевление. Установка главного республиканца о получении в новом парламенте как минимум 55% мест (об этом EADaily ещё за неделю до выборов 2 апреля сообщило своим читателям) выполнена, что называется, с «ювелирной точностью». Из 105 депутатских кресел 58, ровно 55%, отходят РПА. Всё остальное — детали, включая и вопрос формирования с партией «Дашнакцутюн», получившей 7 мандатов, новой коалиции.

Куда актуальнее сейчас для республиканцев два других вопроса. Первый — нахождение оптимальной внутривластной конфигурации с прицелом на перспективу 2018 года. Может показаться, что здесь у них нет особых проблем. Премьером остаётся Карен Карапетян, и именно он, как подсказывает логика предыдущих действий властей, через год получит прерогативу определять внутреннюю и внешнюю политику закавказской страны. Увы, это далеко не так.

В недрах РПА ныне царят не только приподнятые настроения по поводу «блестяще» выполненной предвыборной установки президента. Здесь набирает обороты процесс подготовки к значительным кадровым перестановкам внутри бюрократического аппарата, заточенного отнюдь не под фигуру Карапетяна на премьерском посту в следующем году.

Отсюда становится важным второй вопрос во внутриполитической повестке Армении, во многом производный от первого. Стало отчётливо проговариваться слово «преемник», коим вовсе не обязательно должен стать нынешний премьер. На этот счёт у самой влиятельной в окружении президента Саргсяна группировки есть своё особое мнение. Эту часть бюрократической элиты принято относить к «молодому» поколению армянских политиков и политтехнологов во власти.

Хотя многим из них уже перевалило за сорок лет. Это главная опора президента и возглавляемой им РПА, прежде всего, на информационном поле республики. Опора на местный «политический» ресурс у Саргсяна остаётся прежней, в чём можно было убедиться по итогам прошедших «покупных» (имела место широкомасштабная, если не сказать, тотальная скупка голосов избирателей) парламентских выборов — армянская олигархия и только она. Впрочем, это сейчас уже мало кому интересно. Имеем то, что имеем, и «молодая гвардия» в президентской администрации старается сконцентрироваться на «перспективе-2018».

Сохраняющееся присутствие в новом парламенте представителей крупной армянской буржуазии, помимо других явных и косвенных признаков, подсказывает, что, как и будущему президенту, парламенту 6-го и последующих созывов отводится «церемониальная» роль. Пульс власти, эпицентр принятия политических решений переносится в кабинет министров и будет олицетворяться премьером. А перемещение «центра тяжести» в иерархии власти с Баграмяна 26 (адрес президентской администрации) на Площадь Республики, где заседает правительство, диктует соответствующие настроения в высших слоях бюрократического аппарата.

Уже в эти дни отчётливо проступает тренд движения кадров из парламента в правительство. В подобной внутривластной динамике перетока функционеров из одного органа власти в другой напрашиваются интересные наблюдения. До апрельских выборов за счёт рекрутированных от РПА из правительства в партийный парламентский список перспективных кадров удалось значительно «омолодить» лицо правящей партии, вдохнуть в неё свежие силы.

Ныне намечается обратная тенденция — «перспективная молодёжь» из Национального собрания перебрасывается на фронт работы в правительство. Причём командируется в исполнительный орган власти не просто так, а с прицелом под конкретные задачи, опять-таки заточенные под «перспективу-2018». К примеру, недавно стало известно о переходе в Минобороны, на посты замминистров двух видных функционеров РПА в парламенте. Степень востребованности в свежих силах со стороны президентской администрации сейчас высока, особенно в период стартовавшей загодя расстановки «нужных людей на нужные места».

Лидером армянских «молодогвардейцев» является и, по всей видимости, продолжит им оставаться на неопределённо длительное время Виген Саркисян, бывший глава администрации президента, в предвыборный политический сезон возглавивший оборонное ведомство страны. Он искуссный администратор, несомненно, интеллектуал во власти.

Показал себя в меру «прозападным» представителем армянской политической элиты, при этом занимающим абсолютно лояльную позицию по отношению к России. Иного и быть не могло, когда в Армении принимается решение о назначении министра обороны. Нельзя сказать, что Виген Саркисян уже «вошебник», но и относить его в разряд тех, кто «только учится» решительно не приходится.

Другая главная кандидатура в рамках операции «преемник» — премьер-министр Карапетян. Он в чём-то проигрывает своему «подчинённому» (министр обороны пребывает под непосредственным началом президента-главнокомандующего, и эта субординация во власти сохранится до 2018 года), но в отдельных вопросах опережает своего потенциального конкурента. Например, по части лучшей узнаваемости со стороны армянской общественности, своего лучшего «общественно-политического резюме».

Рейтинг Карапетяна сейчас высок при всём сохраняющемся у армянского избирателя негативе к властям. За Вигеном Саркисяном такой мощный ресурс, как определение погоды на информационном поле республики, что обещает, при интенсивной работе соответствующих структур, разгон и его рейтинга до необходимого уровня. Но, конечно, не это будет определять выбор Сержем Саргсяном «преемника».

Карапетян мог бы стать продолжателем «карабахской традиции» в высших эшелонах власти Армении, будучи как Саргсян и его предшественник Роберт Кочарян выходцем из непризнанной Нагорно-Карабахской Республики. Президента и премьера также связывает прошлый опыт доверительного сотрудничества друг с другом ещё в начальной точке восхождения Саргсяна на политический олимп и выдвижения Карапетяна на первые позиции в представляющей для республики стратегическую значимость газовой отрасли. Глава правительства к тому же успел обзавестись связями в Москве, где он несколько лет (2011−2015) занимал высокие должности в системе «Газпрома».

Карапетян был срочно «запрошен» из российской столицы для выравнивания катастрофически низкого рейтинга власти перед ответственными парламентскими выборами. С его именем ассоциируется существенная коррекция имиджа партии власти, подача его избирателю в реформистском стиле, внесение системных изменений в государственное уравление, о чём прошлой осенью объявил сам президент.

Одним словом, Карапетян явно добавил оптимизма в предвыборные перспективы РПА. На фоне предыдущего состава правительства во главе одиозной фигуры Овика Абрамяна Карапетян выглядит харизматичной личностью, приятной для восприятия (опять-таки на контрасте с тем, что было в правительстве до него) армянской общественностью.

Тем не менее, сильные стороны премьера с течением времени могут сыграть против него. Уже достаточно длительный период ощущается пребывание президента в тени главы правительства. Сложно сказать, происходит ли это по некоему плану, выработанному на Баграмяна 26 и утверждённому лично Саргсяном. Между тем, очевидно, что в современной армянской политической действительности не принято раньше времени становиться «хромой уткой».

Более того, таковой становиться не принято вовсе, традицию чего заложил предшественник Саргсяна на высшем государственном посту. Активность Карапетяна по мере её роста может быть в какой-то момент истолкована в качестве ведения «самостоятельной игры». Помимо прочего, реформаторский задор премьера, рано или поздно, может утомить президента со всеми вытекающими из этого последствиями…

Внутри власти, особенно где бьётся пульс «молодогвардейцев», пользующихся подчёркнутым расположением президента, укрепляется точка зрения о том, что премьер справился с порученной ему миссией кризисного политического менеджера. И за это, безусловно, заслуживает поощрения в виде продолжения руководства кабинетом министров.

Однако, при всём вкладе Карапетяна, успех РПА не стал бы реальностью, не окажись рядом с ним отдельные представители «молодёжи» во власти. Этот момент сейчас усиленно акцентируется со стороны «перспективных кадров». Не будем забывать, что список правящей партии на выборах возглавил Виген Саркисян, ибо в биографии Карапетяна оказался «пробел» (ценз оседлости), не позволивший ему расположиться в выборном реестре РПА.

Сложно воспринимать происходящее в Армении в категориях демократии, когда первую строчку в списке партии власти занимает действующий министр обороны. Армия в любом случае должна быть отделена от политического процесса, если речь идёт о демократической республике. Ссылки на гражданский характер должности министра обороны неубедительны, когда речь идёт об избирательной кампании.

В связи с этим можно предположить, что президент Саргсян сознательно пошёл на определённый риск, допустив заступ за принципы соблюдения демократической процедуры. Его министр обороны таким образом сразу приобрёл статус «противовеса» главе правительства на предстоящий год, в течение которого уходящий президент должен сделать выбор между ними.

Заниматься сейчас прогнозированием — дело явно неблагодарное. В предстоящие месяцы маятник предпочтений главы государства может не раз склониться в ту или иную сторону. Но что-то подсказывает выбор президентом именно Вигена Саркисяна. Решающим может оказаться фактор его блестящего владения «карабахской темой», пребывание рядом с президентом в ходе практически всех встреч на высших уровнях, где обсуждалось урегулирование конфликта.

Компромиссным решением могло бы стать распределение между будущим премьером Саркисяном и вице-премьером Карапетяном полномочий по схеме «политика — экономика». То есть глава кабинета получит оперативный простор для того самого «определения основных направлений (внутренней и внешней) политики», которое закреплено в статье 152 конституции. Карапетяну-реформисту же отойдёт экономический блок вопросов.

Как можно понять, на такую общую диспозицию в 2018 году попытается вывести игру президент и окружающие его «молодогвардейцы». Посмотрим, что из этого получится.

Впрочем, уже сейчас находит своё подтверждение тенденция на накапливание внутри власти критической массы конкуренции в рядах бюрократии. В отсутствие сколь-нибудь консолидированной и дееспособной оппозиции ведущим и рангом пониже функционерам во власти не остаётся иного, как обратить энергию на укрепление собственных позиций. А это чревато раздроблением системы управления изнутри на отдельные группировки. Удастся ли лидеру армянских республиканцев пресечь внутрибюрократические разборки одним кадровым решением в вопросе выбора «преемника»? Скорее нет, чем да. Ибо амбиции «молодёжи» пока на порядок превышают их реальные возможности, что будет придавать будущим процессам особую остроту.