Василий Колташов: Почему Россию записали во «враги цивилизации»

Некоторые постсоветские страны по инициативе России имели наглость запустить евразийскую интеграцию. Создание ЕАЭС с самого начала воспринималось на Западе как вызов, как угроза для Евросоюза и американской гегемонии.

На днях в Кембриджском университете завершилась необычная научная конференция по евразийской интеграции и проблемам Европы, инициатором которой выступила кафедра политической экономии Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова. О чем же на ней шла речь? Постараюсь описать это в виде восстановления целостной картины изменений и противоречий современного мира, как ее понимали российские и британские экономисты, социологи и политологи.

Россия совершенно вопреки своей воле оказалась «врагом цивилизации». И совершенно не правы те, что уверяет: не было бы Крыма – не было бы санкций. Уже на Олимпиаде в Сочи ощущалось давление Запада, которое вообще нарастало от года к году.

Что породило это давление? Есть две основных причины, в реальности перемешанные между собой в рамках общего исторического процесса. Первая из них – это глобальный экономический кризис, который вовсе не закончился в 2009–2010 годах. Он ощущался финансовыми элитами Запада постоянно. Они никогда не забывали, что призрак все время бродит где-то поблизости. При этом единственным средством борьбы с рецидивами кризиса и его бациллами США и ЕС считали неолиберализм. Его нужно было усиливать, одновременно добившись контроля над новыми рынками.

Плохо лежащий рынок – вот как рассматривают финансовые круги Запада все постсоветское пространство. Не удивительно, что они считают недопустимым стремление местных руководителей иметь собственные планы и вообще проявлять некоторую свободу выбора пути или даже только отклонений от «столбовой дороги» глобализации. Однако это лишь первая причина. 

Вторая причина состоит в том, что некоторые постсоветские страны по инициативе России имели наглость запустить евразийскую интеграцию. В условиях множества противоречий в ЕС это был вызов. Создание ЕАЭС с самого начала воспринималось на Западе как вызов, как угроза для целостности Евросоюза и американской гегемонии на старом континенте. 

Россия могла сколько угодно уверять, что ничего не замышляет против ЕС и вашингтонских стратегов. В научном мире Запада все инициативы по созданию Евразийского союза выворачивались наизнанку. Объявлялось, что Москва стремится создать новый блок и изолировать его от мира. Эта изоляция объявлялась ужаснейшим злодеянием, на какое только способны азиатские варвары.

Признаться, до нашей дискуссии в Кембридже я не понимал, почему разного рода либеральные западные ученые и топ-менеджеры все просят и просят Россию не изолироваться и не закрывать от цивилизации другие страны. Подобные речи звучали не просто бессмысленно, но и как-то уж очень фальшиво: никто ничего подобного тут и не желал делать.

Однако зачем выдвигалось и распространялось это обвинение? Вероятно, дело не только в том, что западные финансовые элиты точно понимали свой интерес. Дело еще и в том, то в Евразии народы и власти изначально были далеки от возможностей и задач евразийской интеграции. Они даже не думали о том, что не просто мешают планам еврократии и Вашингтона в регионе, но и создают угрозу для Евросоюза.

Эта угроза – не миф. Миф – представление о том, будто бы без шагов по выстраиванию Евразийского союза объявление России врагом для США и ЕС было бы невозможно. Оно было предопределено, и с этим нужно жить и работать. С другой же стороны, тяга стран и народов к евразийской интеграции вовсе не была случайностью. Интеграция эта – ответ на кризис глобального неолиберального порядка. Но ведь и нападки на Россию тоже продукт кризиса и невозможности для элит Запада жить по-прежнему. А это очень важное противоречие – и признак перемен.

Непреднамеренный конфликт – так понимают в российских верхах «войну санкций» и другие сложности. И это логично. Но точно так же логично, что эти проблемы являются признаком зрелости страны для решения новых экономических и политических задач. Причем решения не только в своих границах, но гораздо шире. Сам же конфликт логичен, закономерен и исторически крайне важен. Потому ученые и анализируют его.

Источник