Алексей Гришин: «Мир может столкнуться с расползанием подпольных организаций ИГ, в том числе в России»

Алексей Гришин: «Мир может столкнуться с расползанием подпольных организаций ИГ, в том числе в России»

– Алексей Алексеевич, как вы считаете, к каким последствиям может привести выдавливание ИГИЛ с захваченных им территорий?

– Прежде чем ответить на вопрос хотелось бы сказать несколько слов о терминологии, которую широко применяют специалисты, но которая, по мнению некоторых, далеких от науки людей, может каким-то образом оскорбить их религиозные чувства. Речь идет о применении терминов «исламизм», «Исламское государство» и ИГИЛ по отношению к определенным террористическим организациям, безосновательно присвоившим себе право выступать от имени ислама. Это преступное использование одной из основных мировых религий в политических, криминальных, экстремистских и террористических целях, собственно, и называется исламизмом. Поэтому применение этого термина по отношению к экстремистам и террористам не только никак не оскорбляет мусульман, но и подчеркивает, что сам ислам подвергся невиданной по масштабам агрессии со стороны изуверов и варваров. Именно они пытаются обманным путем, искажая истинные позиции веры, оправдать свои корыстные преступления и при этом привлечь к себе новых сторонников.

Все чаще приходится слышать мнение и о том, что по отношению к так называемому «Исламскому государству» или ИГИЛ правильнее употреблять название ДАИШ, чтобы не оскорблять ислам. Более того, утверждается, что якобы даже это сочетание звуков несет на арабском языке некоторые негативные ассоциации. Это глубокое заблуждение. ДАИШ – это та же аббревиатура, что и ИГИЛ, только на арабском языке. Более того, Верховным судом России официально запрещено так называемое «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ), а не ДАИШ. Обращаю внимание на слова «так называемое», которые подчеркивают, что российское государство никак не ассоциирует террористическую группировку с исламом и каким-либо государственным образованием – субъектом международного права. Чтобы не было юридических разночтений, мы у себя в Информационно-аналитическом центре «Религия и общество», который я возглавляю, приняли решение пользоваться термином ИГИЛ.

Теперь по существу вопроса. Многие аналитики уже сегодня предсказывают два основных вектора развития событий, связанных с ИГИЛ. Группировка рано или поздно потерпит военное поражение, однако с идеологическими метастазами исламистского терроризма миру придется бороться, в лучшем случае, не один десяток лет.

До момента подключения России к активной борьбе с ИГИЛ в Сирии у террористов действительно вырисовывалась некая квазигосударственная перспектива. Они пытались создать административные, хозяйственные, финансовые, судебные элементы и, безусловно, подобие армии, больше похожей на сборище бандитов и маньяков. Они сумели поставить на поток внешнеторговые операции по продаже нефти, древних артефактов, награбленных в музеях Ирака и Сирии, и даже рабов в ближневосточные гаремы и, что называется, на органы. Они с оптимизмом смотрели в будущее, рассчитывая серьезно расширить пропагандистскую деятельность, наладить через спонсоров, прежде всего в Катаре и Турции, контакты со спецслужбами стран Запада. Они мечтали повторить путь косовской УЧК – террористических групп, руководители которых, под давлением отдельных западных политиков, сначала стали стороной переговоров, а затем и вовсе возглавили независимое государство Косово.

Все коренным образом изменилось со вступлением в боевые действия российских Военно-космических сил (ВКС) и успехами в этой связи сирийской армии. Для ИГИЛ стала очевидной перспектива военного поражения и потери в ближайшее время завоеванных ранее территорий. В этой связи в последнее время наметились некоторые серьезные изменения в стратегии и тактике деятельности ИГИЛ и сотрудничающих с ними террористических организаций. Отчетливо проявилась тенденция на консервацию значимых подразделений террористов на территории ряда стран Западной и Восточной Европы, Ближнего Востока и России, создание условий для обеспечения их потенциальной долгосрочной деятельности в автономном режиме (забазирование, вооружение, финансирование).

Параллельно руководство ИГИЛ продолжает ориентировать присягнувшие ему группировки на необходимость более жесткого провоцирования глобального военного противостояния ислама и христианства. Резервной или параллельной рассматривается аналогичная линия, направленная на разжигание суннитско-шиитских противоречий, так как исламисты считают, что шииты к мусульманам не относятся. Лидеры террористов хорошо понимают, что только в условиях глобального религиозного противостояния у них есть определенная государственно-территориальная перспектива. Отсюда вытекают и практические действия их боевиков: жесточайшие расправы над христианами и мусульманами-шиитами, уничтожение их храмов, святынь; террористические акты в церквях и шиитских мечетях, искусственное создание миграционных волн и провоцирование конфликтов. Цель одна – вызвать ответные действия христиан и на этой основе возбудить и поднять на религиозную войну весь мусульманский суннитский мир. Ведь любые ответные агрессивные действия христиан пропагандистская машина ИГИЛ представит как агрессию против ислама. Именно на эти обстоятельства указывали в своей совместной декларации 12 февраля 2016 года руководители Русской православной церкви Патриарх Кирилл и Римско-католической церкви – Папа Франциск, говоря об опасности провоцирования глобальной мировой войны на религиозной почве.

Вместе с тем в последнее время в формулировках стратегических целей террористической организации ИГИЛ появилась новая – необходимость создания идеологической и боевой перспективы «Исламского государства». Это фактически означает, что руководство ИГИЛ не видит возможности долгосрочного военного противостояния иностранным коалициям и все-таки приступает к всестороннему обеспечению подпольного будущего организации в условиях потери контроля на захваченных территориях.

Безусловно, что это направление деятельности террористов коснется не только стран Ближнего Востока и Европы. Они попытаются создать и закрепить свои позиции в исламистском подполье в России и мусульманских странах СНГ. Страны бывшего СССР со значительным мусульманским населением, в основном суннитским, представляют для ИГИЛ огромный интерес с точки зрения потенциальной вербовочной базы. Регион Центральной Азии отличается к тому же крайней нестабильностью, соседствует с постоянно воюющим Афганистаном и 200-миллионным, крайне религиозным суннитским Пакистаном.

– Смогут ли, на ваш взгляд, агенты ИГИЛ закрепиться и развернуть свою деятельность на территории России?

– Чтобы понять возможности ИГИЛ на территории нашего государства, давайте вновь обратимся к стратегии террористов в нынешних конкретных условиях. Какие организационные задачи они перед собой ставят на ближайшее время? Прежде всего, им необходимо сохранить или обеспечить создание боевого и пропагандистского кадрового резерва, в том числе не задействованного до настоящего времени в реальных террористических мероприятиях. Особой задачей для них является также обеспечение постоянного финансирования будущей нелегальной деятельности за счет сокрытия и сохранения уже накопленных средств и привлечения потенциальных спонсоров. Уже известно, что основным способом решения этих задач боевики видят в официализации, то есть использовании официальных мусульманских религиозных, общественных и научных организаций, культурных и правозащитных центров, а также учебных заведений. При этом там, где их мало или они отсутствуют, а также там, где идеи ИГИЛ не находят поддержки в местной мусульманской среде, боевикам рекомендуется самостоятельно создавать и регистрировать такие организации.

Раздробленная, идеологически и канонически многообразная система духовных управлений российских мусульман имеет все предпосылки для реализации вышеуказанных задач ИГИЛ по забазированию и консервации на территории России. Отсутствие эффективного реального контроля государства за деятельностью мусульманских религиозных организаций уже достаточно давно и широко используется криминальными группировками. На счетах отдельных религиозных организаций хранятся «общаки», вокруг них создаются также плохо контролируемые учебные заведения, общественные организации, СМИ, фонды, национально-культурные автономии, научные и культурные учреждения, широко использующиеся в криминальных целях. С учетом слияния в ряде регионов страны криминала и достаточно сильного экстремистского исламистского подполья, созданная система может быть предоставлена в распоряжение ИГИЛ без дополнительной подготовки.

В самое ближайшее время можно спрогнозировать рост обращений в Минюст для регистрации различных исламских учреждений, прежде всего фондов, бизнес-объединений, культурных и правозащитных центров и СМИ, особенно совместных, или с выходом на «зарубеж» (с представительствами). Увеличится число муфтиятов и религиозных организаций. Усилится борьба за соблюдение прав мусульман и невмешательство государства в дела религии. Вновь поднимутся вопросы исламского банкинга и свободы благотворительности. При этом большинство проектов будут преподноситься государственным структурам и обществу как антиэкстремистские. Увеличится поток специально подставляемых экстремистами лиц для вербовки в качестве агентов по линии ФСБ и МВД России.

Необходимо отметить, что потенциальная угроза использования официальных мусульманских структур России не должна привести к огульному обвинению всех мусульман. Большинство из верующих, имамов и муфтиев – добропорядочные, честные граждане. Но сама система регистрации, функционирования, финансово-хозяйственной деятельности и контроля за ними со стороны государства создают, на мой взгляд, реальные возможности для экстремистов. В дополнение к сказанному следует отметить, что эмиссары ИГИЛ широко используют метод подкупа уполномоченных чиновников и/или используют их безграмотность. Не хочу приводить фамилии, но огромную потенциальную угрозу для безопасности нашего государства несут как раз их безграмотные действия. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на некоторые результаты их деятельности.

При непосредственном участии этих должностных лиц распалось прогосударственное объединение муфтиятов – «Российская ассоциация исламского согласия» (РАИС), многие ее руководители, активные борцы с исламизмом, ушли из религиозной сферы. Им на замену с 2012 года чиновники пригласили и дали возможность активно работать в России (кроме Чеченской Республики) деятелям из Всемирного союза мусульманских ученых (ВСМУ), который возглавляется идеологами запрещенной в нашей стране террористической организации «Братья-мусульмане». Ее руководитель – Юсуф Кардави назвал, кстати, Россию «врагом № 1 исламского мира». Неожиданный и необъяснимый протекционизм получили ориентированные на Турцию и Саудовскую Аравию Совет муфтиев России и Духовное управление мусульман России. В Крыму под надуманным предлогом уже более года не регистрируется пророссийский Таврический муфтият, но без всяких экспертиз, за две недели получают регистрацию Ассоциация «Созидание» и культурный центр «Творчество», откровенно базирующиеся на идеологии «Братьев-мусульман». Но и это еще не все. 12 июня 2015 года, под давлением федеральных чиновников, основные мусульманские организации России принимают так называемую «Социальную доктрину российских мусульман», которая устанавливает приоритет законов шариата над законами Российской Федерации. Как все это можно объяснить? И наоборот, исламоведа Раиса Сулейманова власти Татарстана обвиняют в экстремизме как раз за то, что он указывает на признаки сращивания ваххабитов и отдельных чиновников.

Конечно, все это свидетельствует о серьезных промахах и отсутствии единой стратегической линии во взаимодействии государства и мусульманских организаций, в том числе в вопросах противодействия ИГИЛ. И даже поистине героическая деятельность представителей правоохранительных органов и спецслужб, активно пресекающих деятельность ячеек террористов, не способно коренным образом переломить ситуацию без создания системы скоординированного идеологического противодействия распространению радикальных взглядов. Для этого нужны честные и профессиональные кадры как в государственных органах, так и в мусульманских религиозных организациях. А их, к сожалению, катастрофически не хватает.

Обобщая сказанное, можно сделать вывод, что потенциальная опасность разворачивания так называемых «спящих», хорошо законспирированных ячеек ИГИЛ на территории России весьма высока. Вместе с тем остается надежда на то, что само мусульманское сообщество России сможет дать достойный отпор организационным планам террористов.

– Не лишит ли освобождение территорий ИГИЛ ее главного козыря перед другими джихадистскими группировками - построения халифата на конкретной территории?

– Экстремистские и террористические организации отличаются большой волатильностью. При любой возможности они будут находить территории для организации нового ИГИЛ. При этом бренды «Исламского государства» и «Аль-Каиды» широко раскручены и будут использоваться в дальнейшем, даже если в их составе не будет ни одного из нынешних функционеров террористов. Уже сегодня идеологи ИГИЛ заявляют, что даже в случае уничтожения ИГ его уже можно считать звеном к созданию будущего всемирного Халифата, ставя себя в исторический ряд вместе с многовековыми арабскими и османским халифатами. Нынешняя организация ИГИЛ позволяет создать сотовую (пятнистую) систему подчиненности и построения власти, что позволит даже в неблагоприятных условиях обеспечить значительную волатильность и конспирацию мобильных боевых групп, в том числе и многочисленных.

Раскрученный бренд позволяет практически перманентно организовывать активную идеологическую работу и привлекать спонсоров. При этом существенно экономит вкладываемые в пропаганду средства. Недаром руководство ИГИЛ уже сегодня стремится наращивать пропагандистские усилия с территории стран противника, даже в самых неблагоприятных для себя условиях.

– Изменилась ли в связи с возросшей интенсивностью военных действий в Сирии ситуация с вербовкой сторонников ИГИЛ в разных странах?

– Формы и методы вербовки ИГИЛ являются классическими. Используются как приемы спецслужб, так и приемы, применяемые обычными тоталитарными сектами. Поэтому серьезных изменений в этой сфере не ожидается. Возможно, однако, что игиловцы временно сократят объемы вербовочной работы, чтобы переждать особо острый период.

Серьезно в контенте пропаганды ИГИЛ в последнее время меняется только конечный призыв к конкретным действиям. Если раньше они активно зазывали своих жертв посетить Сирию и включиться в борьбу за построение Халифата, то сегодня больше говорят о потенциальной длительной конспиративной борьбе завербованных лиц по месту пребывания или жительства.

Интересно отметить, что и ИГИЛ, и Саудовская Аравия исповедуют одну и ту же линию суннитского ислама – ваххабизм (салафизм) и идеологически очень близки. Но есть один существенный момент, который очень выгоден российскому государству в борьбе с просаудовскими и проигиловскими ваххабитскими группировками внутри России. ИГИЛ отрицает право королевской семьи Саудовской Аравии не только на лидерство в исламском мире, но даже на трон внутри собственного государства. Это привело к тому, что российское ваххабитское подполье раскололось в зависимости от его финансирования (от саудитов или от ИГИЛ). Группировки начали борьбу между собой и существенно сократили свой боевой, вербовочный и пропагандистский потенциал.

– Заметно ли изменение поведения исламистских групп в России и Европе в связи с возможным падением «халифата» в Ракке?

– Заметно. И связано с изложенными мною выше стратегическими задачами ИГИЛ в нынешний краткосрочный период. Террористам нужно срочно спровоцировать жесткий исламо-христианский конфликт. Поэтому усиливается опасность террористической активности групп ИГИЛ на христианских объектах.

Мы также наблюдаем картину искусственного создания проблем с мигрантами. К счастью, Россию это касается в меньшей степени. Основной удар пришелся на Европу, где власти изначально ошибочно подошли ко всему комплексу сложившихся проблем. ИГИЛ развернул масштабную пропагандистскую работу в среде мигрантов, положив в основу идею постоянного конфликта с христианским большинством в борьбе за сохранение мусульманами национально-религиозной идентичности. Основной упор сосредоточен на культивирование обиды на западное общество за двойные стандарты, национализм, аморальность, неприемлемые для мусульман бытовые особенности.

Обобщая, хотелось бы отметить следующее. Враг в лице ИГИЛ силен и опасен. Он способен спровоцировать серьезные межрелигиозные конфликты с многочисленными жертвами, и недооценивать его нельзя. С ним крайне необходимо бороться, трезво осознав весь его негативный потенциал. А главное, с ним можно эффективно бороться. Для этого надо объединить усилия государства, общества и религиозных организаций. Все возможности есть! Надо только грамотно их реализовать. Хотелось бы, чтобы государственные структуры совместно с мусульманскими религиозными организациями вернули себе инициативу в идеологической борьбе с ИГИЛ.

Беседу вёл Андрей Львов