Резюме:Результаты избирательной кампании обсуждаются под углом сугубо внутриполитическим. Однако растущий авторитет РФ в мире и необходимость эффективной защиты национальных интересов способствуют более полному использованию инструментария партийной дипломатии.

За последнюю четверть века российская партийная система ассоциировалась, главным образом, с внутренней политикой. Вот и сейчас, после окончания очередной избирательной кампании, ее результаты обсуждаются под углом сугубо внутриполитическим. Однако растущий авторитет Российской Федерации в мире, необходимость эффективной защиты национальных интересов и, наконец, укрепление отечественной партийной системы способствуют более полному использованию инструментария партийной дипломатии.

Осенью 1886 г. в Женеве начал работу конгресс Первого Интернационала. Это было, пожалуй, первое в истории международно-партийное мероприятие. В нем приняли участие 60 человек из трех десятков политических партий левого толка из Великобритании, Германии, Франции и Швейцарии. Марксисты-организаторы исходили из того, что раз мировой капитал не знает границ, то и борьба с ним должна вестись на основе общей международной организации. Недаром «Манифест коммунистической партии» Карла Маркса и Фридриха Энгельса заканчивался лозунгом: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

После захвата власти большевиками этот процесс получил второе дыхание. Уже через год после Октябрьского восстания в присутствии делегатов от 35 партий из 21 страны мира в Москве был учрежден Коминтерн, в 1920 г. был создан Отдел международных связей Коминтерна, а на его очередной конгресс в 1921 г. прибыло свыше 600 делегатов из более ста национальных партий мира. Впоследствии такой объем участников и их, мягко говоря, разнородный характер привел к утере управляемости. В итоге многие секции Коминтерна в 1937-1938 гг. оказались распущенными.

Во время Второй мировой войны логика антигитлеровской коалиции потребовала отказаться от демонстративной борьбы с «буржуазными правительствами». 13 июня 1943 г. вместо исполкома Коминтерна появился новый орган – Международный отдел (МО) ЦК ВКП(б). Вплоть до распада СССР он активно влиял на международное революционное движение, поддерживал (в том числе материально) коммунистические, рабочие партии и движения на всех континентах. После венгерского восстания 1956 г. для взаимодействия с правящими просоветскими партиями был образован еще и Отдел по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран.

Обе структуры имели огромный административный и финансовый ресурс. Так, МО ЦК КПСС фактически курировал ключевые аспекты деятельности МИДа, в рамках своей компетенции давал указания КГБ и Министерству обороны, а также профильным научным организациям, имел печатный орган (журнал «Проблемы мира и социализма»). Он же тесно взаимодействовал с Отделом пропаганды и агитации ЦК в проведении различных пропагандистских компаний и имел свои источники сбора и обработки информации (помимо МИД, КГБ и ГРУ). Наконец, именно из МО исходили указания по проведению активных мероприятий политического характера за рубежом с целью усиления советского влияния в мире и глобального противодействия главному противнику в лице США. К началу горбачёвской перестройки в штате Отдела было три сотни сотрудников, а партийные уполномоченные работали в каждом советском посольстве.

МО разрабатывал доктрину внешней политики и готовил соответствующие установки, которые озвучивал затем лично Генсек ЦК КПСС и впоследствии выполняла советская государственная машина.

Именно так сорок пять лет назад XXIV съезд КПСС принял «Программу мира», нацеленную на существенное изменение международной обстановки, отношений между государствами. В основу Программы лег принцип мирного сосуществования государств с различным общественным строем. Там же ставились конкретные внешнеполитические задачи:

• ликвидировать военные очаги в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке на основе политического урегулирования при уважении законных прав государств и народов, подвергшихся агрессии;
• обеспечить созыв и успешное проведение Совещания по вопросам безопасности и сотрудничества в Европе;
• подтвердить готовность к одновременному аннулированию Варшавского договора и Североатлантического союза (в качестве первого шага ликвидировать их военных организации);
• заключить договоры, ставящие под запрет ядерное, химическое и бактериологическое оружие; добиваться прекращения испытаний ядерного оружия; содействовать созданию безъядерных зон;
• высказаться за созыв всемирной конференции по вопросам разоружения во всём их объеме, за ликвидацию иностранных военных баз, сокращение вооруженных сил и вооружений в районах, где военное противостояние особенно опасно;
• претворить в жизнь решения ООН о ликвидации колониальных режимов;
• углублять отношения взаимовыгодного сотрудничества во всех областях с государствами, которые стремятся к этому; участвовать со всеми заинтересованными государствами в решении таких проблем, как сохранение природной среды, освоение энергетических ресурсов и т.д.

Опыт международной работы КПСС взяли на вооружение и до сих пор эффективно используют правящие партии Китая и Кубы, Вьетнама и ЮАР, других государств. Партийная дипломатия там поставлена на широкую ногу. Например, на Международный отдел ЦК КПК работают тысячи сотрудников по всему земному шару, его руководитель имеет статус вице-премьера, входит в высшее руководство страны и компартии.

Социал-демократы, как и коммунисты, ведут историю своих международных партийных связей от первого Интернационала. Но теперь они действуют под брендом Социнтерна, который фактически начал свою деятельность в 1951 г. во Франкфурте-на-Майне со съезда 34 социалистических и социал-демократических партий. Теперь Социнтерн насчитывает свыше 150 партий из 126 государств.

В отличие от сторонников левых идей партии правого толка объединились позже. Так, Европейская народная партия (ЕРР), которая, по сути, есть союз правоцентристов Европы, возникла только к 1976 г., вместе с укреплением евроинтеграции.

Во втором десятилетии XXI века в Старом Свете начал формироваться альянс национально ориентированных партий и движений, выступающих против углубления европейской интеграции, за усиление суверенитета стран-членов ЕС. Эти партии порой называют «крайне правыми», что, впрочем, не всегда точно отражает их идеологическое кредо.

Одновременно на заре нового века стала просматриваться еще одна тенденция в межпартийных отношениях. Так, в 2000 г. авторитетный филиппинский политик Жозе де Венеция предложил ознаменовать наступление нового тысячелетия консолидацией политических партий Азии, вне зависимости от их идеологических симпатий. Новый альянс получил название Международная конференция азиатских политических партий (ICAPP). Основными критериями участия в ней были добровольность, территориальная принадлежность и, главное, присутствие партии в парламенте своей страны. Так ICAPP стала союзом азиатских парламентских партий.

В дальнейшем ее участники сосредоточились на политическом укреплении тезиса о том, что XXI век есть «Век Азии», а сама Азия должна научиться «говорить одним голосом», «мирно решать вопросы социального, экономического развития, преодолевать политические проблемы без использования военной силы».

За пятнадцать лет ICAPP стала заметной политической силой. В ее работе, например, нередко принимают участие главы азиатских государств. В том числе, такие как китайский лидер Си Цзиньпин. На российской земле выездные заседания ICAPP проходили трижды (два раза во Владивостоке и один раз в Москве). Однако ICAPP пока не получила у нас должного внимания, хотя при более активном присутствии Россия могла бы через ее мероприятия проводить эффективную работу среди влиятельных политических сил не только Азии, но также Африки и Латинской Америки.

Для этого можно было бы использовать, в частности, подобные ICAPP объединения парламентских партий Латинской Америки (COPPРAL) и Африканский союз политических партий (САРР). Именно по инициативе ICAPP с 2012 г. все три объединения начали активное взаимодействие.

* * *

Четверть века назад в новой России от партийной монополии отказались, поскольку любая монополия рано или поздно может привести к застою и деградации. Однако стоит ли отказываться на этом основании вообще от всего, что было наработано предшественниками?

Конечно, мы находимся в иной правовой, социальной, экономической, политической и международной среде. Конституция гарантирует гражданам России идеологическое многообразие, запрещает любой идеологии становиться государственной либо обязательной, закрепляет многопартийность. При этом право определять основные направления внешней политики предоставляется президенту.

Федеральный закон о политических партиях конкретизирует эти положения. Хотя сформулированные законом в статье 3 основные цели политических партий не содержат положения о международной деятельности, но партиям дается право «устанавливать и поддерживать международные связи с политическими партиями и иными общественными объединениями иностранных государств, вступать в международные союзы и ассоциации». При этом федеральный закон России обоснованно запрещает:

• создание и деятельность на территории РФ политических партий иностранных государств, их структурных подразделений;
• членство в российских партиях иностранных граждан и лиц без гражданства;
• пожертвования политической партии от иностранных государств, юридических лиц, граждан, лиц без гражданства, а также российских юридических лиц с иностранным участием (более 30%), международных организаций и общественных движений;
• сделки российских партий с иностранными государствами, юридическими лицами, гражданами, лицами без гражданства, международными организациями и общественными движениями, некоммерческими организациями, выполняющими функции иностранного агента.

Помимо этих формально-юридических норм на особенности современного развития отечественной партийной дипломатии оказывают влияние и субъективные факторы. Так, по вполне понятным причинам большинство из семи десятков российских политических партий старается всячески отмежеваться от «наследия КПСС», боится упреков в том, что данная партия это «КПСС сегодня».

Во-вторых, задачи внутриполитической борьбы естественно играют для каждой из партий первостепенную роль. На этом фоне их внешнеполитические достижения пока не слишком привлекают внимание.

В-третьих, ведение международной партийной деятельности требует немалых средств, опытных специалистов и времени.

Кстати, если на заре российской многопартийной системы бытовало убеждение, что коммунисты должны дружить с иностранными компартиями, наши социалисты с их социал-демократами, а центристы и правые, со своими зарубежными коллегами, то в последние годы практика внесла коррективы.

Оказалось, что даже правящая партия Северной Кореи имеет прямые контакты не только с подобными ей режимами, но и с парламентскими партиями ЕС. Европейские и американские партийные структуры не чураются связей с очень разными в идеологическом смысле партийными силами третьего мира. В свою очередь, такая мощная и важная политическая сила, как «Единая Россия», не могла не вызвать повышенного интереса среди политических партий практически всего идеологического спектра и на всех континентах.

Практика говорит о том, что основные политические партии новой России вполне могут стать мощным дополнительным ресурсом отечественной внешней политики. Наши парламентские партии вполне способны обмениваться с зарубежными коллегами опытом партийной работы и разъяснять российскую позицию за рубежом. Однако подобная точка зрения, на мой взгляд, еще не утвердилась в должной мере.   

* * *

Когда-то, еще в 1970-е гг. по линии комсомола автор этих строк был вовлечен в международные молодежные связи и задолго до горбачёвской перестройки имел возможность общения со своими сверстниками из многих государств мира. При этом содержательная составляющая наших международных встреч прорабатывалась, в конечном счете, по линии партийной дипломатии и курировалась структурами КПСС.

Могу сказать, что контакты и навыки, приобретенные тогда, до сих пор выручают. Кстати, немалое число тех, с кем мы знакомились, позже заняли места в правительствах и парламентах. Причем далеко не все из наших старых знакомых остались на прежних идеологических позициях. Некоторые изменили свои взгляды на 180⁰! Но и мы уже воспринимаем жизнь не так, как во времена правления Брежнева.   

Несколько лет назад по поручению руководства партии «Единая Россия» автор оказался в одной из крупных стран «третьего мира». Принимающая сторона организовала наши переговоры на уровне руководства правящей партии очень важного для России государства. Вскоре оказалось, что ни российский посол, ни кто-либо иной из Москвы за 25 лет не проводил здесь встречи в партийном формате. Именно с помощью партийной дипломатии были дополнительно усилены российские позиции не только в том государстве, но и во всем регионе. За годы работы членом Президиума Генсовета ЕР, ответственным за международные связи, и позже в качестве внешнеполитического советника Председателя Высшего Совета ЕР подобных примеров у меня накопилось множество.

В практическом плане наша работа оказалась особо востребованной в момент, когда Запад попытался политически изолировать Россию. Так, в марте 2014 г. в Женеве во время очередной ассамблеи Межпарламентского союза (в момент крымского референдума) делегации Украины и Канады внесли предложение рассмотреть жесткую антироссийскую резолюцию. Мало кто из российских дипломатов, да и членов нашей делегации верил, что удастся заблокировать враждебный для России проект.

Именно тогда впервые на деле проявил себя ранее предложенный нами новый партийный формат взаимодействия стран БРИКС и контакты по линиям ICAPP. Всего за одну ночь удалось наладить координацию между нашими партийными партнерами (они же зачастую делегаты МПС). Те, в свою очередь, подтянули собственных союзников. В итоге, за антироссийское предложение высказалось менее ¼ из полутора тысяч делегатов, представлявших более 120 стран мира. Позже, в марте 2016 г. в африканской Лусаке аналогичный подход позволил включить в повестку дня одной из последующих ассамблей МПС важнейший вопрос, предложенный Россией: «О роли парламентов в предотвращении вмешательства извне во внутренние дела суверенных государств».

Современный мир развивается очень динамично. Еще недавно мало кто в Старом Свете сомневался в успехе европейской интеграции. Теперь евроскептиков едва ли не большинство.

Мы в «Единой России» не просто следим за этими тектоническими сдвигами. Нас все чаще приглашают для консультаций европейские партии и движения, набирающие силу на фоне идейного краха брюссельской бюрократии.

В ответ западные пропагандисты завопили о том, что якобы «русские взрастили евроскептиков» в странах Евросоюза. Однако в отличие от бывшего СССР и нынешних США, НАТО, ЕС, новая Россия не вмешивается во внутренние дела суверенных государств, не занимается экспортом идеологий и революций. При этом мы не можем не замечать те политические силы, за которые сегодня голосуют десятки миллионов граждан Евросоюза, а эти силы открыто выступают за сотрудничество с нашей страной, против антироссийских санкций и однополярного мира.

С подобными движениями есть что обсуждать: борьбу с международным терроризмом, миграционный кризис, возможность новых равноправных отношений в Большой Европе от Атлантики до Тихого океана. Мы по-прежнему готовы к конструктивному взаимодействию со всеми парламентскими партиями. Однако, если некоторые из них демонстративно «воротят нос», говорят свысока, в оскорбительной форме, вмешиваются во внутренние дела самой России, то напрашиваться на диалог с подобными структурами вряд ли уместно.

Находя все новых партнеров в Европе, «Единая Россия» продолжает укреплять отношения на восточном направлении. Это соответствует курсу страны на восстановление разумного баланса между партнерами с Запада и Востока. Так, в декабре 2015 г. во время визита в Пекин председателя Высшего Совета ЕР Бориса Грызлова достигнуто согласие с КПК об обеспечении партийной поддержки сопряжения нового Шелкового пути и евразийской экономической интеграции.

С правящей Либерально-демократической партией Японии в феврале 2016 г. удалось организовать постоянно действующую площадку для дискуссий по стратегическим вопросам двустороннего сотрудничества. Кстати, с ЛДПЯ у ЕР соглашение о сотрудничестве было подписано еще в 2004 году.

Активизация наших партийно-политических позиций в Азии заметна и по характеру действий первых лиц государства. Так, президент Владимир Путин не раз обращался к участникам партийных форумов ЕР и КПК, председатель правительства и глава ЕР Дмитрий Медведев приветствовал съезды наших партий-партнеров, неоднократно участвовал в межпартийных переговорах в странах АСЕАН. Подобную же практику мы начинаем распространять на страны Африки и Латинской Америки.

Заметно усилились российские позиции в ICAPP. «Единая Россия» стала членом этого перспективного партийного объединения. Мы получили место в постоянном комитете ICAPP (органе политического управления), которое пока остается за российским представительством.

9-я генассамблея ICAPP в сентябре 2016 г. в Куала Лумпуре дала новые свидетельства роста российского влиянии в принимаемых здесь решениях. Так, в итоговой декларации, поддержанной единогласно, оказались практически все российские предложения. В их числе:

• усиление роли ООН, как основы безопасности и сотрудничества в мире;
• необходимость всеобщей борьбы с международным терроризмом во всех его появлениях, невзирая на то, чем террористы пытаются обосновать свою преступную деятельность;
• осуждение попытки силовой смены законно избранных правительств;
• необходимость консолидации усилий правительств и парламентов в борьбе с опасными климатическими изменениями на основе Парижского соглашения по климату.

Кроме того, по нашей инициативе при ICAPP сформирован Совет по культуре и на его основе во Владивостоке намечено провести в 2017 г. международную конференцию по межкультурному диалогу в АТР.

Для тех, кто, возможно, еще не до конца принял объективный характер смещения экономических и политических центров в АТР, кому ближе евроцентризм, замечу, что ЕР прилагала немало усилий для установления отношений со своими коллегами из Европейской народной партии. В итоге появилась контактная группа, где автор этих слов стал сопредседателем, наряду с председателем КМД ЕП, соратником Ангелы Меркель немцем Эльмаром Броком.    

Причем партийная дипломатия не требует бюджетных средств. Ее финансируют сами партии. Вместе с тем, данная работа уже нуждается в серьезном обобщении, осмыслении и совершенствовании.

Не претендуя на фундаментальность выводов и объективность суждений, попробую суммировать личные соображения по данному поводу.

Большинство стран мира можно разделить с точки зрения партийного строительства на монопартийные (в которых, даже если партий несколько, лишь одна официально признается ядром политической системы) и многопартийные. Но при всех различиях, порой кардинальных, в обеих системах стратегию внешней политики принимает правящая партия либо соответствующая партийная коалиция.    

Так, без сомнения, внешнеполитический курс Китая определяет руководство ЦК КПК, а внешнюю политику Франции, Японии или США – их лидеры, на основе решений собственных партийных команд. Число государств, где фундаментальные внешнеполитические директивы принимаются в отрыве от партийной элиты, крайне мало. В то же время сами парламенты большинства стран в меньшей степени, чем руководство их правящих партий, допущены к разработке и принятию ключевых решений международного характера.

Иными словами, тщательная работа на уровне двусторонних и многосторонних межпартийных контактов с правящими либо перспективными партиями потенциально более результативна, чем парламентская дипломатия (последняя, тем не менее, имеет у нас еще очень значительные внутренние резервы). А в некоторых случаях – чем традиционная профессиональная дипломатия и контакты на уровне органов исполнительной власти. Нет, автор не имеет в виду подмену межпартийными связями многообразия институтов, приемов и методов внешнеполитической деятельности, но лишь подчеркивает недооценку дипломатии партийной.

К счастью, в современной России внешнеполитические вопросы редко становятся камнем преткновения между парламентскими партиями. За последнее десятилетие именно на международном треке были заметны позитивные эффекты от консолидации усилий различных политических партий России на зарубежных площадках.

Сложившаяся с 2001 г. «удаленность» президентской администрации от тех или иных партийных структур, а также наработанная МИД практика взаимодействия с различными фракциями Государственной Думы и аппаратами парламентских фракций создает основы для взаимодействия всех ответственных партий страны в отстаивании национальных интересов.

Не исключаю, что такого рода взаимодействие может привести на определенном этапе к созданию некоего координационного совета (например, из числа партий, представленных в Государственной Думе). Подобный совет позволит, не вмешиваясь во внутрипартийную работу друг друга, не подменяя государственных органов, выступать на внешней арене с более выверенных позиций, облегчит взаимодействие с государственными структурами, российскими организациями за рубежом.

Такого рода координация, несомненно, будет полезна и для повышения результативности парламентской дипломатии, для межпартийного взаимодействия в рамках профильных комитетов Госдумы. То же можно сказать и о международном сотрудничестве на уровне региональных партийных организаций, а также аффилированных молодежных, женских и иных общественных структур.

Думаю, пора отказаться от пережитков формального, поверхностного подхода к партийной дипломатии и опираться на реальное соотношение сил, учитывать фактический интерес и потенциал сотрудничества, прогноз развития самих партий партнеров.

Был период, когда «Единая Россия» шла навстречу пожеланиям целого ряда партий, в том числе из ближнего зарубежья, закрепляла межпартийные связи специальными соглашениями, публично демонстрировала поддержку тем или иным зарубежным партийным лидерам, в итоге, при смене политического ветра мы, увы, оказывались в непростом положении. Деликатность темы не позволяет снабдить ее достаточным числом примеров, но один все-таки приведу.

Не секрет, что «Единая Россия» до последнего (до начала 2014 г.) официально поддерживала украинскую Партию регионов, проводившую линию тогдашнего президента Виктора Януковича. Автор этих строк сам неоднократно выступал против развернувшейся травли наших коллег на Украине, резко осудил поджог штаб-квартиры этой партии в Киеве, когда погибли невинные граждане. При этом мы на протяжении нескольких предшествующих лет уклонялись от взаимодействия с иными политическими силами соседнего государства, в том числе с теми, кто, возможно, был бы гораздо более предан интересам славянского братства, евразийской интеграции и противодействия западному вмешательству во внутренние дела Украины.

Наши же политические визави подобной честностью и принципиальностью к началу 2013 г. уже не отличались. По моим наблюдения, большинство активистов Партии регионов так или иначе были вовлечены в политику поддержки «европейского выбора Украины». Высказывания руководителей Партии регионов до наступления кризиса на киевском Майдане, соответствовали формуле «и нашим, и вашим». Попытки обратить внимание на угрозу суверенитету и последующего раскола братской страны останавливались вежливыми ссылками на «российскую недооценку украинской специфики» и т.д.

Эти и подобные случаи лишь дополняют, на мой взгляд, тезис о большом потенциале межпартийных связей, а также указывают на важность неформального, тщательно продуманного, стратегического подхода к их установлению, развитию, а в известные моменты и приостановке.

Заключая, хочу, буквально через запятую, назвать те моменты, где партийная дипломатия может быть особенно продуктивна.

Проведение доверительных межпартийных диалогов. Они дают подчас исключительную возможность доступа на «политическую кухню» партнеров. Последнее позволяет строить более выверенные отношения с той или иной партией, страной в целом, исходя из собственных национальных интересов, но на основе подлинного взаимопонимания и уважения позиций другой стороны.

Установление личных связей с теми, от кого реально зависит принятие важных внешнеполитических решений страны-партнера.

Подробное, адресное разъяснение основных положений российской внешней политики, а также нашего взгляда на социально-экономическое и политическое развитие самой России (в том числе для противодействия антироссийским информационным атакам и устранения дефицита информации о реальном положении дел и наших официальных позициях).

Лоббирование законных интересов российских предприятий и организаций, имеющих особое значение для социального, экономического развития страны, ее обороны и безопасности, научно-технического прогресса, защиты окружающей среды и т.п.  

Формирование коалиций для сложения сил партий-партнеров, например, в целях противодействия цветным революциям, международному терроризму и т.д.

Участие в партийной учебе, в том числе помощь в подготовке партийных кадров стран-партнеров. Эта работа является прямой инвестицией в будущие взаимовыгодные отношения. Она явно востребована сегодня во многих государствах Азии и Африки.

Создание «партийных измерений» разнообразных интеграционных союзов и масштабных международных проектов (например, БРИКС или проекта сопряжения Евразийской интеграции и «Шелкового пути»).

Челночная дипломатия на межпартийном уровне. В ряде регионов она становится особенно актуальной. В частности, для снятия остроты ситуации на Корейском полуострове (здесь для ряда российских партий найдется немало работы посреднического характера) или поиска компромиссных развязок ряда ближневосточных узелков и т.д.

В любом случае, мы в Российской Федерации только-только начинаем осваивать огромный потенциал партийной дипломатии, которая, уверен, в конечном счете, позволит сделать нашу страну еще сильнее и успешнее.