Стратегические задачи турецкой политики остаются неизменными

К началу 2016 года отношения Турции с большинством соседних государств ухудшились настолько, что все только и говорили о крахе турецкого внешнеполитического лозунга «Ноль проблем с соседями», который в устах критиков турецких властей был заменен на саркастический «Ноль соседей без проблем».

Но за последние полгода Анкара предприняла целую серию шагов, направленных на преодоление складывавшейся вокруг нее обстановки политического отчуждения. Характерной чертой турецкой позиции можно назвать стремление восстанавливать экономические связи при максимально возможном сохранении политических подходов к решению тех или иных международных проблем. Уступки, на которые идёт Анкара, несколько сглаживают достаточно острые углы, но не перечеркивают стратегическую направленность политикиЭрдогана.

До 2016 года отношения с Израилем в целом продолжали оставаться натянутыми. Конфликт из-за штурма израильскими военными турецкого судна, повлекший гибель граждан Турции в 2010, оставался нерешенным. И хотя с 2013 года после извинений, прозвучавших в ходе телефонного звонка израильского премьера в Анкару, наступили определенные улучшения в отношениях между странами, о полном восстановлении связей речь не шла. В момент обострения российско-турецких отношений Анкара, активно искавшая союзников, не преминула призвать к восстановлению партнерства с Тель-Авивом.

При этом Турция подчеркивала, что сближение с Израилем позволит снять блокаду Газы и увеличить турецкую помощь этому палестинскому анклаву. А ведь несколько лет назад именно попытки Турции вклиниться в дела Палестины вызвали напряженность в отношениях с Израилем и Египтом. Кроме того, турецкому влиянию как тогда, так и сейчас не рады ни Иран, ни Саудовская Аравия.

Параллельно политическому процессу Турция намерена развивать вектор экономического сотрудничества с Израилем. Она заинтересована в сотрудничестве в разных областях: от возвращения на свои пляжи израильских туристов до высоких технологий и инвестиций.

Еще один вопрос, который крайне важен для Анкары, — это выбор маршрута транспортировки израильского газа в Европу. После того, как несколько лет назад начались разговоры о крупных месторождениях газа в Восточном Средиземноморье, Турция проявляет особый интерес к этому региону.

В последние годы плохие отношения Турции и Израиля, некогда являвшиеся стратегическими, поставили Анкару перед крайне неприятным для неё фактом. Израиль начал активно развивать отношения с Республикой Кипр, в водах которой также найдены крупные запасы природного газа, и Грецией, готовой стать перевалочным звеном на пути энергоресурсов с Ближнего Востока в Европу.

Такого развития ситуации Анкара допустить не может, а потому сближение с Израилем становится для Турции важнейшим приоритетом внешней политики. Турция надеется на то, что сможет получить израильский газ. И не без оснований. Практически сразу после заявлений о нормализации двусторонних отношений премьер-министр Израиля Нетаньяхуотметил, что данное событие дает возможность его стране организовывать поставки газа в Европу через Турцию.

С арабами у Турции продолжают оставаться неоднозначные отношения. Анкара рассчитывает на поддержку арабских государств Персидского залива. В политическом плане Турция, Саудовская Аравия и Катар продолжают выступать единым фронтом по главной проблеме региона — сирийскому кризису. Эти страны активно поддерживают антиасадовскую оппозицию и отвергают практически все предложения по урегулированию, если они предусматривают любое, даже временное, сохранение нынешнего президента САР у власти.

В настоящее время страны Персидского залива крайне важны для Анкары, а потому лишь только в прессе появились намеки на охлаждение отношений Анкары и Эр-Рияда после попытки военного переворота в Турции, как тут же последовало заявлениепремьера Йылдырыма о том, что Саудовская Аравия не относится нынешним руководством Турции к странам, поддержавшим попытку путча 15 июля.

Экономика в отношениях с арабскими странами тоже занимает важное место. Страны Персидского залива являются крупными экспортерами энергоносителей, часть из которых Турция не прочь прокачивать через свои трубопроводы и терминалы. Кстати, в свое время именно противоречия вокруг проектов транспортировки газа из Персидского залива в Европу назывались одной из причин активного участия Дохи и Эр-Рияда в разжигании гражданского конфликта в Сирии.

Если Анкара старается сохранить расположение Эр-Рияда и Дохи, то с еще одним влиятельным игроком арабского Ближнего Востока - Каиром - отношения никак не наладятся. Ас-Сиси не забыл турецкую поддержку братьев-мусульман и попытки снизить влияние Египта в регионе. То, что именно Египет, пусть и по формальному поводу, заблокировал резолюцию ООН, осуждающую попытку переворота в Турции, говорит о том, что в ближайшее время улучшений в этом направлении турецкой внешней политики ожидать не стоит.

С Тегераном у Турции отношения также нельзя назвать ровными. В политическом плане, безусловно, главная проблема — это иранская поддержка Башара Асада в Сирии. Однако и на этом фоне стороны стараются продемонстрировать многообещающие перспективы двустороннего сотрудничества.

Визит в Турцию 12 августа министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа стал первым визитом высокопоставленного политика иностранного государства в Турцию с момента неудавшейся попытки военного переворота. В ходе встреч в Анкаре стороны заявили о своем стремлении к более тесному взаимодействию в разрешении сирийского конфликта, хотя подходы к его урегулированию остаются диаметрально противоположными.

В экономических задачах для Турции опять же приоритетом являются поставки иранских углеводородов. Замкнуть на себя транзит иранского газа в Европу было бы для Анкары огромным достижением, но пока соседи не могут договориться об увеличении поставок.

Помимо неудач на переговорах с Ираном Турцию не могут не настораживать последние события в закавказских республиках.

Во-первых, трехсторонняя встречаПутина, Алиева и Роухани и перспектива создания транспортного коридора Индия - Иран -Азербайджан - Россия создает потенциальную опасность формирования новых транспортных линий, которые позволят доставлять углеводороды Ирана и Азербайджана в обход территории Турции. Даже с учетом того, что Баку никогда не отказывался от создания транспортных веток в Европу через Турцию, евразийский крен каспийских государств создает определенный дискомфорт турецкому руководству. Кто может поручиться в нашем быстро меняющемся мире, что после создания транспортного коридора «Север - Юг» Баку и Тегеран не отдадут предпочтение экспорту сырья через территорию России или Грузии без участия турецкой стороны?

Во-вторых, недавние пробные поставки иранского газа через территорию Армении в Грузию не могут не попасть в фокус турецкой политики. Прокачка первых кубометров газа в Грузию уже стала поводом для разговоров о перспективах организации экспорта иранского газа в Европу через Армению и Грузию. На сегодняшний день пропускная способность армянского трубопровода не столь велика, чтобы говорить о серьезной конкуренции с турецкими мощностями. Да и большая часть поставляемого в Армению газа перерабатывается на Ереванской ТЭС и в виде электроэнергии возвращается в Иран. Но, как говорится, лиха беда начало. Вслед за этими пробами может последовать и проект расширения газотранспортных мощностей, а тогда такие проекты как TANAP (Трансанатолийский трубопровод для поставок в Европу газа из Азербайджана) могут уйти в небытие вслед за печально известным «Набукко».

Для Европы ухудшение отношений с Турцией может означать не только возобновление потока беженцев, но и удар по системе безопасности, в которой Турция как член НАТО, играет далеко не последнюю роль, особенно в свете событий в Сирии и Ираке. Кроме того, успешное сотрудничество европейских стран с мусульманской Турцией может быть использовано во внутренней политике ЕС, где доля этнических турок и вообще мусульман стала довольно заметна.

Однако несмотря на заверения ряда политиков и экспертов о необходимости дальнейшего сотрудничества с Турцией, негатив в европейско-турецких отношениях вышел наружу. Последние заявленияБрюсселя и Вены в очередной раз дали понять Анкаре, что многие в Европе не рады этой дружбе и найдут предлог для заморозки отношений. Даже в Германии, протолкнувшей в ЕС это соглашение, все чаще раздаются призывы пересмотреть существующие договоренности.

Активность Турции на российском направлении и готовность оплатить половину стоимости «Турецкого потока» подстегивается и пока еще робкими и маловразумительными заявлениями Болгарии о готовности возобновить строительство «Южного потока». Владимир Путин пока отверг возможность возобновленияпереговоров с Болгарией в связи с отсутствием «абсолютно железобетонных гарантий юридического характера» со стороны Софии и Брюсселя, но в любом случае Анкара поторопится наладить отношения с Москвой, чтобы не упустить столь лакомый кусок европейского энергетического пирога.

Америка, обладая серьезным влиянием на Европу, могла бы несколько смягчить европейскую позицию в отношении Турции. Однако на данный момент все ограничилось лишь официальными заявлениями представителей НАТО, подтвердивших важную роль Турции в системе безопасности североатлантического блока.

Выжидательная позиция Вашингтона раздражает Эрдогана. Пользуясь тем, что США пока не дали согласие на арест и экстрадицию Ф. Гюлена, обвиняемого Турцией в организации попытки переворота, Анкара причислила США к пособникам мятежников. И хотя Америка отрицает свою причастность к подготовке госпереворота, ряд её шагов дает основание сомневаться в этом. Даже если посмотреть на первую реакцию Джона Керри на известие о путче, то уже возникает вопрос об американской позиции. Напомним, известие о попытке госпереворота в Турции застало Керри на пресс-конференции в Москве. И если на вопрос о своем отношении к турецким событиям Сергей Лавров пожелал, чтобы ситуация в Турции развивалась в конституционном русле, то Керри выразил надежду, что «в Турции будет стабильность, мир и преемственность». Возможно, Керри не обладал на тот момент всей информацией, но слово «преемственность» предполагает смену власти, то есть глава Госдепа как минимум поторопился в своих оценках.

В этом ключе стоит рассматривать и запланированный на 24 августа визит в Турцию вице-президента США Джо Байдена. В преддверии визита столь высокого гостя Турцию посетят представители Минюста США и обсудят со своими турецкими коллегами вопросы возможной экстрадиции Фетхуллаха Гюлена. Не исключено, что в нынешних условиях Штаты могут избавиться от него как от уже ненужного балласта. Вопрос только в том, что еще предложат на торгах с Анкарой американцы и какое оправдание сотрудничеству с Эрдоганом они представят западной общественности.

Дополнительным средством давления на Анкару, вероятно, станет и успешное наступление курдских отрядов на ИГИЛ (группировка запрещена в РФ). Зная, как чувствительно турецкое руководство к курдскому вопросу, особенно когда ополченцев поддерживает авиация международной коалиции, Байден может этим добавить вес своим аргументам и объяснить Эрдогану негативное отношение США к российско-турецкому сближению.

А уж про позицию по газовым проектам Турции и России на фоне сланцевых амбиций США, подкрепляемых агрессивным продвижением своих интересов на рынке Европы, и говорить как-то неловко. На словах Вашингтон не возражает против возобновления сотрудничества России и Турции, хотя очередные заявления Обамы о своем недоверии к России не оставляют сомнений в истинном отношении США к восстановлению турецко-российского партнерства.

России надо четко понимать, что нынешнее сближение с Турцией означает лишь оживление экономических связей. Помимо энергетики с ее мегапроектами: АЭС «Аккую» и «Турецким потоком», неплохим подспорьем турецкой экономике могло бы стать возобновление турпотока из России и восстановление экспорта в Россию, в первую очередь, сельскохозяйственных товаров. Это пополнит бюджет и стабилизирует социально-политическую ситуацию внутри страны.

Турция давно и последовательно стремится стать энергетическим хабом Европы, и именно сейчас она старается замкнуть на себя целый ряд проектов транспортировки энергоносителей. Это и «Турецкий поток» с Россией, и Трансанатолийский трубопровод с Азербайджаном, и газовый транзит из Ирана, и, наконец, перспектива сотрудничества с Израилем по транспортировке оффшорного газа Восточного Средиземноморья. Даже если Турции удастся заполучить часть этих проектов, у нее появится серьезный аргумент в дальнейшей геополитической игре.

Что же касается политических вопросов и в первую очередь сирийского конфликта, то позиция Анкары вряд ли изменится. Еще перед визитом Эрдогана в Санкт-Петербург глава пресс-службы турецкого президента указал на серьезные различия в подходах Турции и России к процессу урегулирования в Сирии. Аналогичные заявления последовали и после визита в Турцию министра иностранных дел Ирана. Дополняет неизменность позиции Турции по Сирии и продолжающаяся поддержка боевиков, ведущих бои с правительственными войсками в районе Алеппо. Несмотря на заявления турецкой стороны о готовности перекрыть сирийскую границу по требованию России, Анкара едва ли пойдет на отказ от поддержки отрядов сирийской вооруженной оппозиции.

Таким образом, если в экономическом аспекте Турции выгодно сближаться с Россией, то политическая сфера продолжает ориентироваться на те же эрдогановские идеи расширения турецкого влияния. В ситуации, когда президент проводит в стране масштабные чистки, естественным ответом на недовольство его недемократичными методами со стороны США и ЕС становятся традиционные упреки в антитурецких и антиисламских настроениях в западных странах, а также угрозы подорвать безопасность Европы такими шагами, как выход из НАТО или разрыв соглашения о беженцах.