Россия и Турция в контексте кипрской проблемы

Россия и Турция в контексте кипрской проблемы

Динамика сирийского урегулирования в трёхстороннем формате Россия – Турция – Иран создаёт принципиально новую расстановку сил на Ближнем Востоке и в Восточном Средиземноморье, позволяя говорить о поиске развязок и других региональных конфликтов. В частности, как свидетельствуют турецкие источники, в Анкаре рассматривают возможность более активного подключения России к кипрскому урегулированию – особенно в условиях кризиса миротворческих усилий ООН, неопределённости с внешнеполитическими приоритетами новой администрации США и институционального паралича Европейского союза.

Турецкие СМИ не делают секрета из неудачи внешнеполитического курса Анкары на кипрском направлении. «На Кипре ситуация развивается против Турции», а её политика там «зашла в тупик», пишет турецкое издание Odatv.com. Другое издание Akşam считает, что именно Кипр должен стать следующей точкой приложения политических усилий России и Турции после достижения соглашения о прекращении огня в Сирии, причём помещает этот вопрос в контекст отношений с Соединёнными Штатами: «Представьте, Россия и Турция, действуя сообща, обеспечили режим прекращения огня в Сирии. А затем и кипрские переговоры благодаря усилиям двух стран пришли к определенной точке. Разве после всего этого США можно будет назвать сверхдержавой? – пишет Akşam. – Сближение Турции и России может дать важные результаты…»

Вопрос о том, что именно Россия должна стать движущей силой «перезагрузки» кипрского урегулирования (разумеется, в выгодном для Турции смысле) в Анкаре поднимают довольно часто. Тем более что периодически возобновляемые переговоры лидеров греческой и турецкой общин, а также Генсека ООН и председателя Еврокомиссии видимых результатов не дают. Турецкие политики и дипломаты строят свои расчёты, исходя из прочных позиций россиян в экономике Турции (в туристической сфере, в банковском деле, в сфере недвижимости), а также высокого уровня взаимодействия Москвы и Афин. 

Следует подчеркнуть, что исторически кипрский конфликт был завязан на интересы не столько США, сколько Великобритании. После того как в 1960 году Кипр, бывший британской колонией, получил независимость, трёхсторонние переговоры между Англией, Грецией и Турцией определили его устройство как государства двух самоуправляемых общин - греческой и турецкой. Данное положение было закреплено в конституции страны. Баланс сил согласно Договору о гарантиях независимости Кипра поддерживался державами-гарантами - Великобританией, Грецией и Турцией. Великобритания сохранила за собой две военные базы - Акротири и Декелия. Кроме того, на остров были введены ограниченные воинские контингенты Греции и Турции.

Реакция Лондона на совершённый в Никосии 15 июля 1974 года военный переворот оказалась двойственной. Великобритания отказалась предпринимать самостоятельные действия, но дала понять Анкаре, что не будет возражать, если Турция сама возьмётся за «наведение порядка» на Кипре. Свои посреднические услуги в урегулировании конфликта предложили и США, но в откровенно протурецком формате. Тогдашний государственный секретарь США Генри Киссинджер передал властям Греции требования турецкой стороны, включавшие отстранение от власти нового кипрского лидера Никоса Сампсона, высылку с территории острова 650 греческих офицеров и размещение на острове турецких войск в качестве гаранта безопасности турок-киприотов.

Не дождавшись ответа из Афин, турецкие экспедиционные части 20 июля 1974 года высадились на севере Кипра и быстро продвинулись к центральным районам острова. В тот же день, 20 июля, Совет Безопасности ООН единогласно принял резолюцию № 353, в которой потребовал вывести с территории Кипра все иностранные войска и призвал Грецию, Турцию и Великобританию немедленно начать переговоры о восстановлении мира на острове.

Однако начавшиеся в Женеве переговоры Турция попыталась использовать для обеспечения себе максимальных военных выгод. Анкара в ультимативном порядке потребовала от сменившего Никоса Сампсона кипрского президента Глафкоса Клеридиса преобразовать Кипр в федеративное государство, а в ответ на просьбу Клеридиса взять 36-часовую паузу для консультаций с Афинами и лидерами греков-киприотов возобновила военные действия. Этот шаг стал неожиданностью для Запада и даже породил разногласия между США и Великобританией. Как утверждал тогдашний британский министр иностранных дел и будущий премьер-министр Джеймс Каллагэн, госсекретарь США Генри Киссинджер заблокировал попытки Лондона военным путем воспрепятствовать односторонним действиям турецких войск на Кипре. В результате турецкая армия оккупировала даже большую территорию, чем та, на которой Анкара настаивала на переговорах в Женеве.

Советский Союз потребовал тогда не только вывода с территории Кипра иностранных войск, но и восстановления в стране конституционного правления. Об этом было заявлено 14 августа 1974 года на заседании Совета Безопасности ООН, призвавшего к «безотлагательному возобновлению переговоров с целью восстановления мира в этом районе и конституционного правительства на Кипре в соответствии с резолюцией 353 (1974)». К этому же призывала и поддержанная Советским Союзом резолюция Совета Безопасности ООН № 358 от 15 августа 1974 года, настаивавшая на «полном осуществлении» ранее принятых резолюций и «строгом соблюдении прекращения огня». 

К середине августа 1974 года турецкие войск держали под своим контролем 38% территории Кипра и собственноручно установили разделительную линию (так называемая линия Аттилы; в международных документах – «Зелёная линия»), которую стали контролировать миротворцы ООН. 

С тех пор уже более 40 лет найти политическое решение проблемы разделённого острова не удаётся. Ситуацию усугубляет гуманитарный фактор. В разгар конфликта 1974 года северные районы острова спешно покинули, по разным оценкам, от 180 до 200 тысяч человек, спасавшихся не только от турецкого экспедиционного корпуса, но и от местных турецких националистических организаций. Из греческой части острова бежали от 30 до 60 тысяч турок. Не оправдались и надежды Афин на поддержку со стороны мирового сообщества, в том числе из-за однозначно протурецкой позиции США. К февралю 1975 года на севере острова было провозглашено «Турецкое федеративное государство Кипр», впоследствии переименованное в «Турецкую Республику Северного Кипра» (ТРСК), контролирующую примерно 40% островной территории. Анкара признала это самопровозглашённое образование и стала всячески содействовать переселению на остров турок из Турции.

В последние годы ситуацию вокруг Кипра осложнил энергетический фактор. Первый раз это произошло ещё до событий 1974 года, когда в 1973 году в районе греческого острова Тасос были открыты богатые нефтяные месторождения, обострившие спор Греции и Турции по вопросу о принадлежности континентального шельфа.

А в 2011 году американская компания Noble Energy, ведущая разведку нефтяных запасов у южного побережья Кипра, получила данные, свидетельствующие о возможном залегании в районе острова крупных месторождений нефти. После этого конфликт между Никосией и ТРСК вышел на новый уровень. Правительство Кипра объявило международный тендер на выдачу лицензий на бурение, а руководство турок-киприотов в одностороннем порядке предоставило лицензию на работу на кипрском шельфе турецкой компании Turkish Petroleum Corporation. Анкара в сентябре 2011 года направила военные корабли для поддержки действий турецкой нефтяной компании у берегов Кипра.

Разведанные запасы нефти на шельфе Кипра, по некоторым оценкам, могут стать главным финансовым источником экономического развития острова и уже на первом этапе их освоения принести доход от 5 до 10 трлн долларов. Неудивительно, что интерес к освоению кипрского нефтеносного шельфа проявляют и другие страны. В частности, поспешил заключить контракт с Никосией Израиль, что встретило резко отрицательную реакцию Ливана, потребовавшего уважать в спорной акватории и его интересы.

Наконец, у кипрской проблемы есть ещё одно измерение, которое будет оказывать всё возрастающее влияние на политику Анкары. Это финансово-экономические трудности самой Турции.

(Окончание следует)