Из Южной Осетии сообщаюто проведении референдума в совместном заявлении президента республики и спикера парламента:
«Руководствуясь долгосрочными интересами югоосетинского народа и стремясь обеспечить стабильность общественно-политической обстановки в Республике Южная Осетия, выступаем с совместным заявлением о поддержке решения политического совета при президенте Республики Южная Осетия от 26 мая 2016 года о целесообразности проведения референдума по вопросу о вхождении Республики Южная Осетия в состав Российской Федерации в 2017 г., после проведения выборов президента Республики Южная Осетия».
Желание провести такой референдум в республике имеется давно. Так, 19 октября 2015 года президент Леонид Тибилов уверенно заявил:
При этом предположительная дата референдума точно не назначалась: в декабре 2015 речь шла о проведении его «задолго до выборов президента республики, которые пройдут в апреле 2017 года» (а теперь, как цитировалось, референдум переносится на срок после выборов). Пожалуй, откровенно президент Южной Осетии высказалсяв марте:
То есть важна не столько конкретная дата, сколько «неотвратимость» проведения референдума, а правильное время может зависеть от многих изменяющихся обстоятельств. При этом руководство республики заботитсяо минимизации рисков для России, разрабатывая изменения в законодательстве, позволяющие осуществить не прямое непосредственное вхождение Южной Осетии в состав РФ, а через промежуточные формы политической организации: предлагаемые изменения должны дать президенту «право обратиться к президенту России с предложением создать единый союзный орган, которому мы передадим свои полномочия».
Южная Осетия — это небольшая республика площадью всего 3,9 тысячи км² и населением в 51 тысячу человек. Её независимость признана лишь Россией, Венесуэлой, Никарагуа и Науру, частично признана Абхазией, а также ПМР, НКР, ДНР и ЛНР, которые сами имеют аналогичный статус.
Показательна реакция Вашингтона. Официальный представитель Госдепа Марк Тонер 26 мая напоказ возмутился:
Следует отметить, что Осетия исторически никогда не зависела от Грузии, на момент вхождения в Россию была независимой, а Грузия до вхождения в Российскую Империю являлась вассалом персидских шахов и вошла в состав России на полвека позже. После вхождения Грузии в Россию институт царства в ней был упразднен, имела место Грузинская губерния. Да, осетинская территория оказалась в составе Горийского и Осетии по губерниям, разграничение территорий осуществлялось, исходя из географической целесообразности. Важно понимать: какие-либо границы того времени не имеют значения в плане претензий Грузии, так как у неё самой отсутствовала государственность.
В советское время договор от 7 мая 1920 г. зафиксировал признание Россией Грузии, но вопрос воссоединения осетин не рассматривался, они договор не подписывали, и при этом договор содержал указание на «права всех народов на свободное самоопределение, вплоть до полного отделения от государства». Сами же осетины менее чем через месяц, 28 мая 1920 г., сформулировали «Меморандума Южной Осетии», в котором таковая позиционировалась как неотъемлемая часть Советской России, причём вхождение заявлялось непосредственным, на общих основаниях.
Короче говоря, никаких исторических прав Грузия на территорию Южной Осетии не имеет, а желание осетин воссоединиться в одном государстве заслуживает всяческого уважения, как и любого другого этноса, оказавшегося в разделённом положении. По крайней мере, русским это очень близко и понятно, и желание осетин — безусловно справедливо.
Поэтому не удивительно, что председатель комитета Госдумы по международным делам Алексей Пушков в ответ на заявление госдепа указал: «Тот самый случай, когда мнение США не имеет никакого значения».
В самой Южной Осетии отреагировали более эмоционально. Депутат парламента Амиран Дьяконов не просто высказал мнение, что «для поддержки своей прогнившей экономики Соединенные Штаты используют весь спектр человеконенавистнических идеологий от ИГИЛ до грузинского фашизма», но и гордо отметил: «Башня моего рода старше лет на сто декларации о независимости Соединенных Штатов».
Также нельзя не согласиться и с другим его тезисом:
Желание Южной Осетии официально войти в состав России понятно, но целесообразно ли это с точки зрения России?
Мы защитили осетин в 2008 году, а уж сейчас-то это не вызовет никаких проблем, даже дополнительных войск может не потребоваться, на территории есть крупная российская военная база.
При этом принятие Южной Осетии в состав РФ может вызвать очередной виток санкций и т.д. Однако нельзя не отметить, что на санкциях Вашингтон настаивает безотносительно не только действий России, но и логики как таковой: их прекращение связывают с выполнением Минских соглашений, но Россия ведь не является стороной конфликта на Украине! Так что очень вероятна политическая игра: снимайте санкции, а то и Европа уже возмущается, и Южную Осетию можно принять, раз не хотите налаживать отношения.
Почему принятие Южной Осетии в РФ может служить козырем во внешней политике? Напомню старый советский анекдот: «— С кем граничит Советский Союз? — С кем хочет, с тем и граничит». Хорошее образное описание мощи государства.
А теперь вспоминаем, что в новейшей истории имеется единственный факт увеличения территории государства: возвращение Крыма. Уменьшений — сколько угодно, начиная с развала СССР, прямого военного вмешательства, в т.ч. с насильственным принесением американской демократии — в ассортименте, но все изменения направлены именно на уменьшение территорий, ослабление государств и т.д. Кроме одного.
На данный момент ещё можно делать вид, что это не имеет особого значения, преподносить как исключение и т.д. Но если будет присоединена ещё одна территория — то исключение перестанет быть таковым, и что тогда делать Вашингтону? Объявлять войну России? Не прокатит, инстинкт самосохранения должен быть (одного «подарка» в Йеллоустон уже хватит). Но тогда придётся по факту признать, что Россия имеет международный вес достаточный для того, чтобы игнорировать мнение США, да и Запада в целом.
А ведь ещё и Приднестровье есть…