Руководитель крупнейшего, находящегося в государственной собственности российского банка «Сбербанк» Герман Греф на экономическом форуме в Москве 15 января подверг экономику страны жёсткой критике. По его словам, главный тренд в мировой экономике, это «окончание углеводородной эры». Он охотно поделился продвигаемыми западными СМИ убеждениями о том, что Россия глупо положилась на экономическую модель, основанную на экспорте нефти и газа, пренебрегая развитием своей промышленности и современных секторов экономики. Поэтому, считает Греф, Россия обречена стать в ряд стран-дауншифтеров, лишающихся своего богатства по мере истечения нефтяных денег.

 

Как ни странно, Греф утверждает, что резкое падение цен на нефть связано с «радикальными изменениями глобального потребления энергии». Очевидно, что исходя из таких ошибочных предположений не может следовать никакого убедительного анализа проблемы и выхода из нее. Падение цен на нефть определенно не было вызвано никакими сдвигами в сторону альтернативных источников энергии, кроме того, сомнительно, имело ли место снижение потребления, кроме имевшего место вследствие сокращения мировой экономики. В реальности, крутое снижение цен на нефть является следствием глобального спада вкупе с переизбытком предложения, вызванным северо-американскими спекулятивными инвестициями в новые нефтяные месторождения, и подпитанное кредитованием с нулевой процентной ставкой и санкциями в торговых войнах.

Посмотрите вокруг, Запад тонет

Это подводит нас к одному из самых фундаментальных изъянов в мышлении Грефа и ему подобных: они критикуют российскую экономику без принятия во внимание положения в глобальной экономике в целом. Они указывают на реальные (и надуманные) проблемы российской экономики, думая, что остальной мир и в особенности Запад покажет себя хорошо и будет развиваться благодаря своей превосходящей политической и экономической модели. Но есть неприятный факт того, что западные экономики полностью провалились и могут лишь сохранять достойный фасад единственно при помощи огромных займов. Последние десять лет они могли это делать благодаря монополии западных валют, что обеспечивало фактически нулевую ставку и стабильность валюты, несмотря на разрушительные заимствования на всех уровнях хозяйствующих субъектов: государства, корпоративного сектора и домохозяйств. Неплохо было бы дать Грефу знать, что то, что мы переживаем сегодня, это не эра окончания углеводородного эпохи, а конец западной эпохи заимствований, которая обеспечивала запойное потребление последних двух десятилетий.

«Либеральные» критики российской экономики пытаются убедить в том, что у Запада всё хорошо из-за его якобы более жизнеспособных экономических моделей, которые преподносят как инновационные экономики. Реальная же картина по Западу такова, что США, Канаду, Австралию, Японию и ЕС, всех их преследуют падение промышленного производства и экспорта, огромные бюджетные дефициты, пугающие тренды бедности и хроническая безработица, которые правительства пытаются скрыть в официальной статистике путем исключения из неё безработных. Единственной реальной инновацией на Западе за последние десять лет были циклы запойного кредитования, которые, увы, не будут вечны.

Следует смотреть вглубь, а не на поверхность лёгкой для доступа статистики

Напротив, ничто из этого не применимо к России. Это правда, что экономика России находится под давлением, но она ни в коем случае не обречена и это не хроническая или фатальная депрессия, как на Западе. Усложняет для России положение дел глобальный спад, санкции и торговые войны. Но результат этого не депрессия или конец развития, наоборот, эти условия подталкивают промышленное развитие страны. Греф и ему подобные хотят, чтобы их считали стратегическими мыслителями, и все же всё, что они делают, это торгуют лежащими на самой поверхности экономическими показателями. Легко попасться в ловушку убеждённости в том, что что-то в корне не так с Россией, когда ВВП за год падает на 3,8 процента, а валюта, кажется, срывается в смертельный штопор. Но для стратегического мышления придётся проникнуть вглубь и поработать с фундаментальной аналитикой экономических условий и тенденций. В общем доступе полно данных по России, у которой в ноябре были отличные показатели по безработице в 5,8%, что лучше, чем в любой из западных стран.

 

 

 

Промпроизводство в 2015-м несколько снизилось (-3,5%), что не так уж и плохо, учитывая чрезвычайную ситуацию в мире и западную враждебность к России. Кроме того, за всей этой общей статистикой существует ряд быстро развивающихся отраслей, например, высокие технологии, фармацевтика и питание, и конечно же, ВПК, который так хорошо показал себя в Сирии.

Никто не задохнется от некоторого затягивания поясов

Картина, которая вырисовывается за всем этими полными пессимизма разговорами такова, что Россия не пережила провал, а всего лишь потеряла 10% своего поверхностного богатства. Представьте состоятельного человека, который потерял 10% своего состояния. Едва ли это знаменует уныние и пессимизм, скорее, стимулирует к корректировке потребления, обновлению планов развития и более упорной работе.

 

Имеет место некоторое затягивание поясов и очевидно, придется затянуть и ещё, но в целом экономика России стоит на твёрдом основании. Больше того, наблюдаемое до этого момента было следствием блицкрига против России последних двух лет. Что мы пока не видели, так это новый промышленный потенциал России, находящийся в процессе своего создания. Аналитики пытаются очернить попытки импортозамещения в России, указывая на снижение статистических показателей промышленности. Гитлер допустил ту же ошибку, когда Сталин дал мощный толчок военной промышленности, эвакуировав её в Сибирь. Но поскольку они не настоящие аналитики, то полностью игнорируют проведенные заблаговременно изменения в разработке новых продуктов и целых отраслей промышленности; очевидно, что должно будет пройти какое-то время, прежде чем только что созданная продукция сойдёт с производственных линий. Эксперты начнут видеть это всё более явно начиная со второй половины этого года. Например, стоит обратить внимание на авиационную промышленность, которая возрождается из пепла разрушенной либералами экономики в 1990-х.

России нужно время. Все реформы уже внедрены

России нужно время. Оно у неё есть, и оно на её стороне. Исторически, постсоветская Россия слишком мало производила и слишком много импортировала потребляемого внутри страны. Это вело к двум формам инфляционного давления: с момента быстрого роста в 2000-х импортируемые товары не поспевали за спросом, цены стали прямо зависеть от обменного курса рубля, и спад курса рубля напрямую подхлёстывал инфляцию.

 

Однако картина начинает меняться по мере того, как Россия всё больше производит сама. Внутреннее производство начнёт разрывать пуповину между ценами и валютным курсом. Это уже происходит. За последние пару лет курс доллара более чем удвоился. За то же время ценовая инфляция выросла всего на 25%.

Таким образом, эта губительная связь значительно ослабла. На самом деле импорт в Россию сравнительно низок, если смотреть на остальной мир. Например, ежемесячный импорт в маленькую Финляндию с 5-миллионным населением составляет примерно 5 миллиардов долларов. Сравните с ежемесячным импортом в Россию в $15 миллиардов, то есть Россия импортирует всего в три раза больше, чем Финляндия, тогда как её население в 30 раз больше. Это после 40-процентного снижения импорта в 2015 году. Больше того, в 2016 году объём импорта должен будет снизиться ещё на 10-15 процентов.

 

Тем самым, структура импорта в России прошла замечательную реабилитацию от потребления к закупке промышленного оборудования, а также критически важного сырья и компонентов для инвестиций в будущее и в рост экономики. Импорт продуктов упал до $2 миллиардов в месяц. Это равно примерно 15 долларам на человека, или среднего в примерно 2-3 процента от располагаемого капитала.

 

Хотя высокая инфляция и сопутствующие ей высокие процентные ставки продолжают оставаться главной проблемой российской экономики, они также формируют главный резерв для будущего роста. Инфляция, а с ней и ставка рано или поздно начнут спадать, и низкая процентная ставка обеспечит экономический рост.

Странно, что все эти эксперты этого не понимают, особенно учитывая, что весь рост в западных экономиках был исключительно за счет постоянного снижения ставки в течение последних десяти лет.

 

Последние данные по инфляции обнадеживают. Возобновившийся спад рубля не вызвал новой спирали инфляции, хотя и держит её несколько выше, чем она была бы в обратном случае. Данные за первые 10 дней января прогнозируют месячную инфляцию примерно в 1 процент, что меньше показателей в 3,9% за январь 2015-го.

Если этот показатель будет сохраняться на протяжении февраля и марта, то кумулятивная годовая инфляция за первые три месяца упадет до 9-10% (в сравнении с более чем 16% прошлого года), а ожидаемая годовая инфляция, с учётом сезонных колебаний будет ближе к 6 процентам.

Россия является истинно рыночной экономикой

Вопреки общему убеждению на Западе, сегодняшняя Россия является подлинно рыночной экономикой, более рыночной, чем на Западе. Особенности российской рыночной экономики, помимо прочего, включают: свободно конвертируемую и плавающую валюту, реальные процентные ставки, низкие налоги и гибкий рынок труда. В условиях рынка высокие процентные ставки последних нескольких лет обернулись выгодой тем, что вынудили предприятия постоянно улучшать конкурентоспособность путём потери лишнего веса и реструктуризации деятельности. Трудно генерировать доход, когда надо платить 15 и больше процентов за финансирование — таким образом, российские компании были вынуждены корректироваться, и теперь они более приспособлены к конкуренции на мировом рынке.

 

Глобальный обзор на 2016 год действительно плох во всех аспектах, начиная от пугающей геополитической ситуации и растущего риска фатальной войны до переживаний за глобальную экономику. Россия должна продолжать оставаться на своём пути и не колебаться. А когда пыль рассеется, у нее есть хороший шанс оказаться победителем — и в плане экономики тоже.

 

Йон Хелльвиг