Washington Post: Никто не знает, что делает Путин в Сирии, но делает это успешно

За четыре месяца в ходе своей военной кампании в Сирии России удалось сделать многое: заверить союзников в своей поддержке, продемонстрировать собственную военную мощь и расшевелить дипломатические круги, пишет Washington Post. И хотя, в отличие от конфликта с Украиной, никто не знает, чего ищет Владимир Путин на Ближнем Востоке, эксперты полагают, что Россия уже приобрела больше, чем потеряла.

Российская военная кампания в Сирии продлилась уже четыре месяца, и Кремль уверен, что крупнейшая зарубежная операция России со времен СССР того стоит, пишет Washington Post.

Под прикрытием борьбы с международным терроризмом российскому президенту Владимиру Путину удалось перевернуть ход военных действий в Сирии, доказать верность своим союзникам и расшевелить дипломатические круги.

Как утверждают специалисты и некоторые чиновники, российские власти уверены, что за относительно низкую цену для бюджета страны при сравнительно низких потерях и высокой общественной поддержке им удалось сделать довольно многое.

«Здесь операция считается вполне успешной», – отмечает генерал-лейтенант запаса и вице-президент ПИР-Центра Евгений Бужинский. Эта кампания может продлиться и год, и дольше: все зависит от того, насколько она будет успешной в зоне конфликта.

И хотя американский президент Барак Обама уже сравнивал российскую военную операцию в Сирии с затяжной и трудной советской кампанией в Афганистане, называя это «трясиной», определенные сдвиги все-таки заметны. Хотя бы в мире дипломатии, где со скрипом, но идут переговоры, хотя и успехи российской армии заставили сирийскую оппозицию забеспокоиться об обещаниях США об отставке президента Башара Асада.

«Путин может себе позволить играть в геополитические шахматы на Ближнем Востоке, потому что это не слишком дорого стоит», – считает политолог Константин фон Эггерт. И военная операция в Сирии позволила российскому президенту бросить вызов американской политике смены режимов и продемонстрировать свою военную мощь.

Впрочем, цели России так и не ясны до конца. «Никто не спрашивает, что Путин делает на Украине, потому что это и так очевидно. А вот на Ближнем Востоке – не очень», – комментирует эксперт.

Российская кампания все-таки стоила России и крушения пассажирского авиалайнера над Египтом, и сбитого Турцией военного самолета. Однако даже эти инциденты не освещались так масштабно, как конфликт на Украине, в котором Россия, как утверждается, непосредственного участия не принимала, пишет Washington Post.

Война в Сирии «ограничена», россияне не чувствуют ее влияния на себе, нет огромного потока погибших, даже с Донецком не сравнить, уверен журналист Максим Шевченко.

По мнению издания, «интервенция» России станет более эффективной в дипломатическом плане, а не в военном. «Российская интервенция уже сделала самое большое, на что она была способна, – обеспечила единение и стабильность [сирийского] режима», – полагает политолог Стивен Саймон.

Washington Post подчеркивает, что и Вашингтон не может не реагировать на последствия российской операции. «Думаю, они понимают, что на данный момент возможности и амбиции оппозиции явно урезаны», – считает Саймон.

Александр Аксененок, ветеран советской дипломатии, долгое время проработавший в Сирии, полагает, что в ближайшие месяцы Москва сосредоточится на дипломатических маневрах. Но и военная кампания сыграла важную роль – и продолжит это делать.

«Думаю, если бы не было военного давления, мы бы не наблюдали такой дипломатической активности, которая сейчас есть. Когда я говорю, что Россия получила больше, чем потеряла, я действительно так думаю», – отмечает Аксененок. 

 ИноТВ