Евроинтеграция через лагерь

Есть такое уютное местечко в Баварии – городок Манхинг возле Ингольштадта. Здесь граждане Косово в комфортной располагающей обстановке могут обменяться опытом государственного строительства с украинцами. Чтобы по возвращению домой (принудительному) несостоявшиеся жители Европы (т. е. Германии) смогли пополнить ряды реформаторов с новыми, незаурядными идеями.

В Манхинге находится... «фильтрационный» лагерь для соискателей убежища в Германии с невысокой перспективой остаться. Открыт 1 сентября 2015 года. Изначально создавался для незваных гостей с Балканского полуострова, но с тех пор, как правительство Баварии выступило с инициативой включить в список безопасных стран еще и Украину, активно заселяется нашими согражданами.

Об этом мало кто слышал как в Германии, так и за ее пределами. Но на днях тайное стало явным: 22 августа на сайте Бундестага появился запрос от депутатов Левой партии Германии (ЛПГ) по поводу украинцев, проживающих в Манхинге (сколько там людей из Крыма, Донбасса и так далее) dip21.bundestag.de/dip21/btd/18/094/1809451.pdf



Признание властями Баварии той или иной страны безопасной означает, что ее граждане в большинстве случаев не имеют права на предоставление убежища. Не факт, что в таком государстве совсем уж благостно. Но предполагается, что широкомасштабных боевых действий (как в Сирии) или этнических чисток (как было в Руанде) там нет.

Безопасными Германия уже признала страны, которые в 90-е оказались в эпицентре балканской войны. Сначала такое решение было принято в отношении Боснии и Герцеговины, Сербии, Македонии. Позднее в список внесли Косово, Черногорию и Албанию.

После известного кризиса на вокзале Будапешта, когда тысячам сирийских (или «косивших» под сирийцев) мигрантов разрешили сесть на поезд в Мюнхен, власти Баварии поспешили с расширением списка безопасных стран, включив туда Бангладеш, Бенин, Гамбию, Грузию, Индию, Мали, Монголию, Нигерию, а также Армению (несмотря на карабахский конфликт), Молдову (с Приднестровьем) и Украину (с военными действиями на восточных рубежах).

Таким образом баварское правительство, которое ввиду федеративного устройства Германии имеет полномочия на решение подобных вопросов, фактически признало, что Украина не ведет войну и не является территорией войны. А то, что происходит на Донбассе, это локальный вооруженный конфликт.

В связи с этим из перспективного общежития в Вюрцбурге, где с 2014 года проживают украинские беженцы, их переместили в Манхинг – место для безнадежных просителей. По иронии, центр разместился в казармах имени Макса Иммельмана – одного из лучших военных летчиков времен Первой мировой войны. Во времена Второй мировой войны здесь тоже базировались фашистские войска. Ну, что поделать – история такая.



Deutsche Welle (DW) в репортаже из Манхинга рассказывает об увлекательных буднях просителей убежища. «Если все пойдет по плану баварских властей, то регистрация, снятие отпечатков пальцев, медицинский осмотр и рассмотрение дела каждого отдельного прибывшего займет от четырех до шести недель. Затем, скорее всего, – возвращение в страну, откуда беженцы прибыли, причем если бундесвер даст разрешение, то прямо из местного аэропорта в Ингольштадте...».

Вообще, DW делала несколько репортажей на тему беженцев, где упоминала и украинцев. А корреспондент российской службы DW Никита Жолквер посвятил целое журналистское расследование судьбам обитателей центра в старинном Вюрцбурге. Для начала он привел статистику: что в 2015 году в ФРГ попросили убежище 4658 украинцев.

К слову, замечу, что по словам министра внутренних дел Баварии Йоахима Херрмана, «в 2013 году был зарегистрирован лишь 141 соискатель убежища с Украины, в 2014 году – уже 2657, а на 2015 год мы прогнозируем даже удвоение этого числа». При этом глава баварского МВД подчеркнул, что большинство граждан Украины отнюдь не нуждаются в защите. Доля одобренных ходатайств украинцев об убежище составляет лишь 5,3%.

Не удивительно, что МВД Баварии открыто выступило против безвизового режима для граждан Украины и Грузии. В ведомстве заявили, что такая мера только обострит кризис с беженцами.

И тут самое время вернуться к вышеупомянутым беженцам и посмотреть на них глазами корреспондента Deutsche Welle, который в январе 2016 года отправился в Вюрцбург, где «в двух переоборудованных под общежитие то ли складах, то ли гаражах военно-воздушной базы бундесвера наряду с беженцами из Сирии и Афганистана коротают дни и украинцы».



Собеседниками журналиста стали майор милиции Олег, предприниматель Игорь – оба из Донецка, «западынец» Виталий и дальнобойщик из Киевской области Михайло. Вот, что он пишет.

«События на майдане Олег считает незаконным свержением власти, говорит, что был непосредственным свидетелем возникающих волнений на территории Донецкой области. При этом, однако, майор, по его словам, оставался верным присяге, в частности участвовал в организации охраны административных зданий с целью предотвратить захват власти сепаратистами.

В июне 2014 года Олег в условиях, как он говорит, беспредела и фактически существовавшего двоевластия подал в еще действовавшее УВД Донецка рапорт об увольнении по собственному желанию, потом – заявление на отпуск и уехал к знакомым в Кировоградскую область. Но найти себе места ни там, ни в других областях, подконтрольных центральной власти, бывший майор не смог.

«В любом уголке Украины, в любой области, – рассказывает он, – стоило мне показать, что я из Донецка и там прописан, то сразу же становился персоной нон грата». Олег получил справку о том, что он – перемещенное лицо, но проку от нее мало. Два месяца ему платили пособие по 440 гривен, два – по 220 и еще два – по 110. И все.

Адрес его местожительства, указанный в справке, чисто виртуальный. По нему, говорит Олег, находится бывшая гостиница, в которой ему и не подумали предоставлять крышу над головой. Никто не рискнул трудоустраивать бывшего работника милиции, приехавшего из области, захваченной сепаратистами: мол, а что, если он – один из них?

«Получается, – разводит руками Олег, – что я оказался между двух огней: мои бывшие начальники, перешедшие на сторону сепаратистов, считают меня изменником Донбасса, а центральная власть готовит на меня уголовное дело». Оснований получить убежище в Германии, считает он, у него не меньше, чем у сирийцев: «Ведь в Сирии, как и на Украине, тоже не по всей стране идет война».

Предприниматель Игорь говорит, что в Донецке он владел фабрикой по производству мебели. В австрийское оборудование вложил 70 000 евро. Заказы получал и из Швейцарии, и из Германии. Фирму у Игоря отняли. «Я проукраинский, – объясняет Игорь, – мне что по-украински, что по-русски говорить – не проблема. Но все равно на нас – донецких – смотрят как на предателей, как на людей, которые привели войну на Украину».

Никаких перспектив для себя на Украине Игорь не видит, а последним аргументом в пользу решения уехать из страны стала реакция на его обращение с просьбой помочь ему как перемещенному лицу к уполномоченной Верховной Рады по правам человека Валерии Лутковской. Ответа он не получил».

Дальше автор рассказывает про Виталия из Западной Украины: он бежал в Германию от призыва. По повестке не явился, был объявлен в розыск. «Государство не оставило мне выбора, – сказал он журналисту. – Либо идти убивать моих братьев, либо меня посадят на пять лет». Михайло подался в Германию вслед за дочкой, которая, рассказывает, с зятем и внуками уже около года находится здесь и ожидает ответа на прошение об убежище. «Я там остался совсем один, – говорит Михайло, – вот и решил переехать к дочке». О двух последних героях Никита написал, что «была середина дня, но они уже не очень уверенно держались на ногах...». Наши люди! Узнаваемо!

Теперь немного морализаторства. Кто там ждет безвизового режима в ближайшие недели или дни? У кого сохранились иллюзии на счет того, что заграница нам поможет – и материально, и в борьбе с «агрессором»? Что за нас и повоюют, и додавят Россию на высшем дипломатическом уровне.

Россию, может, и «давят», но почему-то уже без нашего участия. Кулуарные переговоры Меркель, Олланда и Путина, их непонятные нам планы «пошептаться» на полях G20 – наводят на подозрение, что нас разводят.

Не в том смысле, что дурят, а в прямом: не можете жить вместе с сепаратистами – разведитесь. Это лучше, чем мучить друг друга. Живите отдельно. Не знаете, с чего начать – спросите у балканцев и косоваров. Лагерь в Манхинге можно использовать как учебный.

Но мы продолжаем делать вид, что не услышали. Политическая обстановка не располагает к чему-либо подобному: первый, кто робко пискнет, будет забит политическими камнями и смешан с дерьмом. Зраднык!

Тем временем даже у бесспорных симпатиков Украины, хорошо знакомых с тупиком, в который зашло противостояние на Донбассе, начинает возникать вопрос целесообразности противостояния.

24 августа в эфире CNN прозвучало интервью Майкла Боцюркива – украинца, родившегося в Канаде, который до недавнего времени возглавлял пресс-службу ОБСЕ в Украине и Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ.

Из достаточно длинного диалога с ведущей, в котором речь шла и о Майдане, и о Путине, об итогах 25 лет независимости, журналисты выдернули и разнесли на цитаты всего одну фразу – о том, что Украине проще отпустить Донбасс. Потому что установление контроля над этой территорией, если она вновь отойдет Украине, выльется в миллиарды долларов.

На самом деле щирый украинец Боцюркив говорил не столько о деньгах, сколько о будущем Украины. Кто свободно владеет английским языком, может прочесть цитаты в оригинале: «There's growing talk in the corridors of power of a controversial but perhaps necessary move – letting the Donbas go.... Riddled with mines and unexploded ordnance, bombed out buildings, roads and bridges and airports, the repair bill would run into the billions of dollars...

It goes without saying that giving up on occupied, sovereign territory sets a terrible precedent. But a look at the picture suggests that Ukraine might be better off in the future – and better able to steer its own destiny over its next 25 years – if it made the difficult but brave decision to do so...».

Даже мне, с моим куцым лингвистическим багажом, понятно, что нам советуют «схаменутися» и двигаться к тому, чтобы разрешить Донбассу уйти. И хотя отказ от оккупированной, суверенной территории как бы создает «ужасный прецедент», но для Украины это лучший выбор, чтобы позаботится о своей судьбе на следующие 25 лет. Трудное, но смелое решение. Где-то так.