Сирия наступает по всем фронтам, США спешно готовятся "организовать боевиков". Три спорных момента в альянсе России и Франции

Президент Сирии Б. Асад заявил о том, что наступление правительственных войск, поддержанных международной коалицией в лице России и Ирана, идёт "практически по всем фронтам". Основную роль в создании условий наступления сыграли, по словам Асада, российские авиаудары по террористам.

За последние сутки было сообщено об отбитии у ТОЗР ИГ занятого им в своё время пригорода Латакии; о продвижении в провинции Хомс и под Алеппо и на других направлениях.

Руководитель иракского информационного госагентства Мухаммед Али аль-Хаким констатирует: «В настоящий момент у ИГ осталось только 34 базы в Мосуле, Ракке и т. д. Раньше их было в несколько раз больше».

...Одним словом, есть основания полагать, что история Исламского Государства окажется значительно короче, чем предполагалось создателями проекта. И вместо стабильного пугала для мира / стабильного поставщика дешёвой нефти на чёрный рынок / стабильного пункта для списывания средств в оборонных бюджетах западных стран — к весне грядущего года на месте нынешнего ИГ снова будут Республика Ирак и Сирийская Арабская Республика. В которой будут сильны позиции России и Ирана и резко ослабнут позиции США.

По понятным причинам Америке такой расклад на ближайшую перспективу вовсе не симпатичен. Постоянно сыплющиеся заявления Б.Х. Обамы о том, что Россия всё только портит ("когда они начали наносить авиаудары в Сирии, их основной целью была умеренная оппозиция, которая, как им кажется, угрожает Асаду. И это не помогает нашим усилиям в борьбе с ИГ. В какой-то степени даже усиливает ИГ, потому что ИГ также воюют с множеством из тех групп, по которым нанесли удар русские"), всерьёз не рассматриваются никем даже в самих западных странах.

Поэтому в попытке перехватить хотя бы часть инициативы США намерены "в ближайшее время" перебросить к т.н. "умеренным" боевикам в Сирии своих солдат, которые "будут организовывать их для борьбы с ИГ". Об этом сообщил в понедельник представитель администрации Обамы в эфире Си-Би-Эс.

Речь, по понятным причинам, идёт не о борьбе с ИГ, на которую у США с подчинёнными странами было более года и за время которой владения ИГ лишь расширились. Речь о попытке "забить место" хотя бы в каких-то ключевых районах Сирии, на основании чего можно будет после добивания ИГ разворачивать новые кампании по уничтожению сирийской государственности.

Источник

Президенты Франции и России 26 ноября проведут встречу, чтобы заложить основы единого фронта. Не дожидаясь этой даты, начальники генштабов обеих стран обговорили вчера условия военного сотрудничества. Всего за десяток дней дружба Москвы и Парижа превратилась из безнадежного дела в стратегическую ось. Но способны ли два государства сформировать настоящий стратегический альянс? Особенно рассчитывать на это вряд ли стоит. По крайней мере, прямо сейчас.

Скоординированные авиаудары по Ракке и сотрудничество венно-морских группировок Франции и России в Средиземном море могли бы заложить основы единой коалиции в Сирии. Обе страны пострадали от той же беды, массового терроризма, который нанес удары на Синае и в Париже. И у них есть военные и дипломатические средства, чтобы положить конец соперничеству коалиций в Сирии, а также справиться с рядом причин миграционного кризиса.

Некоторые видят в этом стратегический поворот. Во Франции все больше политиков выступают за сближение с Россией. Для одних это меньшее зло после терактов 13 ноября, а для других — переориентация внешней политики Франции в сторону более независимого от НАТО курса.

Масштабы террористической угрозы и миграционного кризиса способствуют смягчению недавних разногласий между Францией и Россией: европейские санкции и ответные меры Москвы, отмена договора на поставку «Мистралей» и т.д. Отношения двух стран вновь обретают в Сирии свой исторический центр тяжести, который был найден в 1901 году против Пруссии и продолжен генералом Де Голлем во время холодной войны. Речь идет о стратегическом альянсе двух государств, которые дополняют друг друга и преследуют общие стратегические интересы.

Как бы то ни было, это тактическое сближение может принести разочарования. По меньшей мере, в трех моментах.

Прежде всего, это касается проведения операций: совместимость российской и французской оборонных систем вовсе не гарантирована, раз Россия не приняла натовские стандарты международных коалиций. Кроме того, страны по-разному смотрят на потери среди мирного населения и ставят перед собой различные приоритеты: для Франции это ИГ, а для России — все прочие направленные против Асада движения.

Далее, речь идет о выходе из кризиса. Париж считает сложившуюся ситуацию результатом начавшейся после арабской весны гражданской войны и рассматривает смену режима с последующим переходным процессом как единственный вариант решения. Москва же уверена, что причиной всему — восстание, которое устроили суннитские державы с руками исламистских движений. Поэтому для нее приемлемо лишь сохранение пророссийской и прошиитской алавитской власти.

Наконец, это касается прочих связей. В ближневосточном регионе Россия намеревается опереться на подъем Ирана, тогда как Франция тесно сотрудничает с суннитами, которых сплачивает страх перед шиитской осью. К тому же, Украина по-прежнему остается яблоком раздора, которое не получится надолго отодвинуть в сторону. Москва стремится сформировать в Донбассе «замороженный конфликт», чтобы на годы вперед ослабить украинское правительство и предотвратить расширение НАТО и ЕС к своим границам. Париж же поддерживает киевские власти. Как Польша и Прибалтика. Поэтому на ось Париж-Москва бросит тень Веймарский треугольник (Париж-Берлин-Варшава).

Если все эти спорные моменты сохранятся и впредь, франко-российский фронт, скорее всего, будет просто обманкой.

ИноСМИ