Ростислав Ищенко. Беловежский путч: кто выиграл от распада Союза

Четверть века тому назад, 8 декабря 1991 года в резиденции Вискули в Беловежской пуще президент России Борис Ельцин, за три дня до этого (5 декабря) вступивший в должность президента Украины Леонид Кравчук и председатель Верховного Совета БССР (в которой пост президента еще не успели учредить) Станислав Шушкевич совершили государственный переворот.

Вопреки итогам референдума, на котором большинство граждан СССР высказалось за сохранение Союза, в противоречии с предусмотренными Конституцией СССР правилами выхода из СССР, не обладая официально оформленными полномочиями они, сославшись на то, что представляемые ими республики являются учредителями СССР, заявили, что Союз прекратил свое существование.

Даже если исходить из присвоенного Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем права говорить от имени учредителей СССР и считать ратификацию соглашения парламентами России, Украины и Беларуси одобрением их действий задним числом, то среди учредителей СССР была еще и Закавказская Советская Федеративная Социалистическая Республика (ЗСФСР). Она объединяла три самостоятельных союзных республики (Грузинскую, Армянскую и Азербайджанскую). ЗСФСР к 1991 году уже давно не существовала (была ликвидирована 5 декабря 1936 года). Но остались ГССР, АССР и АзССР, каждая из которых также являлась полноценным учредителем СССР.

Таким образом, заговорщики в Вискулях не собрали кворум. Ликвидацию СССР констатировала всего половина его учредителей, даже для проформы не позаботившись поинтересоваться мнением второй половины.

Однако, несмотря на явную юридическую ничтожность документов, подписанных в Беловежье, Союз после непродолжительной агонии все-таки распался.

Про социализм

До сих пор многие политики-популисты и недобросовестные публицисты пытаются убедить народ, что можно вернуть СССР просто денонсировав Беловежские соглашения.

Но за 25 лет, прошедших с тех пор, слишком много воды утекло, слишком разные политические и экономические системы построены в составлявших СССР государствах, да и от бывшей советской системы не осталось ничего, кроме Мавзолея на Красной Площади и звезд на башнях Кремля.

Если восстановить единое союзное государство еще теоретически возможно, хоть на его реновацию уйдет не меньше десятилетия (а возможно, и значительно больше) тяжелых, ресурсоемких и в значительной степени бессмысленных трудов, то возродить Союз именно в качестве социалистического государства в принципе не представляется возможным.

Это как раз тот случай, когда в одну реку нельзя войти дважды. Уникальное окно возможностей, открывшееся перед большевиками в начале ХХ века, давно закрыто.

Тогда, после Первой мировой войны, кризис старой системы привел к высокой популярности левых идей — хотя бы потому, что Первую мировую развязали правые политики. Сейчас, в результате современного системного кризиса, популярность приобретают право-националистические политики, хотя бы потому, что провалившийся глобалистский проект базировался на лево-либеральных и частично троцкистских идеях.

Невозможно реализовать масштабный социалистический проект в мире, сделавшем выбор в пользу правых.

Да и восстановление союзного государства в любой форме проблематично — оно потребовало бы государственного насилия над волей общества.

Про РСФСР и Россию

Напомню, что становым хребтом СССР была Россия (РСФСР), которая служила и связующим звеном, и ресурсной базой, и военным зонтиком, и историческим ядром всего Советского Союза. От Союза можно было оторвать любую республику (или даже несколько) — и он бы сохранился. Как только из системы изымалась Россия, СССР рассыпался, как карточный домик.

В Беловежском путче именно участие руководства РСФСР сыграло решающую роль. В результате даже не желавшие покидать СССР республики Средней Азии были вынуждены смириться с неизбежным.

Но случилось так, что распад СССР пришелся на время серьезных глобальных изменений. Суверенная власть над людьми и территориями перестала играть ключевую роль, уступив пальму первенства возможностям реального контроля (за счет экономического доминирования и предоставления услуг военно-политического зонтика) над формально суверенными образованиями.

Такой подход дает возможность более сильной экономике установить неравноправный обмен в свою пользу с более слабой. Более мощное государство получает даже большие материальные выгоды от сотрудничества с более слабым, чем если бы оно напрямую интегрировало его в свой состав. Оно не несет ответственности за уровень жизни населения своих сателлитов — это уже проблема властей новых независимых государств.

Россия была мощнее всех бывших союзных республик в военном, экономическом, политическом, дипломатическом и кадровом отношениях. Она же обладает большей частью природных (вода, лес, полезные ископаемые) ресурсов не только СССР, но всего мира. Сравнимый с российским промышленный потенциал был только на Украине, которая его быстро растеряла, как в следствие неадекватного управления, так и потому, что лишилась прямого доступа к дешевым ресурсам России.

Поэтому только России в конечном итоге, после кризиса 90-х, удалось не просто восстановить, но и значительно превысить докризисный уровень жизни населения.

В результате, сравнивая уровень благосостояния РСФСР с союзными республиками и уровень благосостояния России с постсоветскими государствами, значительное число граждан приходит к выводу, что Россия от распада Союза ничего не потеряла, а только выиграла.

Даже с политической точки зрения, отпавшие территории властями РСФСР не контролировались. Это была прерогатива союзного руководства, которому РСФСР подчинялась на тех же основаниях, что и крошечные Молдова или Литва.

В то же время представители национальных элит в обязательном порядке входили в руководившее СССР Политбюро ЦК КПСС (если не в качестве полноправных членов, то кандидатов в члены), получая, таким образом, право контроля и распределения ресурсов РСФСР. В военном плане насыщение современных армий дальнобойным высокоточным оружием, позволяющим наносить по противнику удары на оперативных и стратегических дальностях, позволяет стране, обладающей соответствующими технологиями (а Россия ими обладает) дистанционно вести уже не ядерную, а обычную войну любой интенсивности в любой точке планеты. Это существенно уменьшило значение размера территории как стратегического фактора. Дополнительно нивелировал значение размера территории факт переноса основных боевых действий в гибридный формат, что предполагает достижение победы до использования вооруженных сил, без использования вооруженных сил и без перехода в состояние войны, даже необъявленной.

К началу 2000-х годов выяснилось, что потери, понесенные Россией от распада СССР, в большинстве своем носили моральный и эмоциональный характер. Либо же, как в случаях разрыва кооперационных связей, были преодолимы в краткосрочной перспективе и позволяли РФ воссоздать на своей территории замкнутый цикл производства, существовавший в рамках СССР. Полученные же преимущества носят стратегический и системный характер.

Единственная серьезная, до сих пор не решенная проблема, возникшая перед Россией с распадом СССР — недостаточная численность населения, как для эффективного освоения огромных пространств, так и для обеспечения национальной экономики собственным достаточным для эффективного производства рынком сбыта. Минимально необходимая численность населения России — 200 миллионов человек. Желательная — от 300 миллионов человек. Однако демографическая проблема не является сегодня критической и решаема в перспективе.

О выигравших и проигравших

Осознание данных глобальных системных изменений привело к тому, что, начиная с рубежа 2000-х, Россия сместила акцент своих интеграционных проектов с политической (СНГ, Ташкентский договор, Союзное государство России и Беларуси) в экономическую плоскость (Таможенный союз, ЕАЭС, ШОС).

Сегодня Россия менее заинтересована прирастать территориально. Приоритетом является выход на новые, максимально емкие рынки с перспективой установления контроля над ними.

При этом, в отличие от США, Россия предлагает более чем приемлемые условия — взаимовыгодное и в целом равноправное сотрудничество, при естественном доминировании более мощной экономики. Если США зачастую действуют как грабитель, готовый снять с зависимой страны последнюю рубашку, то Россия работает как акционерное общество, в котором дивиденды и влияние делятся в соответствии с числом акций. А их у Москвы всегда больше.

В конечном итоге, кроме России, от распада СССР выиграли национальные элиты, ставшие из провинциальных суверенными. Население национальных окраин в целом проиграло. Этим и объясняется жесткое неприятие национальными (даже вполне дружественными России) элитами идеи реставрации единого государства, которая достаточно популярна среди населения национальных окраин.

Распад СССР 25 лет назад был необязателен. Но восстановление союзного государства сейчас невозможно, поскольку противоречит объективным интересам России и не соответствует ее реальным ресурсным возможностям. Впрочем, возвращение отдельных небольших территорий в состав Российской Федерации на правах субъектов не только возможно, но бывает необходимым.