Теракты в Индонезии и Японии – приглашение в Транстихоокеанское партнерство?

В ночь со среды на четверг в столице Индонезии Джакарте прогремело несколько взрывов. Впоследствии президент страны признал, что речь идет о террористических актах, число жертв которых, по промежуточным данным, достигло 10 человек. Таким образом, упомянутые события стали продолжением целой цепочки кровавых атак боевиков по всему миру.

Напомним, что ранее на этой неделе центром атак стала Турция, где последовательно было совершено несколько взрывов: 12 января на центральной площади Стамбула и вечером 13 января у отделения полиции в провинции Диярбакыр.

Однако если во втором случае цель боевиков была выбрана неслучайно: Турция погрязла в собственных противоречиях, заигрывая с террористами ДАИШ (запрещенной в России террористической организации) и параллельно используя участие в антитеррористической коалиции для борьбы с курдами, чем и подставила себя под удар, - то выбор Индонезии в качестве мишени уже не столь очевиден.

Пока нет возможности точно сказать, кто стоит за серией взрывов в Джакарте. Опять же, в отличие от Турции, где ДАИШ практически сразу взяло на себя всю ответственность. По некоторым данным, к терактам в Индонезии может быть причастна местная ячейка организации, которой требуется предъявить результаты своей деятельности в качестве присяги халифу Аль-Багдади.

Косвенно эту версию подтверждают и слова главы полиции Индонезии, который заявил, что атаки могли быть ответом на проводившиеся в стране ранее облавы на подозреваемых в связях с ДАИШ. После этого полиция даже получала угрозы, в частности с текстом: «В Индонезии будет концерт, о котором будут говорить все мировые СМИ». Здесь прослеживается намек на теракт в парижском концертном зале «Батаклан».

С другой стороны, в противовес главе полиции руководитель индонезийской разведки заявил, что пока каких-либо свидетельств о причастности ДАИШ к терактам нет.

Как бы то ни было, основной вопрос состоит даже не в том, кто именно причастен к атакам в Джакарте, а в том, каковы были мотивы этих нападений? Конечно, вполне можно удовлетвориться уже озвученной версией: взрывы – ответ на действия полиции и/или свидетельство верности лидеру ДАИШ. С учетом того, что для джихадистов Индонезия является лакомым кусочком: эта самая крупная мусульманская страна региона с населением 250 млн человек и динамично развивающейся экономикой (Индонезия даже входит в «группу одиннадцати» – объединяет 11 государств с высокой вероятностью превращения своих национальных экономик в крупнейшие локомотивы мировой экономической системы), – вероятность этого крайне высока.

Однако вполне возможно, что террористическая атака – лишь звено более глобальной цепочки. Наталкивает на эту мысль произошедший практически сразу после индонезийских атак взрыв в японском городе Кобе. Пока конкретных версий об этом событии нет, причина инцидента уточняется. Но уже один факт произошедшего позволил некоторым СМИ заявить об «атаке на Азию».

Соединив события в Индонезии и Японии, можно предположить, что они вполне могут быть следствием наметившихся в Азиатско-Тихоокеанском регионе политических и экономических трансформаций.

В начале октября 2015 года многие аналитики и эксперты заявили как минимум о локальной победе США над Китаем - подписании 5 октября соглашения по Транстихоокеанскому партнерству (ТТП), в которое вошли 12 стран: США, Япония, Малайзия, Вьетнам, Сингапур, Бруней, Австралия, Новая Зеландия, Канада, Мексика, Чили и Перу.

На данный момент судьба организации зависит от ратификации соглашения парламентами как минимум шести из стран-участниц. Однако несмотря на то, что окончательно вопрос о судьбе партнерства еще не решен, Соединенные Штаты уже ищут дальнейшие возможности для его расширения. И в числе главных претендентов – Индонезия.

Буквально через три недели после подписания соглашения о ТТП, 27 октября, президент Индонезии Джоко Видодо в ходе переговоров с Бараком Обамой заявил, что его страна планирует присоединиться к партнерству. Для США это было бы большим прорывом, поскольку экономика Индонезии – третья в регионе после экономик Китая и Японии.

Однако чуть менее месяца спустя мнение Джакарты изменилось. Уже 18 ноября 2015 года посол страны в РФ Джаухари Оратмангун заявил, что для его страны приоритетом является реализация экономического сообщества АСЕАН – альтернативного ТТП проекта с немалым весом России и Китая в нем. Поэтому перспективу вступления в партнерство руководство страны не рассматривает.

Такой поворот был вполне очевиден: сам документ о ТТП составлялся в условиях строжайшей секретности, что не вызывало доверие ни у руководства стран-участниц, ни у их населения, ни у общественных организаций. Фактически вступление в партнерство означает появление зависимости от США и транснационального капитала и, кроме того, влечет за собой значительные убытки для национальных экономик.

Так, та же Япония переговоры с США вела с начала 2013 года, но процесс серьезно тормозился по двум причинам: из-за вступления в ТТП вероятен конфликт японских и американских автомобилестроителей и резкое падение японского аграрного производства.

Несмотря на все это, Япония, вероятно, договор ратифицирует. В проект японского бюджета уже заложены почти полтора миллиарда долларов, которые напрямую связаны с будущей зоной свободной торговли. В основном это субсидии, предназначенные для уязвимых отраслей японской экономики и в первую очередь сельского хозяйства.

Для самих же Штатов проект очень важен. Об этом не забыл сказать пока действующий президент США Барак Обама в своем послании Конгрессу, призвавший ратифицировать соглашение. И для достижения этой цели, с точки зрения американского руководства, по заветам Макиавелли, «все средства хороши».

Так, некоторые обозреватели в терактах в Париже увидели связь с нежеланием Франции вступать в аналогичное ТТП Трансатлантическое партнерство. Такое мнение как минимум обладает правом на жизнь и имеет под собой логическую основу. Франция, поставленная перед необходимостью обеспечения внутренней безопасности (а проблема обостряется в связи с приближающимися в стране выборами), но не способная сделать это самостоятельно, вполне закономерно обратиться за помощью к своим союзникам по НАТО. НАТО же – от и до контролируемая США организация. Последствия такого обращения угадать несложно: Штаты получат возможность выдвигать встречные условия и «просьбы», одна из которых, вероятно, как раз будет связана с Трансатлантическим партнерством.

Аналогию можно увидеть и в произошедших событиях в Азии. Индонезия ставится в положение «между молотом и наковальней»: с одной стороны, в стране возрастает террористическая угроза, с другой – никуда не делась и угроза со стороны Китая (который, кстати, объявил о начале крупнейшей за 60 лет военной реформы).

О последней говорить можно вполне серьезно. В 2014 году наличие территориального спора с КНР уже вынудило руководство Индонезии увеличить военные расходы. По словам советника президента Индонезии Лухут Панджаитан, к 2019 году страна намерена увеличить военный бюджет до 20 миллиардов долларов (примерно вдвое по сравнению с нынешним). По расчетам, благодаря этому будет возможно защитить суверенитет страны и отстоять спорные район в Южно-Китайском море.

Однако понятно, что в одиночку обеспечить суверенитет в борьбе на два фронта Индонезии будет не под силу. И главный претендент на оказание помощи – США, которые взамен вполне могут попросить изменить мнение по поводу вступления в ТТП.

Что же касается Японии, то эта страна давно находится в орбите влияния Соединенных Штатов. Из всех 12 стран ТТП, страна «Восходящего солнца» ратифицирует соглашение о партнерстве с наибольшей вероятностью.

Однако некоторые тенденции в политике японцев не могут не настораживать США. Страна, Конституция которой до недавнего времени считалась самой «мирной», начала проводить военную реформу и укреплять свои связи с геополитическими соперниками Штатов. Последнее выражается как в возобновлении в ноябре контактов с Южной Кореей и Китаем в рамках трехстороннего саммита, так и в нескрываемом желании наладить прямой диалог с Россией.

Все это вполне могло стать достаточной причиной для того, чтобы сделать странам недвусмысленный намек. Однако, как показывает практика, результат вполне может быть и противоположным.

Все та же Франция служит тому примером: после терактов протесты против вступления страны в Трансатлантическое партнерство, конечно, поутихли, но вопреки ожиданиям страна сильно активизировала свое взаимодействие с Россией как с единственной эффективно действующей в регионе силой.

Поэтому нельзя исключать и вероятности того, что сигнал Японии и Индонезии будет воспринят далеко не так, как того хотелось бы определенным геополитическим игрокам.