Лукашенко выдвинул новые обвинения против России

"Вы должны понимать, пока я президент, ни один камень в сторону русского человека, россиянина брошен не будет. Вы должны это знать четко. Но вы должны понимать, что в России разных сил – море.

Когда я Путину начинаю говорить, своему коллеге и своему другу – мы действительно дружим – силы там разные, и он мне прямо говорит: "Ты не обращай внимания, то, что ты мне сказал, я даже этого не знаю!" У нас, говорит, настолько этот спектр!

Ну, знает–не знает, что-то, наверное, знает, просто мне не решился сказать и так далее, и тому подобное. Но действительно там сегодня разные силы. К сожалению, они сегодня разные и в руководстве страны. И что очень плохо, что некоторые вещи расходятся с мнением и с решениями самого президента. Я об этом своему другу часто говорю. Это уже никуда негодно.

Знаете, вот эти обострения – они же не впервой. Россия ведь часто хваталась за газовую трубу, за нефтяную трубу, что происходит и сегодня. Это уже привычка такая. После всяких таких конфликтов, пусть и не публично, но мне всегда говорили: "Да, мы погорячились, и так далее". Ну разве не погорячились? Зачем хвататься за живое? Зачем нас брать за горло? Понятно, что без российской нефти мы обойдемся. Нам будет очень трудно. Но свобода, независимость не оценивается никакими деньгами. Свобода и независимость – это очень рентабельно. Это не оценивается никакими деньгами и никакими числами.

Это несопоставимо, если на одной чаше - независимость, а на другой – российская, иранская, азербайджанская или американская нефть. Это несопоставимо. Мы все равно найдем выход. Этого, в России, к сожалению, не понимают.

Сейчас все борются за нефтяные рынки – еще до опековского этого соглашения о понижении добыче. Ты же потеряешь этот рынок свой в Европе, потому что я завезу эту нефть, как когда-то с Венесуэлы несколько миллионов. Я завезу! Нефти достаточно! И переработаем в Мозыре, он у нас более реформированный завод, и продадим на твоих рынках. Зачем вы это делаете?

Он мне сразу: "Этого ты не сделаешь". "Почему?" "Потому что это дорого, это дороже, российской нефти замены нет".

Я не стал ему объяснять, что независимость, порядочность. Вот это историческое наше прошлое – оно дороже, чем эта нефть.

Откуда все это происходит, вот это нынешнее обострение, хотя оно не первое. Наверное, у России появилась некая настороженность, что Беларусь уйдет на Запад. Вот уйдет. Макея начали дубасить тут, вы, наверное, читаете, что он тут главный враг, что это он, а не Лукашенко, ведет на Запад Белоруссию и так далее, и тому подобное.

Никакой Макей без согласия президента не ведет переговоры ни в Брюсселе, ни в Берлине, ни в Вашингтоне. Поэтому в России все должны понимать, что никакой это не Макей. Это согласованная позиция – позиция, на которую меня когда-то подтолкнул мой друг, президент Путин.

Что произошло с нефтегазовыми проблемами? Мы работали по определенной формуле равнодоходных цен по газовому вопросу. Суть в чем: газ на международных рынках не котируется как нефть. Газ привязан к нефти, нефть котируется. Когда нефть была $120, все было хорошо. Мы платили дикие деньги за нефть. Соответственно по формуле был привязан газ к этой нефти. И он имел высокую цену. И мы платили эту цену. Упала нефть до $40, сейчас там $51, значит упала цена и на природный газ. Спор шел только по газу, а они стали резать нефть. Мы обратились, конечно, в суд согласно нашим договоренностям.

Что касается заявления о выходе из Евразийского союза и Таможенного союза с Россией – полный вымысел.

У нас нет иной судьбы, как строить нашу внешнюю политику как многовекторную. Это было мое жесткое требование – многовекторность политики, я скорее интуитивно это почувствовал. У нас не все получилось с этой многовекторностью.

Вы это знаете, не хочу повторяться – летели на одном крыле. Куда прилетели – тоже знаете. Поэтому мы, находясь сегодня в эпицентре (даже не в центре Европы) этого евразийского континента, не имеем другого пути, как развивать многовекторную политику. На народном языке это традиционные, сообразно нашему менталитету понятия – мы должны дружить со всеми нашими соседями. Нам ни Россия, ни Украина, ни Польша, ни Литва, ни Латвия не чужие. Потому что это наши соседи. Точка. Больше ничего не надо говорить, хотя можно поставить запятую и перечислить многое.

Введение Россией пограничной зоны – это чисто политический выпад, нельзя этого делать.

Они от кого границу закрывают сегодня? Что это за пограничная зона в 30 км? Они, что, лучше обороняют границу, чем мы? В тысячу раз хуже. И у них есть, где защищать границу. Это, считаю, чисто политический выпад. Нельзя этого делать".

"Российская сторона оказывала и продолжает оказывать масштабную экономическую, политическую и иную помощь Белоруссии исходя из особого союзнического характера наших отношений. По состоянию на сегодня всего нашим белорусским партнерам выделено свыше $6 млрд кредитов по различным траншам. Эта кредитная нагрузка является дополнительной на бюджет РФ. С 2011 по 2015 гг. беспошлинно ежегодно поставлялось от 18 до 23 млн тонн нефти нашим белорусским партнерам

Всего российский бюджет в период с 2011 по 2015 гг. в этой связи недополучил $22,3 млрд. Все это является ничем иным, как прямой и косвенной поддержкой нашего Союзного государства.

Мы хотим подчеркнуть, что никакого пограничного режима не вводилось. Речь идет о введении пограничных зон, прилегающих к границе районов. Это связано с необходимостью регламентирования посещения приграничных районов гражданами третьих стран.

Совершенно справедливым образом подписание такого указа и введение приграничных территорий было обусловлено интересами обеспечения пограничной и приграничной безопасности, а также организации надлежащего уровня взаимодействия по пресечению незаконной миграции, наркотрафика и контрабанды. Это абсолютно правильная аргументация, абсолютно правильное решение, и в данном случае наши пограничники идут абсолютно по такому же пути.

Каким-то образом такие меры ассоциировать с нарушением Россией международных обязательств, каких-либо международных и иных межгосударственных договоров… Мы считаем некорректным и неверным. Здесь мы не можем согласиться с Александром Григорьевичем".