Итак, Дональд Трамп фактически озвучил свою внешнеполитическую доктрину. Ее основные положения, по сути, сводятся к следующему:
1. Свертывание глобализации ради глобализации и переход к квазипротекционистской политике (пересмотр торговых соглашений).
2. Поиск компромисса с другими крупными независимыми игроками — и отказ от тактики "кто не с нами, тот против нас".
3. Ограничение практики интервенционизма.
4. Избавление от "нахлебников" — т. е. "клиентов", пассивно "потребляющих" американскую безопасность.
5. Укрепление американской военной мощи.
Целом,
это вполне естественная реакция на "успехи" американской внешней
политики последних 13-ти лет. За $ 807 млрд только прямых расходов,
не считая сопоставимых затрат на социальное обеспечение ветеранов,
удалось:
— привести к власти в Ираке проиранский режим и создать нависающий над Ближним Востоком "шиитский полумесяц",
— по итогам "Арабской весны" — получить намного менее проамериканский военный режим в Египте,
— хаос в Ливии и в Сирии вместо наращивания поставок нефти и создания новых транзитных возможностей.
Наконец,
по итогам конфликтов, получить армию, гораздо более слабую, чем
могла бы быть — при усилении предоставленных самим себе конкурентов.
Иными словами, нынешняя политика — которую США намерены упорно
продолжать — выглядит всё более неадекватной.
В целом, "послание"
Трампа сводится к тому, что Штаты не могут играть ту роль, которую
пытаются на себя взять. В том, что он прав, достаточно легко убедится,
просто взглянув на динамику доли США в мировом промышленном
производстве.
На старте эпохи своей гегемонии, в 1913-м, США
контролировали, по разным оценкам, от 32% до 35,8% мирового
промышленного производства. Перед Второй мировой их удельный вес вырос
до 40%. Пик был достигнут около 1950-го — 54,5%, к 1960-му "масса"
Штатов снизилась до 46%. Однако даже в пределах "американского
двадцатилетия" 1940−60 контроль США над миром отнюдь не был
всеобъемлющим. Впрочем, вернёмся к динамике промпроизводства. В 1970-м
доля составила более чем впечатляющие 29,3%, 1980-м — 27,3%, в 2000-м —
25%. Однако уже к 2013-му она упала до 15,9%, переместившись на второе
место после Китая, перевесившего её на 23,9%, т. е. почти на четверть.
Теперь
вернёмся в 1913-й. Доля тогдашнего гегемона — Британии — в мировом
промпроизводстве составляла 13,6% - 14%, при этом у Германии она была
больше, достигая 14,8% - 15,7%. Иными словами, "длинный ХХ век" —
он же, по большому счёту, американский — закончился. Так или иначе, мир
"скатился" в эпоху классического "концерта держав", и США технически
не могут себе позволить вести себя так, как будто у них 40% мирового
промпроизводства.
Безудержный интервенционизм и попытки задушить
любые альтернативные центры силы просто потому, что они есть, обходятся
дорого. При этом в первом случае часто не хватает ресурсов для
закрепления результатов, а вторые просто нереалистичны. Наконец,
подобная политика ослабляет её же инструмент — "империя", взявшая
непосильную ношу, рано или поздно обнаруживает проблемы с силовым
потенциалом. Так, авиация наиболее активно воюющего корпуса морской
пехоты, находится в своеобразном состоянии: из 276 истребителей F/A-18
Hornet к выполнению боевых задач готовы лишь около 30%. Из 147
вертолетов CH-53E Super Stallion исправны только 42.
При этом
доминирование Штатов, хотя и оспариваемое Советским Союзом, начиная
с 70-х в очень значительной степени поддерживалось усилиями союзников.
Так, на Центрально-Европейском театре военных действий соединения
бундесвера составляли 50% группировки сухопутных войск, 30% авиации.
Сейчас свободный мир в целом всё ещё контролирует порядка 40%
промышленного производства, но вклад "младших братьев" в совокупную
военную мощь несопоставим с американским. Так, нынешний ЕС абсолютно
лоялен США — и почти абсолютно для них бесполезен. До подписания
соглашения о Трансатлантическом партнёрстве — если оно состоится
в "американском" формате — Евросоюз не самый удобный объект для
эксплуатации и при этом несомненный конкурент.
Как военные
союзники ключевые страны ЕС фактически объявили "итальянскую
забастовку". При ВВП, даже несколько большем, чем у США, Европа
содержит один авианосец. На суше и в воздухе дело обстоит примерно
так же. Как типичный пример, от 400 тыс. бундесвера с 2,1 тыс. танков
осталось 185 тыс. с 328 машинами; из 119 новых истребителей "Тайфун"
по состоянию на декабрь боевые задания были способны выполнять только
55.
При этом если у США доля военного бюджета в ВВП составляет
3,3%, то у Франции 2,1%, Британии — 2%, Германии — 1,2% и Италии 1,3%.
Союзники на востоке зачастую ведут себя не лучше — так, доля военного
бюджета в ВВП Японии составляет 1%. Примерно тот же уровень военных
расходов поддерживает Канада. Иными словами, лозунг Трампа "хватит
кормить ЕС" вполне понятен.
Таким образом, военно-политическая
часть стратегии кандидата в президенты США Дональда Трампа выглядит
примерно так: умерить военную активность, переложить часть расходов
на безопасность на союзников и на высвободившиеся средства
реанимировать безусловное силовое превосходство. Проблема состоит
в том, что, в отличие от "стратегии" рвущейся в бессмысленные
и беспощадные бои нынешней элиты, она вполне рациональна и способна
закрепить американское доминирование надолго.
Евгений Пожидаев, специально для EADaily