В охваченном революцией Киеве в конце февраля 2014 года царила эйфория. Однако у победы, одержанной после продлившихся несколько недель уличных боев, оказался горький привкус. Десятки тысяч человек собрались тогда на Майдане Незалежности, чтобы отпраздновать свержение коррумпированного президента Виктора Януковича. В то же время они, однако, выносили с площади десятки гробов с жертвами тех событий. В общей сложности революция унесла жизни более ста человек, в том числе минимум 16 сотрудников милиции. Этих погибших вскоре стали называть «Небесной сотней».

Это была высокая цена за победу, которая подарила людям надежду на то, что «в этот раз» все будет по-другому, чем после бескровной «оранжевой революции» 2004 года. Тогда победители политических баталий в последующие годы начали «окопную войну» друг против друга. Народ разочаровался в них, страна погрузилась в застой, а в 2010 году побежденный тогда Янукович пришел-таки в президентский дворец.

Олигархи и политики тесно связаны между собой

«Небесная сотня отдала свои жизни не за это», — так часто говорят в последнее время на Украине. Вот он, комментарий по поводу украинской действительности, в котором все чаще присутствует разочарование. А действительность такова: разрушенная экономика и по-прежнему процветающая коррупция. И это при том, что украинские политики — неважно какого пошиба — в своих выступлениях день за днем говорят о «европейской Украине без коррупции».

Именно в последние недели украинцам в очередной раз пришлось убедиться в том, что олигархи и политики теснейшим образом связаны друг с другом. Они используют власть не в интересах страны, а в целях ее раздела между собой: кто будет контролировать газовую отрасль, кто экспорт урана, а кто морской порт в Одессе. Именно эти вопросы, которые на самом деле интересуют элиту.

Реформированные после революции политические партии на поверку оказались теми же самыми, просто сменившими «вывеску». Олигархи по-прежнему контролируют отдельные группы депутатов. Их голоса являются «валютой», которой оплачивается политический бизнес. Об этом наглядно свидетельствует нынешний правительственный кризис.

Запад долго отказывался называть вещи своими именами: ведь Украина вела борьбу против поддерживаемых Россией сепаратистов и за сохранение своей территориальной целостности. Однако жесткая реакция Вашингтона, Берлина и Парижа на последние отставки в украинском правительстве говорит о том, что и Запад через два года потерял терпение.

Продолжение революции

В то же время западные политики не устают выступать с призывами к «укреплению украинского гражданского общества». Однако украинцам самим надо понять, что этого недостаточно. Добровольческое движение процветает, сотни тысяч граждан помогают солдатам на фронте, больным детям и пожилым людям. Есть организации, занимающиеся разоблачением коррумпированных чиновников и политиков и критически оценивающие процесс реформ. Журналисты пытаются с помощью новых медиапроектов заниматься объективной и не завязанной на чьих-либо интересах журналистикой. Некоторые депутаты, которым на волне «Майдана» удалось попасть в парламент, теперь словом и делом борются против имитации демократии. А еще есть радикальные группировки вроде «Правого сектора», члены которых выходят на марши по улицам городов, выкрикивают лозунги вроде «Слава Украине!» и угрожают организовать очередной «Майдан».

Добровольческая культура являет собой продолжение революции, осуществляемое другими средствами: сотни тысяч людей приезжали в центр Киева не только на демонстрации. Они делали бутерброды, разливали чай, стояли ночами на вахте, бросали бутылки с «коктейлем Молотова» и играли музыку — и все это совершенно добровольно. Все они еще помнят то пьянящее чувство, которое они испытывали на Майдане.

Но так невозможно создать государство. Пока партии, государственные институты и телеканалы остаются инструментами в руках олигархов, эта страна не изменится. Воспоминания политической элиты о «Небесной сотне», а также о том, что предыдущему режиму пришлось в панике паковать чемоданы и бежать из страны, через два года после кровавого февраля, очевидно, не столь свежи.