Фактор Трампа скажется на переговорах Керри с Путиным

Фактор Трампа скажется на переговорах Керри с Путиным

Визит в Москву Джона Керри носит одновременно и срочный, и плановый характер. После завершения российской военной операции в Сирии нужно искать возможности закрепления перемирия и скоординированных действий против ИГ – кроме всего прочего, в оставшиеся до выборов восемь месяцев администрация Обамы хочет показать, что демократы умеют договариваться с Путиным не хуже Трампа.

После Крыма и введения американских санкций именно Джон Керри стал главным американским переговорщиком с Россией – контакты двух президентов носят редкий и скоротечный характер, а вице-президент Байден управляет Украиной.

«В Кремле будут говорить о реальных, практических вещах, причем с сугубо прагматических позиций»

Все это время Керри регулярно встречается с Лавровым на нейтральной территории, как правило, европейской – количество их встреч уже трудно поддается учету. А с прошлого мая, после визита в Москву, госсекретарь выступает и как партнер по переговорам президента Путина – в четверг пройдет уже их третья встреча за год.

Это обстоятельные, многочасовые переговоры, которые, по сути, можно приравнять к встрече на высшем уровне – как из-за особой роли Керри (бывшего кандидата в президенты от демократов, проигравшего выборы 2004 года Бушу), так и вследствие чрезвычайно напряженной ситуации в российско-американских отношениях.

Нужно отметить, что Лавров не встречается с Бараком Обамой – и это связано не только с желанием Москвы подчеркнуть американскую заинтересованность в переговорах с первым лицом, ради чего госсекретарю приходится ездить в Москву, но и как раз с особой ролью Керри, являющегося на переговорах с Путиным гораздо большим, чем просто представителем Обамы.

Что будет обсуждаться на встрече 24 марта, учитывая, что на таких переговорах, кроме того, что прощупывают позиции друг друга, говорят о реальных, практических вещах, причем с сугубо прагматических позиций, а не в тональности и тематике официальных публичных заявлений и пропагандистской риторики?

Американцы запросили о встрече сразу же после объявления о завершении российской операции в Сирии, то есть чуть больше недели назад, но, скорее всего, предварительная договоренность о ней была достигнута уже в конце февраля, когда Путин и Обама выступили с соглашением о перемирии в Сирии. И понятно, что именно Сирия будет в центре переговоров Керри – Путин – все остальные темы, включая Украину и Северную Корею (против нее из-за ядерной программы введены с согласия России жесткие санкции ООН), будут обсуждаться после нее.

И это при том, что борьба за Украину продолжает оставаться главным пунктом российско-американского противостояния, но на этом фронте уже достигнуто перемирие, причем как военное, так и геополитическое. И говорить о принципиальных вещах по украинской теме, по сути, бессмысленно – Вашингтон не откажется от поддержки Киева и планов по его атлантизации, хотя и признает, что делать это придется медленно и осторожно. А временная фиксация статус-кво в интересах как Москвы, так и Вашингтона.

Москва исходит из того, что киевская власть в любом случае сама доведет дело до новой смуты, в ходе которой откроются новые окна возможностей по переформатированию Украины в целом и ее развороту от Запада к России. Штаты сейчас категорически не заинтересованы ни в каком обострении ситуации в Донбассе в частности и на Украине в целом – им нужно хоть как-то стабилизировать киевскую власть, желательно без внеочередных выборов. То, что Донбасс не вернется под власть Киева, в Вашингтоне прекрасно понимают и были бы очень рады юридической фиксации его отделения от Украины, а еще лучше присоединению к России. Это позволило бы «забрать» всю оставшуюся Украину себе и, продолжая формально выступать за «восстановление территориальной целостности Украины», перейти в отношениях с Россией в постукраинскую эпоху.

Но так как Москва категорически не идет на это, приходится ломать голову над тем, как вывернуть минские договоренности так, чтобы и киевские власти не подставить, и статус-кво по Донбассу с Россией зафиксировать, и европейский бунт против санкций смягчить. Так что Керри будет торговаться по украинскому вопросу именно об этом – как Москве и Вашингтону найти формулу, позволяющую зафиксировать нынешнее положение.

Путин, конечно, формально потребует от Вашингтона сильнее давить на Киев, чтобы там выполняли минские договоренности – но и мы, и американцы понимаем, что этого не будет. Необходимо изобрести такую дипломатическую формулу, которая позволит говорить о том, что соглашения живы и даже как бы выполняются – что позволит американцам без потери лица разрешить европейцам ослабить санкции против России. Это разрешение Керри, как и согласие закрыть глаза на фактическое отделение Донбасса, и будет продавать Путину как главные американские уступки – рассчитывая взамен получить от Москвы уступки на сирийском фронте.

Нет, впрямую так вопрос ставиться не будет – американцы усвоили (хотя так и не поняли причин), что русские не идут на размены. Поводов у нас несколько – невыгодность предлагаемых комбинаций, недоверие к обязательности «партнера» и, главное, невозможность отказаться от действительных национальных интересов (в данном случае – по Украине и Ближнему Востоку).

К тому же то, что американцы подают как свои уступки, по сути таковыми не является – Донбасс и так отделился, а сдерживать европейцев США все равно долго не смогут. Если не этим летом, то в конце года европейские власти будут вынуждены пойти на существенное смягчение санкций и поставят перед Вашингтоном этот вопрос ребром.

Кроме того, в конце года в Штатах будет уже два президента – уходящий Обама и избранный некто. Одно дело, если этим некто окажется Клинтон, которая будет демонстрировать свою жесткость в отношении России (впрочем, до известных пределов), и совсем другое, если готовиться к переезду в Белый дом будет Трамп.

Трамп непредсказуем, и хотя его комплименты Путину носят во многом пропагандистский характер, являясь частью предвыборной кампании, его стратегия в отношении России может оказать существенное влияние на весь комплекс американо-российских отношений. Пока что социологи дают Клинтон преимущество над Трампом – но антитрамповская истерика абсолютного большинства американского истеблишмента показывает, как высоко на самом деле оценивают шансы миллиардера.

Более того, фактор Трампа уже сейчас напрямую сказывается и на главной теме переговоров Путина с Керри – сирийской.

Накануне приезда Керри российские военные прямо заявили, что американцы затягивают согласование правил реагирования на нарушение перемирия в Сирии, то есть пока еще нет единого списка антиасадовских группировок, которые согласились на перемирие, и не установлен порядок совместного российско-американского контроля за соблюдением прекращения огня. Наши военные пообещали в случае отсутствия реакции США со вчерашнего дня самостоятельно применять силу против нарушителей, что, естественно, тут же вызовет обвинения в том, что «Россия бомбит тех, кто прекратил воевать». Согласовывать списки будут не Керри с Путиным, но в Кремле будет обсуждаться вопрос поддержания перемирия в целом и начала прямых переговоров между Асадом и вооруженной оппозицией.

Цели России и США на данном этапе совпадают – Вашингтону нужно продемонстрировать как успех в борьбе с ИГ, так и продвижение в сторону мирного урегулирования в Сирии. Американцы настаивают, что урегулирование включает в себя и уход Асада – пусть постепенный, но главное гарантированный. Не потому, что им лично так уж ненавистен Асад – просто не хочется терять лицо, и главное, отказ от этого требования обрушит последние остатки доверия к США со стороны Саудовской Аравии и Турции.

США уже не первый год хотят, чтобы Москва пообещала уход Асада – и прошлым летом, после иранской сделки, они непонятно где даже «обнаружили признаки» того, что Россия готова отказаться от поддержки сирийского президента. Тем сильнее было удивление Вашингтона, когда выяснилось, что Россия перебрасывает в Сирию авиацию и готовится к военной операции. Главной целью которой было как раз укрепление позиций правительственных сил и принуждение всех внешних и внутренних врагов Асада к переговорам с Дамаском. Теперь эти переговоры начались – пусть пока и непрямые, но уже без изначального требования ухода тирана как условия начала переговоров. Будет ли Керри снова поднимать тему ухода Асада – теперь уже в среднесрочной перспективе, через год-полтора? Вряд ли – позиция Москвы продемонстрирована уже настолько явно, что зачем зря время терять.

Будут обсуждаться более приземленные вещи – ускорение переговоров в Женеве, как успокоить Эрдогана, волнующегося из-за автономизации сирийских курдов, согласна ли Москва на то, чтобы после уничтожения ИГ был произведен неформальный раздел Сирии на зоны влияния (грубо говоря, запад – это российская сфера влияния, примыкающий к Ираку восток вместе с курдским районом – американская). Штаты, судя по всему, все еще не сбрасывают со счетов вариант того, что по итогам сирийского урегулирования Россия согласится на то, чтобы Асад контролировал лишь большую часть запада страны, не претендуя на восстановление своей власти над всей территорией.

Но даже если Россия и США договорятся всячески подталкивать женевский процесс, делить Сирию Москва не будет – не говоря уже о том, что глупо делить шкуру неубитого ИГ. Сейчас торг идет за то, какую часть территории Сирии удастся зафиксировать как находящуюся под контролем обычных антиасадовских сил, то есть вступившую в перемирие, а какую окрасить в цвета «халифата» и «Ан-Нусры», то есть остающуюся территорию войны.

Понятно, что сирийское урегулирование, не говоря уже о боевых действиях против «халифата» (который не победить силами сирийской армии и курдов, даже при условии успешных действий со стороны Ирака местных шиитских ополчений), будут идти больше, чем осталось времени у нынешней вашингтонской администрации. Но Обама хочет, чтобы хотя бы соглашение о будущем устройстве Сирии было подписано при нем – то есть поставлена точка в войне на большей части сирийской территории, согласована конфигурация будущей коалиционной власти и обозначена дата ухода Асада.

Если последний пункт недостижим, то договоренности о двух первых могут быть заключены до конца года (как это и обозначено в рассчитанном на полтора года плане ООН). Путин понимает эти личные мотивы нобелевского лауреата – они являются хотя и не определяющим, но все же достаточно ощутимо влияющим на американскую позицию фактором.

Еще более серьезно влияние другого внутриамериканского обстоятельства – предвыборной кампании и феномена Трампа. Миллиардер не просто критикует ближневосточную политику Обамы – он постоянно говорит о нем как о слабаке на фоне Путина, подчеркивая, что российский президент не уважает американского, а вот он, Трамп, смог бы договориться с этим русским.

Американская элита атакует Трампа всеми возможными способами, и хотя внешнеполитическая тема не является определяющей для американских избирателей, все же Россия в этой кампании занимает достаточно важное место. Так что для демократов важно показать, что русские уважают Обаму, что, сочетая давление (изоляция, санкции и все такое) и открытость к переговорам, он способен заставить их идти на выгодные для Америки соглашения.

Например, по Сирии – вот, видите, мы воевали с «халифатом» в Ираке и Сирии, поддерживали курдов, требовали ухода Асада и в итоге все-таки добились соглашения о мире в Сирии, остановили бойню и русские присоединились к нам в этом, да и Асад в конце концов уйдет. Получается, что и Обама может договориться с этим Путиным – так что и тут Трамп врет.

Понятно, что такая пропаганда не слишком подействует на сторонников Трампа, но все равно демократическая администрация не может не пытаться сделать все, чтобы остановить выскочку. Это нисколько не отменяет фундаментальной борьбы США и России за Сирию, за влияние на Ближнем Востоке в целом, но понимание того, что противник находится в цейтноте, дает Путину дополнительные возможности. Ему, как и России, торопиться некуда – время сейчас работает на нас.