Россия спасает Сирию, чтобы потом решить проблемы Украины

Россия спасает Сирию, чтобы потом решить проблемы Украины

2016 год подходит к концу. Он получился насыщенным — для России во многом из-за происходящего на международной политической арене. Корреспондент Федерального агентства новостей попросил известного политолога, директора Института политических исследований Сергея Маркова выделить самое главное событие в уходящем году и рассказать, что, по его мнению, случится в Сирии уже в 2017 году.

— Сергей Александрович, давайте сразу козыри на стол. Какое главное политическое событие этого года для вас?

— Однозначно — победа Дональда Трампа на выборах в США. Это интереснейшая политическая драма, за которой любопытно было наблюдать.Такое революционное событие в крупной стране дает России шанс разрешить очень многие сложные проблемы, покончить с украинским кризисом и ликвидировать бандеровскую хунту, покончить с санкциями и прекратить атаки Запада против нас, завершить эту гибридную войну. Ну и лично для меня победа Трампа тоже имела значение. Я оказался среди немногих российских аналитиков, которые на протяжении нескольких месяцев говорили о высокой вероятности такого исхода. И мне хорошо запомнился завтрак на следующий день после голосования в резиденции американского посла. Я оказался там единственным, кто говорил о Трампе позитивно и предсказывал ему победу. Двадцать мировых телекамер сразу ко мне подбежали.

— Атаки Запада — это вы о ситуации с допингом в российском спорте?

— Да. Это ведь тоже часть гибридной войны, которую развернули американская, британская и канадская разведки. Все это завершится тем, что у нас отберут чемпионат мира по футболу. Пока Трамп придет, пока произведет все совещания, пока разберется, может, решит поторговаться... Для России утечет драгоценное время.

— Сейчас многие правительственные критики все чаще выражают мнение: мол, война в Сирии для России затянулась, конечной цели для нас там нет. А зачем вообще, на ваш взгляд, Минобороны отправило туда свои ВКС?

— Россия решала в Сирии несколько задач. Во-первых, Кремль не хотел допустить создания плацдарма в виде террористического государства, которое в дальнейшем смогло бы подрывать стабильность России и сопредельных государств. Нужно было превентивно сдержать десятки, а то и сотни террористических атак. Во-вторых, нам не хотелось и массового геноцида христиан и умеренных мусульман на территории Сирии, гуманитарной катастрофы. Плюс разные террористические силы в случае нашего невмешательства могли ликвидировать российскую военную базу в республике. Зато теперь их две: одна военно-морская в Тартусе, вторая — военно-воздушная в Хмеймиме.

— При этом все ведь забывают и об экономической составляющей: это тоже важная часть мотивации России при вступлении в военный конфликт.

— Разумеется. Россия не хотела допустить срыва тех кредитов, которые она передала Сирии за предыдущие годы, условные 10 миллиардов долларов. Ну а мощь нашего оружия позволила получить новые контракты для российского ВПК. Речь идет о прибыли также в десятки миллиардов долларов. Все мы хотели посодействовать тому, чтобы в Сирии было дружественное правительство, которое возместит российским компаниям контракты. Кроме того, в боевых условиях была продемонстрирована и сила наших вооруженных сил — так были остужены горячие головы тех, кто планировал какие-то военные операции с целью пощипать Россию.

— То есть это тот случай, когда армия, которая не воюет, теряет свою квалификацию?

— Да, мы пропускаем российские вооруженные силы через военные действия, чтобы они могли повысить свою эффективность. Та же Чеченская война в 90-х годах скорее была против партизанских соединений. Эта практика тоже нужна, но в Сирии нашлось место и применению стратегической авиации, и корабельных ракет из Каспийского моря, и артиллерийских систем. Понимаете, российское оружие проверяли в деле и через это модифицировали. В частности, ко всем российским вооруженным системам, которые там используются, прикреплены представители отечественных заводов, которые прямо на месте анализируют, что работает хорошо, а что не очень, и вносят изменения. В результате, в условный новый вертолет за первые полгода боевых действий вносится 25 существенных изменений. Это тоже позволяет сделать рывок в развитии ВПК.

— И все же, Сергей Александрович, каково, на ваш взгляд, самое важное значение сирийской кампании?

— Она прервала попытки дипломатической изоляции России и продемонстрировала необходимость считаться с нами по всем вопросам, создала условия для решения других острых ситуаций. У российских людей не должно быть иллюзий: для нас проблема Донбасса является более важной, чем проблемы Сирии. Но ударить в Сирии, в это слабое место западной коалиции, было важно: чтобы потом приступить к разрешению проблем Украины. Понятно, что там все будет решаться другими методами, но все же. Плюс России удалось значительно переформатировать свои связи с другими странами важного региона. Сейчас у нас лучше отношения и с Сирией, и с Турцией, и с Ираном, и с Израилем. Даже наши противники с большим уважением стали относиться к России.

— Напоследок давайте тогда спрогнозируем, что случится в Сирии в следующем году? Продолжат ли свой полет и борьбу с боевиками ВКС РФ?

— Они продолжат сражение, но только против ИГ (арабское название — ДАИШ, запрещена на территории РФ) — в районе Пальмиры и Ракки. Те военные подразделения, которые освободили Алеппо, будут переброшены на борьбу с террористами. Одновременно начнутся переговоры с другими подразделениями: они пройдут в январе в Астане и в феврале в Женеве. Думаю, вся эта дипломатическая часть завершится уже к началу весны большим договором о переходе Сирии к миру. В связи с этим желаю вашим читателям мира и выхода из кризиса. Каждому лично счастья в семье.

Дмитрий Пятов

Источник