События 30 апреля увенчали очередной этап развития «нового демократического и свободного Ирака» - толпа ворвалась в здание высшего законодательного органа страны, избила попавшихся под руку депутатов, разгромила помещения и авто на прилегающей парковке, провела пикник на Площади торжеств, после чего, не торопясь, малыми группами, покинула «Международную зону» - ту самую, которая официально и неоднократно объявлялась властями предержащими самым безопасным местом в Ираке. 

Стало окончательно ясно: ситуация выходит за все допустимые границы и требует немедленных и самых решительных мер. 1 мая по инициативе президента страны Фуада Маасума состоялась экстренная встреча высшего руководства Ирака с некоторыми политико-религиозными лидерами, по итогам которой было обнародовано совместное заявление: «Решено продолжить консультации с целью скорейшего выхода из сложившейся ситуации». 

Гораздо больше для понимания происходящего дали сведения о том, что мнения ведущих политических группировок разделились на три примерно равные группы: одна склонна обвинить в случившемся премьера и командование вооруженных сил, которые не способны контролировать даже центр столицы, другая – самих парламентариев, всячески затягивающих проведение реформ и тем самым игнорирующих требования народа, а третья – буйствовавших демонстрантов. Всё как в арабской поговорке: «Договорились о том, что не договоримся».

Калейдоскоп последующих событий попутно обнажил некоторые любопытные детали. Во-первых, довольно чётко были обозначены сроки начала очередного этапа великой смуты («масштабного реформирования»). Так, 2 мая Муктада ас-Садр заявил, что берёт паузу и на два месяца уходит из политики, после чего покинул Ирак и вылетел в Тегеран. Примечательно, что накануне он потребовал скорейшего отстранения спикера парламента Салима аль-Джабури, но высказался против отставки премьера Х. аль-Абади, отметив, что «сейчас неподходящее для этого время». Вслед за этим в среде законодателей начали раздаваться призывы сформировать «временное правительство национального спасения» с широкими полномочиями на период до полутора лет, а также было высказано предложение об уходе депутатов на парламентские каникулы на период до двух месяцев. Снова упомянуты два месяца, почему?

Через два месяца, в середине июля, закончится мусульманский месяц Рамадан, период строгого мусульманского поста. Соблюдать его непросто даже в обычной обстановке, но в условиях постоянных перебоев с электроэнергией (и это когда температура в тени достигает 50 градусов), задержки зарплат, пенсий и иных бытовых проблем, роста терроризма пост превращается в крайне тяжелое испытание. В народе неизбежно будет накапливаться недовольство, и эта отрицательная энергетика потребует выхода. Понадобится только призыв, и масса обозлённых людей с готовностью выйдет на улицы. 

В Багдаде это понимают, но изменить что-либо не в силах. Правительство и парламент фактически прекратили функционировать. Так, на заседание кабмина 10 мая прибыли лишь 13 из 22 министров, и премьер Хейдар аль-Абади объявил, что берёт на себя руководство министерством нефти. Назначенное на тот же день открытие сессии парламента не состоялось из-за отсутствия кворума, и возобновление нормальной работы высшего законодательного органа страны в ближайшее время маловероятно, поскольку бойкотировать заседания намерены представители движения М. ас-Садра, депутаты от курдской автономии (соответствующее решение было принято 5 мая в г. Сулеймания на совещании ведущих партий), «либерального блока» Айяда Алляви и некоторые другие. Более того, по мнению ряда оппозиционных депутатов, решения, принятые 30 апреля на заседании «фракции сторонников нынешней власти» (блока «Государство закона» и примкнувших), являются юридически ничтожными по причине отсутствия кворума, не являются обязательными для исполнения и могут быть оспорены в суде. Кратко, но ёмко охарактеризовал происходящее высший духовный лидер шиитов Ирака Великий аятолла Али Систани: «Мы предполагали, что они будут служить интересам граждан, но они устроили политическую свару и аукцион».

Террористическая группировка ИГ расценила наступивший хаос как подходящий момент для активизации боевых действий. На рассвете 3 мая исламисты предприняли крупнейшее с начала года контрнаступление одновременно на нескольких направлениях. Более 400 боевиков приняли участие в захвате г. Тель-Сакф в 20 км севернее Мосула, атакам подверглись небольшие городки Башика и Хазер (провинция Нейнава), район Махмур (провинция Эрбиль), бои возобновились к западу от г. Тикрит (провинция Салах эд-Дин), а также в районе Башир (на юго-западе провинции Таамим) и в южных пригородах Феллуджи (провинция Анбар). Наступление было отбито с большим трудом при массированной авиационной поддержке ВВС США.

В ответ на радужные сводки Министерства обороны Ирака о продолжающемся планировании победоносной операции по освобождению Мосула боевики ИГ резко увеличили интенсивность терактов с использованием смертников, демонстративно выбирая цели в районах, которые считаются наиболее защищенными. С начала мая произошло более 40 крупных терактов, жертвами которых стали свыше 350 человек. Неоднократным атакам подверглись различные районы Багдада, а также западный пригород Абу Грейб. 15 мая был атакован крупный завод по производству сжиженного газа в Таджи на севере столицы – погибли 18 человек, уничтожены три хранилища, огонь удалось погасить только спустя трое суток, временно была остановлена работа двух электростанций. 

С целью нанесения наиболее болезненных ударов боевики ИГ объявили о планах распространить «красную зону» и в другие районы, в том числе на Юге. 1 мая они подорвали два заминированных автомобиля с водителями-смертниками в столице провинции Мусанна - городе Самава, в результате чего 33 человека погибли и около 70 были ранены. С середины мая все силовые структуры южных провинций Зи-Кар и Басра переведены в повышенную боевую готовность и несут службу в усиленном режиме в связи с тем, по данным спецслужб, что там резко возросла террористическая угроза, в том числе с использованием заминированных автомобилей и смертников с поясами шахида. Излишне напоминать, что на юге страны находится более 70% объектов нефтегазовой отрасли Ирака и основные пути снабжения, а почти все ранее дислоцированные там армейские части и соединения в 2014 г. были переброшены в провинцию Анбар и другие районы боев с ИГ.

Между тем «новая иракская армия», на подготовку, оснащение и вооружение которой США потратили более 24 млрд. долл., всё явственнее задвигается на второй план – на первые роли выходят военизированные формирования так называемого народного ополчения. Изначально заявленные как отряды шиитских добровольцев, они превратились в мощные, хорошо организованные силовые структуры. Общая численность «ополченцев» превышает, по оценкам, 130 тыс. человек, они располагают различными системами вооружения, включая реактивную артиллерию и танки. В отличие от армии и полиции, «ополченцы» идейно мотивированы и рвутся в бой, защищая «шиитские ценности и святыни» (в том числе в Сирии). Своими врагами они считают не только террористов ИГ с чёрными флагами, но и суннитов как таковых, а потому чрезвычайная жёстокость, в том числе в отношении местных жителей на территориях Ирака с преимущественно суннитским населением, для них норма. 

«Народное ополчение» формально подчиняется напрямую главе правительства, однако созданный Комитет по делам ополчения по своим возможностям и влиянию превосходит любое федеральное министерство и нередко диктует свои условия. Так, ополченцам уже предоставлен статус участников боевых действий со всеми положенными льготами и привилегиями, семьям погибших выплачиваются значительные компенсации и выделяются земельные участки, раненых ополченцев отправляют на лечение за границу. В южных провинциях открыты официальные представительства, назначены ответственные за сектора и зоны, открыты лагеря подготовки, учебные центры и даже мастерские по ремонту вооружения. 

Поскольку «народное ополчение» - организация шиитская (идея создания Национальной гвардии, с которой в 2014 г. выступили депутаты-сунниты, в парламенте не прошла), то линия противостояния в борьбе за власть всё отчётливее приобретает шиито-шиитский характер, а главными аргументами в споре становятся не политические силы, а стоящие за ними религиозные деятели и/или вооруженные группировки. В настоящее время они условно делятся на лояльных блоку «Государство закона» во главе с партией «Исламский призыв» и тех, кто оппонирует нынешней власти, стремясь сменить её. Между ними установилось равновесие сил, которое и сдерживает обе стороны от решительных действий. Однако паритет этот хрупкий – уже случались как отдельные стычки с применением оружия, так и ожесточенные боестолкновения. Переход одной из группировок, даже не самой большой, в другой лагерь может привести к масштабным боевым действиям на уничтожение. Достаточно сказать, что отряды «Асаиб аль-Хак» появились в результате распада «Армии Махди», а бывший ближайший сподвижник Муктады ас-Садра шейх Кейс аль-Хазали стал его личным врагом. 

Лидер крупнейшей радикальной военизированной организации «Бадр» Хади аль-Амери (поддерживает Нури аль-Малики) уже заявил, что его формирования стягиваются к Багдаду, причём некоторые бригады снимаются с фронта и будут привлечены к охране «Международной зоны». Не отстают и на местах: в южных провинциях отмечены случаи, когда боевики «ополчения» выставляли свои блокпосты, а также осуществляли рейды и задержания. 8 мая группа вооруженных бойцов одного из формирований «народного ополчения» прибыла в порт Умм Каср и досмотрела одно из прибывших торговых судов на предмет наличия на борту оружия, при этом «ополченцы» были беспрепятственно допущены на территорию особо охраняемого стратегического объекта. Попытки военного командования противостоять «махновщине» привели к замене армейского генерала – командующего Оперативным командованием «Басра» на выходца из МВД. Главой МВД является ставленник и активных участник организации «Бадр».

Помимо ставших широко известными в Ираке группировок «Бадр», «Асаиб Ахль аль-Хак», «Кятаиб Хизболла», «Роты мира» появились многочисленные формирования с громкими названиями (дивизия «Аббас», «бригада Али», «Львы возмездия» и проч.), которые, являясь, по сути, незаконными вооруженными формированиями, предъявляют претензии не только на кусочек пирога, но и на собственную зону влияния. Опасность столкновения между ними будет нарастать, поскольку пирога на всех может не хватить. Однако их энергию можно направить в определённое русло, например для «сдерживания курдской экспансии». Курды открыто претендуют на нефтепромыслы близ Киркука и заявили, что не намерены уходить из занятых ими спорных районов, что уже неоднократно приводило к ожесточенным вооруженным столкновениям между пешмерга и «шиитскими ополченцами» в г. Туз-Хурмату (провинция Салах эд-Дин), а также в различных районах провинций Дияла и Нейнава. 

Нелишним будет напомнить: большинство курдов исповедуют ислам суннитского толка, а численность курдского населения Ирака составляет около 5,5 млн человек (17,5% всего населения страны). И ещё одно важное обстоятельство - курды доказали, что умеют воевать и при этом ясно видят цель.

5 мая глава Совета безопасности Иракского Курдистана Масрур Барзани опубликовал статью в американской The Washington Post, где он заявил: «Ирак является несостоявшимся государством, и наше присутствие в нем обрекает нас всех на бесконечный конфликт и вражду… Ирак – это страна, которая не может защитить свой народ и едва ли может определить свои интересы… Именно поэтому Иракский Курдистан проведёт референдум по созданию суверенного государства, который формализует развод с Багдадом и сделает безопасный район, который мы теперь контролируем, родиной для курдского народа». 

Референдум, если исходить из заявлений Эрбиля, состоится до конца 2016 года, возможно, уже в сентябре. Результаты референдума сомнений не вызывают, но осуществление давнего стремления курдов к независимости встретит решительное сопротивление влиятельных внешних сил, прежде всего Турции и Ирана. Судьбу граждан Ирака вновь будут пытаться решать за них.