Сирийцы человечны. Если взять наследственность, они ничуть не отличаются от португальцев, китайцев или канадцев. Если они вообще хоть чем-то от них и отличаются, так это из-за полученного культурного наследия, наследия, которое может оказывать значительное влияние на их образ мыслей, восприятие и оценку событий и процесс принятия решений, помимо всего прочего.

 

В этом у древних культур много общего. Сирия — один из краеугольных камней древних культур. Задолго до появления прагматизма и навязчивой идеи экономического роста люди взаимодействовали на более глубоком уровне, ценя такие достоинства, как забота, гостеприимство, отвага, обязанности, ответственность, честь и тому подобное. Некоторые из таких достоинств, особенно на Западе, выглядят несколько архаичными и «примитивными», и вполне могут таковыми стать, когда понятие чести снижается до чего-то, что можно оспорить, но такие неверные представления не отнимают у достоинств истинную их суть.

 

Такие достоинства существуют во всех культурах, даже в самых современных, самых материалистичных, поскольку люди всегда будут в общем и целом моральными существами. Однако в древних культурах подобные достоинства всё ещё живы и высоко ценятся.

 

Что выделяет Сирию на Ближнем Востоке, так это тот факт, что так называемые «старомодные ценности» были распространены и существовали в самой Сирии до того, как началась «война с Сирией». Поляризация остального мира, которая за этим последовала, пять лет спустя всё ещё формируется, и те, кто выступают против Сирии, ясно показывают природу собственных культур и систем убеждений.

 

Совершенно обратное можно сказать о тех, кто встал на защиту Сирии.

 

Русская культура, не столь древняя, как сирийская, исходит из тех же самых «старомодных ценностей» и остается культурой, в которой эти ценности живы и уважаемы. Хотя верно и то, что у России есть стратегические интересы в Сирии, но совсем не случайно Россия пришла на помощь Сирии и встала на защиту.

 

Сирия и Россия на поверхностный взгляд очень различны. У них фактически нет общих этнических групп и крайне мало общего в смысле религии, несмотря на то, что Антиохия (сирийский город, расположенный на территории, ныне принадлежащей Турции) — колыбель Православия. Кухня, язык, музыка, традиционные наряды, фольклор — всё настолько различно, но на более глубоких уровнях культуры очень схоже.

 

В настоящее время Сирия переживает очень тяжёлые времена, а в такие сложные времена видно и самое лучшее, и самое худшее — от десятилетних сирийских девочек, взявшихся за оружие, чтобы противостоять захватчикам, до здоровых молодых сирийцев, бегущих в Европу, чтобы избежать военной службы. Что ещё хуже, мы видим молодых сирийцев, взявшихся за оружие, чтобы присоединиться к ИГИЛ и другим организациям, воюющим против Сирии и её национальной армии.

 

Но Сирия всё ещё держится, и если она потерпит поражение, то стоя. Она держится потому, что большинство сирийцев сделали выбор в пользу того, чтобы встать и бороться, чтобы там ни было.

 

Россия тоже испытала свою долю бедствий после коллапса Советского Союза. Колоссальный разворот, который сделала Россия за два десятка лет, этот разворот вернул её из глубины депрессии к тому, что принадлежало ей столетиями — мировому лидерству, и практически моментально. На многих уровнях «чудо» можно отнести на счёт гения президента Путина. Мало кто сомневается, что без мудрого и сильного руководства президента Путина Россия не смогла бы подняться так, как это произошло, и настолько быстро.

 

Сказав это, надо ещё отметить, что президент Путин не смог бы совершить свое «чудо» без самого русского народа и культуры, которая питает сердца и умы. Большинство русских считают его воплощением своих лучших качеств и наоборот, он вызывает самое лучшее в них самих.

 

Сирийцы, которые встали на защиту Сирии, совершенно не отличаются от русских, у которых слова не расходятся с делом при президенте Путине, что и вернуло Россию на передовые позиции мирового лидерства.

 

Запад стал склонен к разрушению, в том числе и саморазрушению. Уровень радости и удовлетворённости беспрецедентно упал.

 

Перестрелки полиции и граждан в Америке становятся повседневностью. С другой стороны, Европа проводит внешнюю политику, которая явно поощряет терроризм и ведёт к усилению ультраправой политики. Чувство национальной и личной гордости на Западе разрушается и вроде на горизонте не просматривается ничего, что могло бы развернуть ситуацию. В конце концов, лозунг Обамы «Да, мы можем» никак не определил, кто это — «мы»! В тот момент, когда он вошёл в Белый дом, он сам и его народ уже не были едины, и это «мы» превратилось в я и ты, я и он.

 

И, напротив, в России и в Сирии президентов любят и уважают.

Западникам сложно в это поверить, но вряд ли они знают лучше. Они утратили уверенность в своих руководителях десятки лет назад.

 

В Сирии и в России уважают армию и полицию, ценят пожилых людей, а церемонии в честь тех, кто пал в боях, — не просто проводимые официальными лицами церемониальные действия, это действия граждан с искренностью и чувствами всех и каждого.

 

Более того, когда западники выходят на улицы, они зачастую делают это в знак протеста против собственных правительств. Они знают, что их правительства на самом деле не представляют их интересы, и потому относятся к властям так, как заключённый относится к тюремщику. А когда западники видят русских и/или сирийцев на улицах с портретами своих руководителей, они думают, что это правительственная пропаганда. Нет, не могут они знать всё лучше, чем мы.

 

Общественная собственность в России и в Сирии неприкосновенна — резкое отличие от исчерканного граффити Запада.

 

Морально Запад не готов бороться с ИГИЛ, поскольку у него нет своих собственных моральных установок. Говоря так, мы всегда должны помнить, что борьба с ИГИЛ — не только военные действия. 

 

Если уж на то пошло, тут нужны скорее идеологические, чем военные средства, но у Запада нет ни того, ни другого.

 

Борьба за Сирию — не просто война за кусок земли. Это борьба за общепринятые нормы и за культуры, которые придерживаются старых, добрых ценностей, которые почти полностью исчезли на Западе.

 

Это война, которую могут вести лишь сирийцы, придерживающиеся ценностей своей культуры, их сторонники с похожими ценностями и другие страны, которые разделяют эти ценности.

 

Это война за свободу и против подавления, война светского порядка против сектантства, долга против лени, уважения против неуважения, гордости против попрошайничества, военной службы против дезертирства, за понимание разницы между мощью и запугиванием, против запугивания, несправедливости в отношении тех, кто слабее; необходимо сохранять терпение, решительность, стойкость, достоинство, гордость и великую сдержанность вкупе с необходимой человечностью, что воспрепятствует  росту эгоцентризма и самомнения.

 

Некоторые несирийцы поднялись на поддержку Сирии, не имея никакого представления, кого и что они поддерживают. Некоторые сделали это, чтобы гарантировать свои интересы, но поскольку эти лица и государства не разделяют эти самые сирийские культурные идеалы и ценности, они либо поймут, что обманывали сами себя, либо выяснится, что они ввели в заблуждение других.

 

Совершенно не случайно на защиту Сирии встала Россия. Сходство в качестве культур просто сверхъестественно, а роль, которую ныне играет Россия, пытаюсь заставить Запад быть честным, потребовала активного и явного присутствия её в Сирии.

 

Старая римская пословица гласила, что «Оронт впадает в Тибр» — имелись в виду крепкие связи Леванта и Рима. В наше время Волга впадает в Бараду.