Последний день, когда все можно было изменить, — Олег Царев впервые раскрывает сенсационные подробности киевского Майдана

Депутат Верховной Рады от Днепропетровской области Олег Царев еще за месяц до начала Майдана с трибуны Верховной Рады прямо обвинил США и их посольство на Украине в подготовке переворота на Украине.

Он был первым политиком, который публично вступился за бойцов «Беркута» в противовес тому шабашу, который разыгрался в СМИ и обществе после разгона первого Майдана, и сделал открытое обращение к Януковичу с требованием наградить милиционеров за исполнение долга.

По его обращению персонами нон-грата в Украине был объявлен целый список политиков и политологов, в том числе Михо Саакашвилли, Ив Брайн, Марко Ивкович и ещё более тридцати человек из списка, позже названного «списком Царева» — специалистов по подготовке и проведению цветных революций, которых свезли со всего мира в Украину.

В качестве заместителя руководителя правящей партии Олег был главным спикером Антимайдана и многократно публично призывал Януковича к активным действиям против Майдана и его организаторов. Неоднократно во время Майдана, публично обращаясь к его сторонникам, говорил о том, что на Украине организаторы Майдана реализуют Югославский сценарий, и в случае успеха Майдана страну ждёт распад и Гражданская война.

В Москве, в его временном офисе, мы задали Олегу вопрос:

— Оглядываясь назад. Можно ли было удержать власть в стране?

— Однозначно да. В стране надо было вводить чрезвычайное положение, отключать СМИ, которые прямо призывали к свержению власти. Из страны надо было выслать ряд послов, которые лично и напрямую занимались организацией переворота. Политиков, которые участвовали в организации беспорядков и подготовке вооружённого переворота, надо было арестовать. И только после всего этого надо было разгонять Майдан, хотя вероятно, если бы все это сделали, майдан и сам разошёлся. Действовать надо было быстро и решительно, но, к сожалению, власть к этому была не способна.

Возможность удержать страну от катастрофы, которая надвигалась, можно было всегда, вплоть до последнего времени.

Последний день, когда можно было ещё что-то сделать, — это 18 февраля 2014 года, за три дня до подписания Виктором Януковичем соглашения с тремя министрами иностранных дел об урегулировании кризиса на Украине. Я не имею возможности рассказать о всех произошедших событиях, но попытаюсь рассказать о той их части, которая может дать представление о царящей тогда в Украине атмосфере.

В этот день майдан пытался захватить Верховную Раду, был захвачен партийный офис «Партии Регионов», были погибшие среди сотрудников офиса и милиционеров, было много раненых среди антимайдановцев. Тем не менее «Беркут» отбил атаку и контратакой отбросил протестующих к майдану. Глядя, как убегали майдановцы от милиционеров, я видел —если бы не поступила, как и много раз за последнее время, команда «стоп» в то время, когда шеренги милиционеров подошли к краю Майдана, то уверен, что на пятках наступающих они бы очистили майдан.

Было очевидно, что в ближайшее время будет развязка. Уровень противостояния достиг максимума. Понимая, что это последняя возможность исправить ситуацию, я пришёл к руководителю администрации президента Андрею Клюеву.

Телефон приемной главы администрации разрывался от звонков. Его секретарша не знала, за какой аппарат хвататься. Они прикрывали трубки ладонью и по внутренней связи докладывали Клюеву: Звонят из приемной министра иностранных дел Польши Сикорского! Звонит помощник министра иностранных дел Германии Штанмайера! Просят срочно связаться с помощником канцлера Германии Меркель!

Я пришёл к Андрею Клюеву с одним вопросом: будет ли сейчас штурм майдана? Если сейчас не дать команду, то завтра её давать будет бессмысленно.

Я откровенно сказал Андрею Клюеву: «Не будет команды, я сегодня уеду из Киева.Я знаю настроение милиционеров. «Беркут» же готов выполнить приказ, они говорят, что очистят майдан за час, у них всех сейчас с протестующими уже личные счёты, чего вы тяните?»

Клюев ответил: «Приказ на разгон Майдана есть. Иностранцы знают, что команда на разгон Майдана поступила, и непрерывно звонят. Я дал команду секретарю не соединять ни со мной, ни с президентом».

Андрей попросил меня съездить к министру МВД Виталию Захарченко: «Они там (непечатные выражения) резину тянут в МВД, команда на штурм есть, а они никак не приступят. Съезди, пожалуйста, проконтролируй». Я отвечаю, что поеду, если есть гарантия, что команду не отменят. Он говорит: «Не отменят, съезди».

Через 15 минут я уже был в кабинете министра МВД, где мне пришлось просидеть больше часа у Министра, так как то снаряжение, то светошумовые гранаты никак не подвозили. Виталий Захарченко — воспитанный, интеллигентный и тактичный человек, но за тот час, пока я сидел и слушал отмазки его подчинённых, я пожалел, что на его месте в это время не какой-нибудь служака Унтер Пришибеев.

В конце концов, министр вышел из себя и дал команду начинать штурм, несмотря ни на что. При этом обратился ко мне с просьбой — съездить на телевиденье и обратиться к людям на Майдане с тем, чтобы минимизировать жертвы.

Этой просьбе я не мог отказать. Я всегда был категорически против, чтобы за политические игры простые люди, как с одной, так и с другой стороны Майдана, платили цену, страшную цену. Причём за то, за что должны отвечать не они, а те, кто заварили всю эту кашу — с одной стороны Янукович с его коррупцией, с другой — те, кто, разрушив страну, по трупам прорвались к власти сейчас, чтобы грабить — Яценюки, Порошенки и др.

Еще через пятнадцать минут моя знакомая, экстренно прервав новостную программу одного из самых рейтинговых каналов страны, вывела меня в эфир, где я обратился к людям на Майдане, проинформировав их о том, что сейчас будет штурм Майдана, и попросил во избежание жертв разойтись.

После эфира я поехал в службу, которая за всем наблюдает, все видит и слышит. Мне там сказали, что у лидеров оппозиции паника. Кличко с Яценюком планируют покинуть трибуну и выдвигаться к чартеру. У Кличко на все время Майдана стоял зафрахтованный чартер с открытой датой вылета. 

«Альфа» через крышу начала очистку здания профсоюзов. «Беркут» почему-то пока стоит на границе Майдана.

Шло время. Мы начали звонить в милицию, чтобы узнать, за чем задержка. В МВД сказали, что поступил приказ остановиться.

Тягнибок сообщил Яценюку, что к нему звонили из администрации президента, пригласили на переговоры. Если приглашают на переговоры, значит, хотят договариваться, и штурма не будет.

Резко поменялось настроение лидеров оппозиции. На Майдане появилось оружие. Камера «Интера» показывает крупным планом, как, не скрываясь, целятся из винтовки в милиционеров, выбирая, кому умереть. Человек падает, как кегля, строй смыкается.

За ночь было ранено огнестрельным оружием около сотни милиционеров, около двадцати убито. В ответ в этот день, по-моему, милиция огонь не открывала.

Эту ночь я не забуду никогда.

Все время звонили из областных управлений СБУ и милиции. Тернополь, Львов, Ивано-Франковск, Хмельницк. Они кричали в телефон, что их штурмуют и хотят захватить оружейные комнаты. Все время спрашивали — есть ли команда на разгон Майдана. Если бы команда была, то они бы в свою очередь применили оружие и не дали себя захватить.

Под утро все объекты по Западной Украине, за исключением Хмельницка, были захвачены.

Если я все правильно запомнил, то начальник управления СБУ в Хмельницке дал команду при попытке захвата открыть огонь, потом раздал личные дела сотрудникам СБУ на руки, а сам был взят в плен протестующими и сильно избит. В руках протестующих оказались тысячи автоматов, пулеметы, патроны.

Все это оружие на следующий день уже было на Майдане.

Рано утром, после бессонной ночи, я возвращался в администрацию. Перед администрацией поздоровался со знакомыми «Беркутовцами». Серые от усталости, прокопченные дымом горящих шин, — многократно преданные. Постояли, помолчали. Все было ясно без слов.

Зашёл в администрацию. Дверь в кабинет Клюева была открыта. Андрей стоял перед своим столом ко мне спиной. На полу разбросаны какие-то бумаги. Я постоял, думая, заходить к нему или нет, подумал о том, что все это уже не имеет смысла, развернулся и пошёл на выход из администрации.

По-видимому, в эту ночь кто-то из европейцев или американцев все-таки дозвонился до Януковича. Я не знаю кто и не знаю, что он пообещал Януковичу за то, что штурм Майдана в очередной раз был остановлен. Януковича санкции не коснулись. Возможно, это такая своеобразная плата за «нерешительность».

В отличие от Януковича, нет таких станционных списков, в которых меня бы не включили — я их полный кавалер. После этих событий я никогда больше с Януковичем не встречался, и у меня никогда не было желания с ним встретиться вновь.

Слишком много горя, слишком большую цену заплатила Страна за Майдан. В результате Майдана проиграли все — олигархи и простые люди, те, кто поддерживал Майдан и те, кто был против — потеряли все, за исключением нескольких сотен проходимцев, которые попали во власть на волне этих событий, и нескольких десятков иностранцев, которые успешно выполнили поставленную им задачу. Скорее всего, мы лет десять будем пожинать последствия этих событий. Красивая страна, населённая в основном добрыми и хозяйственными людьми, будет долго выбираться из разрухи.

Тем утром мне было понятно, что ту войну за свою страну мы тогда проиграли. Надо было думать, что делать дальше.

Начинался новый день...

Источник