В современной психологии, вопреки возражениям феминисток, существует
термин «виктимное поведение». Виктимное поведение (от англ. victim –
жертва) – предрасположенность человека попадать в ситуации, связанные с
опасностью для его жизни и здоровья.
Как вариант, который я изучал раньше, это действия и поступки человека,
которые провоцируют желание на него напасть. Более общий вариант – это
действия человека, которые усиливают вероятность того, что он попадет в
какую-нибудь неприятную или опасную ситуацию.
Что может толкать человека к подобному поведению?
1. Неуверенность в себе.
2. Нечистая совесть.
3. Осознание собственной ущербности.
4. Плохое воспитание.
5. Трусость.
Именно эти качества толкают людей вступать в нацистские
«добровольческие» батальоны, ехать воевать на Донбасс или «патриотить» в
тылу.
Майданные «патриоты» осознают, что они для Украины и её народа ИНОРОДНОЕ
ТЕЛО, что они ПАРАЗИТЫ, поэтому неосознанно, но неумолимо раз за разом
создают ситуации, в которых их жизнь и здоровье подвергается опасности.
Причём не только на Донбассе. Хотя и там тоже. Вот зачем было это
«наступление» на днях, в результате которого каратели потеряли с десяток
танков, около двух рот пехоты и, цитирую, «практически весь
боекомплект»? Иначе, как суицидальными стремлениями это не объяснить.
И за пределами Донбасса то же самое. «Ветераны АТО» регулярно нарываются
на избиения в маршрутках, в кабаках, просто на улицах. Ведут себя
агрессивно, вызывающе, качают права, матерятся, оскорбляют окружающих,
шумно привлекают к себе внимание, в общем всячески нарываются. И, что
характерно, сплошь и рядом получают ожидаемый результат – их избивают,
их выбрасывают из маршруток и кафешек, их поливают слезоточивым газом и
арестовывают, но «херои» не успокаиваются.
Для «атошников» этому ещё есть простое объяснение в виде «донбасского
синдрома». Когда они бессознательно чувствуют, что участвовали в
неправой войне (как американцы во Вьетнаме, у них тоже был «вьетнамский
синдром»), а когда вернулись, оказалось, что ни они, ни их «подвиги»
никому не нужны. Они осознают, что действовали неправильно,
несправедливо и преступно, и остро ощущают бессмысленность своего бытия.
В результате это выливается в том числе и в многочисленные случаи
«неаккуратного обращения с оружием», приводящие к летальному исходу
(бессознательное всегда своего добьётся, его не обмануть), и в
откровенный суицид. Ветераны карательной операции стреляются, вешаются,
подрывают себя гранатами, а недавно один, вернувшись домой, напоролся
грудью на вилы.
Но «атошниками» этот синдром не исчерпывается, он распространяется и на
тех майданутых, которые никогда не были в зоне боевых действий. В том
числе и на тех, кто пребывает за границей Украины.
Майданутых бьют и в Болгарии, где они пытались помешать проезду «Ночных
волков», и в Польше, где они додумались орать «Ещё Польша не згинела,
але згинути мусыть» (Ещё Польша не погибла, но погибнуть должна). Это
как же нужно не любить себя и хотеть саморазрушения, чтобы орать такое в
толпе националистически настроенных поляков?!
Мне кажется, что неспроста идеология мазохизма произошла с Галичины.
Видимо, подобная страсть к получению боли характерна не только для
Леопольда Захера Мазоха, но и для галичан в целом. А теперь они навязали
свой больной архетип и части жителей остальной Украины. «Нас **ут, а мы
крепчаем» – это девиз всех сторонников евромайдана и текущего киевского
режима.
Любому, кто достаточно подробно интересуется юнгианской психологией,
очевидно наличие неосознаваемого коллективного стремления к
самоуничтожению майданутых. Которое с каждым днём становится только
сильнее.
Термин failed state существует уже достаточно давно. А как насчёт failed people?