Отношения России и Турции далеки от восстановления. Москва «сосредотачивается», разворачивая санкции против турецкой экономики, информируя мировую общественность о «скелетах в шкафу» президента Эрдогана и готовясь к очередным проблемам со стороны Анкары в Сирии и за ее пределами (мало сомнений, что такие проблемы будут).

Анкара со своей стороны со свойственной действующему турецкому руководству смесью напористости и надежд на минимизацию ущерба от последствий его собственных действий ищет новых поставщиков энергоресурсов и союзников в запланированных ею будущих столкновениях с Россией, сохраняя агрессивные планы в отношении Сирии и Ирака. Рассмотрим текущее состояние дел и перспективы на «турецком фронте», опираясь на материалы, подготовленные экспертами ИБВ М. В. Казаниным, И. И. Стародубцевым и Ю. Б. Щегловиным.

Китай смотрит косо

То, что отечественные аналитики пристально следят за политикой Турции в Сирии, известно. Куда менее известно, что действия и России, и Турции не менее пристально рассматривают китайские эксперты. При этом их точка зрения очень показательна, благо, Пекин поддерживает равноудаленную политику в отношении большинства стран мира. Отношения с Россией для него не менее значимы, чем связи с Саудовской Аравией, Катаром и Турцией, однако в сирийских событиях Пекин явно поддерживает Москву.

" Запрет на проход российских судов через Босфор и Дарданеллы расценивается американскими экспертами как невероятный вариант ”

По информации военной разведки КНР, страны НАТО с 2011 года используют турецкий порт Искандерун в провинции Хатай для переброски вооружений и военной техники со складов бывших ВС Ливии в Сирию. На военных базах в районе этого города британские и французские военные инструкторы обучали бойцов антиправительственных сирийских группировок. ЦРУ и командование Сил спецопераций США предоставляло им системы связи и разведданные.

 

Совместные тренировки сирийских антиправительственных структур и ВС Турции обеспечили высокий уровень взаимопонимания полевых командиров и турецких военных. Анкара организовала тренировочный центр в районе Адана, в 130 километрах от границы с Сирией. В Стамбуле был размещен центр по распределению вооружений, систем связи и военного имущества для боевиков запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ).

 

Высшей формой «активной обороны» интересов Анкары в сирийском конфликте стало уничтожение турецким истребителем российского бомбардировщика. Очевидно, турецкие спецслужбы в координации с партнерами по НАТО планировали взять в плен российских летчиков, но поддерживаемые Анкарой исламисты не смогли выполнить наземную часть операции.

 

Турецкие власти поддерживали ИГ, желая уничтожить Сирию и заработать на торговле контрабандной нефтью. По мнению китайских специалистов, ИГ добывает только на месторождениях «Аль-Танк» и «Аль-Омар» (всего в распоряжении ИГ около 10 месторождений) от 20 до 40 тысяч баррелей в сутки. При стоимости 10 долларов за баррель террористы зарабатывают от 200 до 400 тысяч долларов. Турецкие бизнесмены получают маржу в два-три раза больше, так как среднемировая цена на нефть достигает 39 долларов за баррель. По данным китайских СМИ, зарплата рядового боевика ИГ составляет 400 долларов. Для содержания 30 тысяч бойцов необходима устойчивая работа двух нефтепромыслов в течение одной недели в месяц. Турецкая сторона при самых низких объемах поставок сирийской нефти зарабатывает сотни миллионов долларов США ежегодно.

 

Китайские спецслужбы сделали весьма нелицеприятные выводы относительно Турции по результатам обработки фото- и видеоматериалов после атаки на российский военный самолет. В интервью журналистам один из руководителей турецкой группировки «Серые волки» заявил о своей ключевой роли в убийстве российского военного летчика. Активисты этой организации принимали участие в погромах китайских ресторанов и магазинов и демонстрациях в 2015 году, сопровождавшихся нападениями на китайских туристов и сжиганием китайского флага перед зданием посольства КНР. По информации спецслужб Таиланда, члены именно этой группировки организовали теракт в Бангкоке, целью которого должны были стать китайские туристы.

 

По мнению китайских аналитиков, на роль официальной Анкары в становлении ИГ указывают высказывания бывшего министра иностранных дел Ахмета Давутоглу (действующий премьер), сделанные в 2014 году в связи с задержанием в Таиланде 400 китайских уйгур, которое он назвал незаконным. Известно, что посольство Турции в этой стране выдавало желающим уехать на войну против «неверных» в Сирию паспорта и билеты до Стамбула.

 

Для пресечения деятельности по пополнению ИГ спецслужбы Китая и Таиланда провели ряд мероприятий. За первые 10 месяцев 2015 года сотрудники МОБ КНР арестовали 109 соотечественников, вернувшихся из Сирии, и 20 граждан Турции, вербовавших рекрутов среди китайских мусульман. Было изъято 653 бланка паспортов граждан Турецкой Республики и 200 заявлений на получение въездной визы в посольстве Турции в Бангкоке.

 

Известный китайский военный аналитик контр-адмирал Чжан Чжичжун сказал, что основанием для сдержанной позиции НАТО стали возможности российской дальней авиации. Он отметил, что ракетные удары ВКС РФ, осуществленные стратегическими бомбардировщиками Ту-160, продемонстрировали руководству НАТО, что российская авиация может безаварийно выполнять долгие перелеты с дозаправкой в воздухе и с высокой точностью совершать пуски крылатых ракет (Х-101, Х-555). Эти перелеты дороги, но шлют ясный сигнал НАТО о необходимости воздержаться от поддержки Турции в ее действиях против ВКС РФ и Сирии.

 

По мнению председателя Совета по информатизации ВМС НОАК контр-адмирала Инь Чжо, действия Турции – провокация, спланированная в Вашингтоне и Брюсселе, однако реакцию президента Путина на них не просчитали. По его мнению, турецкие военные не ожидали быстрого развертывания ЗРК С-400, а дополнительным отрезвляющим фактором для Анкары стало размещение на истребителях-бомбардировщиках Су-34 ракет класса «воздух-воздух».

 

В сложившейся ситуации Анкара начала активный поиск новых партнеров в борьбе с Россией. Примечательно объединение турецких и украинских оборонно-промышленных компаний, разрабатывающих бронетанковую технику. Китайские СМИ сообщают, что Турция пригласила к сотрудничеству украинских специалистов по разработке системы активной защиты АККОР для нового турецкого танка «Алтай». Основная проблема данной системы – низкая эффективность РЛС обнаружения реактивных снарядов.

 

СМИ КНР, оценивая действия Эрдогана, говорят, что это не просто «удар в спину» Москве, но «его поведение напоминает действия ядовитого пресмыкающегося, которое нападает из засады, а затем ретируется в ожидании результатов». Китайские специалисты считают, что политическая элита Турции продолжит курс на обострение отношений с РФ, но в итоге будет загнана в угол, так как в НАТО понимают реальный уровень военной мощи России и откажутся поддержать Анкару.

Эрдоганов клубок

Говоря о текущем состоянии дел в Турции, можно констатировать, что выборный марафон в Турции завершен: избраны президент, меджлис и местные органы власти со сроками полномочий до 2019 года. Эрдоган стал первым президентом страны, выбранным в результате прямого голосования. Партия справедливости и развития (ПСР) установила рекорд пребывания у власти. Однако подтверждение ее полномочий стало возможным под обещание восстановить стабильность в стране и продолжить курс на политические и экономические реформы. Генеральная цель в экономике – оздоровление и возвращение к высоким темпам роста.

 

Задолго до назначения правительства 24 ноября было понятно, что страна находится в непростом состоянии. В настоящее время ситуацию в Турции можно охарактеризовать как кризисную. Перечислим главные проблемы.

• Упавшие до трех процентов в год темпы экономического роста. В 2002–2008-м экономика Турции росла в среднем по 6,8 процента. Реформы, инициированные в начале века, себя исчерпали.
• За девять месяцев текущего года рост промышленного производства составил 1,3 процента. При этом оно зависит от импортных поставок (зависимость на уровне 70 процентов), а значит, от курсовых колебаний национальной валюты по отношению к доллару и евро.
• Экспорт сократился примерно на девять процентов в итоге «арабской весны» и ухудшившихся отношений с рядом стран региона, включая Ирак, Израиль, Египет и Сирию. Ливийский рынок строительных подрядов также потерян.
• Официальная безработица достигла 10 процентов. По неофициальным данным, число безработных – около 16 процентов.
• Падение национальной валюты вследствие внутриполитической нестабильности (за год к евро на 10 процентов, к доллару – на 30 процентов) не способствует наращиванию экспорта из-за высокой зависимости турецких производителей от импорта.
• В стране большая вилка доходов населения. 10 процентов самых богатых людей страны получают в 13 раз больше, чем 10 процентов самых бедных.
• Продолжающаяся антитеррористическая операция на востоке страны, ситуация с беженцами и прямое вовлечение в гражданскую войну в Сирии приводят к падению привлекательности Турции в глазах иностранных инвесторов. При этом прогнозируется растущее конкурентное давление со стороны Ирана.
• Страну ждут референдумы по принятию новой конституции и переходу к президентской форме правления, что потребует дополнительных расходов и продлит период внутриполитической нестабильности.

 

Турецкий внутренний рынок перегрет и характеризуется высокой конкуренцией. Развитие экономики невозможно без опережающего роста экспорта и получения турецкими подрядчиками проектов за рубежом. В этой связи последствия кризиса в отношениях с Россией, которые пока выражаются в прямых расчетах стоимости аннулированных контрактов, еще предстоит экстраполировать на средне- и долгосрочную перспективу. Турция теряет российский рынок, который является для нее приоритетным по официально принятой долгосрочной экспортной стратегии страны. Это обострит внутреннюю конкуренцию и снизит норму рентабельности. Реальной замены российскому рынку у Турции не просматривается ни в регионе, ни в мире.

 

Анкара разрабатывает планы по реагированию на меры, принятые Россией. Однако находится в уязвимом экономическом положении с точки зрения войны санкций. Запрет на проход российских судов через Босфор и Дарданеллы расценивается американскими экспертами как невероятный вариант. Это нарушение Конвенции Монтре делает Анкару проигравшей стороной с точки зрения международного права. Кроме того, такой шаг может повлечь за собой оправданное прекращение поставок российского природного газа в Турцию. Несмотря на риторику Анкары по вопросу контрсанкций, западные аналитики отмечают, что она призвана «сохранить лицо».

 

Турция – второй в мире покупатель российского природного газа, значимый импортер российской нефти, угля и металлов, крупнейший – пшеницы и подсолнечного масла. Теоретически Анкара может найти альтернативных поставщиков, но только по более высокой цене. Альтернативы поставкам российского природного газа у Турции, особенно в период пика отопительного сезона, нет. Россия поставляет 55 процентов импортируемого Турцией газа (27 млрд куб. м из 50 млрд куб. м годового объема). Поставки осуществляются по газопроводу «Голубой поток» и через сеть трубопроводов Украины, Румынии и Болгарии. 20 процентов поставляет в Турцию Иран. Однако Анкара активно конкурирует с Тегераном в Сирии и Ираке, так что иранцы будут солидаризироваться с Москвой. В любом случае ИРИ не может резко нарастить объем экспорта газа в Турцию в силу нехватки инфраструктуры.

 

Заявления президента Эрдогана в отношении альтернативных поставок катарского газа взамен российского не имеют под собой основы. Турция располагает двумя терминалами для сжиженного газа: в Мармара Эреглиси (8,2 млрд куб. м в год) и Алиага (5 млрд куб. м), что недостаточно для покрытия годовых потребностей. Строительство новых терминалов требует двух-трех лет и серьезных инвестиций. Даже при условии согласия Катара их предоставить освоение потребует времени. Американцы сомневаются, что в Дохе предпримут реальные шаги по покрытию всего объема импорта газа в Турцию. Катар скорее всего отделается строительством одного-двух терминалов. Дохе невыгодно поставлять природный газ в Турцию – Анкара как стратегический партнер Катара требует скидок и льготных кредитов, а Дохе выгоднее продавать сырье в Азию и Европу.

 

Нефть Турция может заместить за счет поставок из Иракского Курдистана, лично контролируемых Эрдоганом и Барзани. Это их семейный бизнес. На ситуацию в данной сфере влияют военные действия против ИГ и ликвидация путей контрабанды нефти (которую курды «смешивают» со своей), а также давление Турции на отряды Рабочей партии Курдистана (РПК). Отряды РПК в Иракском Курдистане играют главную роль в борьбе против ИГ, удерживая нефтеносный Киркук. Впрочем, это верно только в случае, если сохранится нынешнее руководство Турции. В противном случае все может измениться очень быстро.

 

Планы оживления трансанатолийского газопровода (TANAP) из Азербайджана в Турцию ставятся Анкарой во главу угла, но существует несколько серьезных препятствий его реализации. Баку и сегодня, и в перспективе не сможет единолично заполнить весь объем газопровода. Он может дать только 16 миллиардов кубических метров. Для того чтобы довести этот объем до уровня внутреннего потребления Турции, необходимо восполнить дефицит в 40 миллиардов кубических метров. Здесь есть два пути – закупать газ у России либо у Туркменистана. Причем скидок, которые предоставлял «Газпром» Анкаре в рамках «Голубого потока» или замороженного «Турецкого потока», Анкара не получит. Все альтернативные России пути получения углеводородов будут для нее дороже и требовать дополнительных инвестиций в строительство инфраструктуры.

 

Последнее относится прежде всего к туркменскому варианту. Для его реализации нужно проложить газопровод по дну Каспия, что требует согласования с прикаспийскими странами, среди которых Россия и Иран. Эрдоган тем не менее пытается развивать туркменский вариант получения газа. 11 декабря он нанес визит в Ашхабад, где встречался с президентом Бердымухаммедовым. При этом отношение к Турции в Центральной Азии нельзя назвать дружеским. В регионе четыре республики из пяти имеют тюркские корни. Их руководство настороженно относится к деятельности Анкары по воссозданию «Великого Турана». Турецкие организации и лицеи в Центральной Азии находятся под наблюдением местных спецслужб. Причем организованы они в основном были враждующим с Эрдоганом в настоящее время имамом Ф. Гюленом, который стоит за доброй половиной утечек в СМИ о фактах коррупции в семье турецкого президента. Ташкент при этом помнит, что Турция укрывает функционеров Исламского движения Узбекистана (ИДУ), которым покровительствуют местные спецслужбы.

И Ашхабаду не очень надо

Ашхабад в данном случае стоит особняком. 26 процентов импорта в эту страну идет из Турции. При этом Ашхабад последовательно искоренял любые попытки экспансии Анкары в сфере образования и создания агентуры влияния с 2011 года. Визит Эрдогана был призван обозначить контуры будущего экономического взаимодействия, прежде всего в газовых проектах. Туркменистан добывает около 83 миллиардов кубических метров газа в год и примерно 58 процентов (около 43 млрд куб. м) поставляет в КНР по долгосрочным контрактам. Ашхабад заинтересован в диверсификации поставок, но турецко-азербайджанский вариант экспорта не является для него приоритетным – в первую очередь по вопросам рентабельности.

 

В настоящее время турецкие перевозчики вынуждены доставлять грузы в Туркменистан через Азербайджан, а затем морем. С начала турецко-российского конфликта Ашхабад резко снизил закупки турецкой продукции. Туркменистан вынужден оглядываться на Москву, понимая, что в случае экспансии исламистов из Афганистана военную поддержку ему может оказать только Россия. Надежды Анкары на туркменских бизнесменов, которые пролоббируют отношения с Турцией, провалились, и Эрдоган убедился в этом в ходе визита в Ашхабад.