Станислав Тарасов. Запад готовит на Ближнем Востоке диверсию

Ближневосточные политико-дипломатические и военные радары фиксируют невероятные перемены. Глава турецкого правительства Бинали Йылдырым не исключает предоставление России права использовать авиабазу Инджирлик. Хотя, как отметил премьер в беседе с группой иностранных журналистов в Стамбуле, Москва с такой просьбой не обращалась. Но «при необходимости база может быть использована», так как «Турция открыла Инджирлик для борьбы с террористами ИГИЛ [запрещена в России], ею пользуются США и Катар, другие страны тоже могут пожелать использовать авиабазу, где ныне действуют также и немцы».

Дело, конечно, не в том, нужна ли российским ВКС турецкая база, а в том, что заявление премьер-министр демонстрирует смену политической ментальности в Анкаре в сторону обретения политического доверия к Москве, которое стало проявляться после встречи и переговоров в Санкт-Петербурге президента России Владимира Путина со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом. Это вызывает разную реакцию. Так, когда стали циркулировать слухи о возможном появлении российских ВКС на базе Инджирлик, глава МИД ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер заявил, что исключает возможность создания Россией и Турцией нового военного союза как альтернативу партнерству НАТО. Потом на Западе стали появляться откровенные намеки на то, что чрезмерное сближение Анкары с Москвой приведет к возникновению в Турции «серьезного внутриполитического кризиса». По мнению турецкого эксперта Эрендора, он «может быть инициирован Западом, ищущим повод, чтобы нагнетать обстановку в Турции».

В свою очередь с примечательным заявлением выступил министр обороны Ирана Хосейн Дехган. По его словам, Тегеран «принимает российские ВКС на базе Хамадан по просьбе сирийского правительства до тех пор, пока в этом есть необходимость». При этом Дехган специально подчеркнул, что «Иран пока не планирует предоставлять Москве другие базы, но при необходимости рассмотрит такую возможность». Таким образом, Турция на словах, а Иран на деле демонстрируют готовность к военно-техническому сотрудничеству с Россией, что соответствует ранее высказанному Эрдоганом заявлению о «решимости рука об руку с Ираном и Россией, во взаимодействии с ними способствовать решению региональных проблем и активизировать усилия по возвращению мира и стабильности в регион».

Конечно, до выстраивания военно-политического альянса Россия-Турция-Иран еще очень далеко, но вряд ли кто-либо будет оспаривать контуры новой расстановки сил на Ближнем Востоке, появление новой геополитической реальности, связанной с потенциальным образованием — впервые в истории региона — нового центра силы. В роли объединяющего фактора выступает Сирия, это тактика. Даже Анкара, несмотря на некоторые противоречивые заявления в адрес сирийского президента Башара Асада, показывает, что эти расхождения носят не стратегический характер, что сближает позиции Анкары не только с Москвой, но и с Тегераном. Вместе с тем справедливо сказать, что на уровне стратегии горизонт заволок туман, поскольку никто не знает как далеко готов пойти Эрдоган, чье противостояние с США и ЕС пока выглядит конъюнктурным, и насколько он будет готов считаться с растущей ролью Тегерана в регионе. А главное, намерен ли турецкий президент шагать вместе с Ираном и в каком направлении, чтобы выйти за исторически сложившиеся, обострившиеся в связи с сирийским кризисом «красные линии» между шиитами и суннитами.

Брюссель, словно чувствуя, что он проиграл прежнюю Турцию, пытается приложить усилия к тому, чтобы восстановить доверие в отношениях с новой, послепутчевой Турцией. Генеральный секретарь Совета Европы Турбьерн Ягланд в статье, опубликованной во французской газете Le Monde, вновь обозначает цель — «видеть Турцию в составе европейской семьи». В свою очередь американское издание National Interest утверждает: «Военное присутствие США в регионе гораздо шире, чем у России. И если нас волнует, что Россия опередит нас на Ближнем Востоке, то не из-за перевеса военных сил в этом регионе, а того, что Путин выстраивает коалиции с государствами, которые нельзя было бы назвать его союзниками в ближневосточном регионе». Турецкая газета Milliyet констатирует: «Путин действует в традициях реализма и опережает США, которые продолжают делить мир на союзников и врагов, ограничивая сотрудничество первыми, и предоставляя вторым лишь пространство для конфронтации».

Вот и Иран даже после подписания венских соглашений по ядерной программе США по-прежнему воспринимается исключительно как мальчик для битья и наказаний. Bloomberg в этой связи предлагает осуществить контригру и провести кампанию по «утечке информации» и распространению дезинформации о подходах американской дипломатии к Москве. «Американским дипломатам следует постараться сделать так, чтобы иранцы поверили, что Россия в любой момент может заключить с Вашингтоном сепаратную сделку, — рекомендует Bloomberg. — Не настолько уж такая сделка и нереальна, ведь русские заключили по сирийскому вопросу сепаратный договор с Израилем». Это первое.

Второе. Запад намерен популяризировать тезис, будто бы Тегеран и Анкара используют укрепление связей с Москвой прежде всего для актуализации и предъявления своих условий Западу. Что, заявляя о союзничестве как с Россией, так и между собой, они руководствуется совершенно разными геополитическими целями, а их союз на самом деле вряд ли долговечен.

Третье. Не исключено, что Вашингтон станет инициировать работу с Москвой над новым политическим соглашением по Сирии, но таким образом, чтобы «разнести на куски зарождающийся альянс Россия-Турция-Иран». Что же, посмотрим, что из всего этого выйдет.

Станислав Тарасов